архимандрит Ефрем (Кутсу)

Покаяние по учению святителя Григория Паламы

Η Μετάνοια κατά τον Άγιον Γρηγόριον τον Παλαμάν

Архимандрит Ефрем (Кутсу) игумен священной обители Ватопед, Святая Гора Афон.Αρχ. Εφραίμ, Καθηγουμένου Ι. Μ. Μονής Βατοπαιδίου, Αγίου Όρου

Часть 1

Святитель Григорий Палама, как всем известно, является великим светильником Православной Церкви, который преуспел в своём богословии, которое является плодом его жизни во Христе, направленной на то, чтобы в ту эпоху оживить и возродить православное богословие во всей его глубине. На Святой Горе говорят, что богословие свт. Григория Паламы покрыло все пустое и бесполезное прошлого и будущего. Святой Святогорец начинает свою жизнь на Святой Горе с нашего монастыря, места нашего покаяния, Великой обители Ватопед, обучается умному деланию и подвижническо-аскетической жизни у ватопедского старца прп. Никодима исихаста. Просвещенный, благодаря подвижнической деятельной жизни, Духом Святым, свт. Григорий стяжал духовную мудрость и стал совершенным учителем добродетелей и жизни по Богу.

Последуя подлинной святоотеческой традиции, он не восприял моралитической теории духовной жизни, которую некоторые пытались принести с Запада и навязать в православных странах.

Во всем святоотеческом предании подчеркивается, что покаяние не исчерпывается некоторыми определенными изменениями в поведении, ни уставом, или каким-то внешним образом, но оно принадлежит некоему глубочайшему и всецелому изменению человека. Это вовсе не скоро проходящая печаль из-за сопереживания совершенному греху, но некое уникальное духовное состояние, которое означает твердое непосредственное направление человека к Богу, и постоянное расположение к восстановлению, исправлению, уврачеванию и начало духовной брани. Покаяние является новым образом мышления, верным духовным направлением, которое должно сопровождать человека до момента его смерти. Покаяние является динамичным изменением из состояния противного природе, подверженности страстям и греху, в состояние согласное природе – стремлению к добродетели, оно и является окончательным уклонением от греха и путем обращения к Богу.

Эту истину свт. Григорий Палама повторно отмечает. «Покаяние, – говорит он, – есть ненависть ко греху и возлюбление добродетели и уклонение от зла и сотворение блага». Из этого определения становится ясным то, что Святитель не может взирать на покаяние лишь как формальное и механическое изменение, поскольку оно определяется сущностным обновлением человека. И по этому точному слову сам факт покаяния не может лишь вместиться в рамки некоего безличностного рецепта или тактики, но оно всегда остается допустимым потенциальным личностным откровением. «Кающийся от души человек тем, что имеет благое произволение и отступил от греха, приходит к Богу» (Ομιλία 3η P.G. 151, 44Β).

Этот личностный характер покаяния для свт. Григория Паламы и, главным образом для всех Святых Отцов, исключает всякого рода благочестивую внешнюю окраску, которую хотел придать покаянию, а следовательно и всей духовной жизни, Запад. «Благочестие не в наших словах, а в наших делах», – подчеркивает святейший исихаст. (Προς Φιλόθεον 6, Συγγράμματα Β’, σελ. 521).

Но поскольку покаяние является началом и концом образа жизни во Христе, и поскольку оно является целью этой жизни, следовательно все должно рассматриваться через него, и честь и безчестие также сверять с ним. И оно даже «требуется и вере, если по совести жительствует он и вновь очищает себя самого через исповедь и покаяние» (Ομιλία 30, P.G. 151,185Α). Впрочем оно подается как обещание и согласие в момент совершения святого Крещения. Одним важным и основополагающим моментов, который предшествует покаянию, является признание в грехах и в сочувствии им, «что являтся великой причиной для избавления», добавляет святой Архиепископ Фессалоникийский (Ομιλία 28, P.G 151, 361C). Согласно свт. Григорию Паламе человек для того, чтобы прийти к покаянию прежде должен достичь признания «усвоения им преступлений» и, раскаиваясь, предстать пред Богом, к Которому подобает прибегнуть «с сокрушенным сердцем». Необходимо повергнуть себя самого в пучину Его милосердия и верить, как и блудный сын, что недостоин быть помилован Богом и называться Его сыном. И когда с познанием и переживанием своей греховности будешь пленен го́ре к милосердию Божию, обретаешь совершенство оставлением грехов через самоукорение и исповедь.

Богомудрый отец, желая очертить все стадии покаяния, говорит следующие характерные слова: «Было сначало признание в усвоении грехов, а в последствии пренебрежение к ним при сожалении о содеянных грехах, как провозгласил по Богу Павел. По Богу же сожалению об этом, сказал он, сопутствует сокрушение сердца, обращение к Богу и молитвенное прошение, обещание отвергнуть зло, и это и есть покаяние».

Покаяние как новое состояние жизни человека, сопровождается некоторыми определенными последствиями, которые на библейском и святоотеческом языке именуются «плодами покаяния». В качестве первого плода покаяния святитель Христов ставит исповедание грехов, поскольку с помощью него обретается исцеление и очищение души верующего и зачинается новая жизнь: «Исповедание грехов является началом этого доброделания, ими же, говорю, покаянием и приготовлением приемлется ими в себя семя спасения, слово Божие» (Σοφοκλέους Οικονόμου, Ομιλία ΝΣΤ’, σελ. 201–202)

Однако исповедь не является единственным плодом покаяния. Святой Иоанн Предтеча, призывая своей проповедью людей к покаянию, кроме исповеди людей подвигал к милосердию, справедливости, скромности, любви и истине, которые являются признаками возрождающей силы истины.

Святитель Святогорец в 28 своей Омилии подчеркивает, что «покаяние если воистину происходит от сердца, убеждает стяжателя его больше уже не предаваться грехам, больше уже не приобщаться к погибающим, больше уже алчно не бросаться на неблагородные услаждения, но – презирать настоящее, держаться будущего, бороться со страстями, стараться о делании добродетелей, во всем быть воздержным, бодрствовать в молитвах к Богу, отказаться от неправедных прибылей, быть милостивым к своим обидчикам, быть благосклонным к просителям, нуждающимся в его помощи, быть готовым помочь чем только может – словами, делами, издержками». (Ομιλία 28, P.G. 151,364 BC). То есть человек, который живет воистину покаянием не возвращается вновь к первым грехам, не прилепляется к лицам, предметам ленным, ни привязывается к несомненным сластям, но презирает настоящее, устремляется взором в будущее, ведет борьбу со страстями, стремится к добродетелям, бодрствует в молитве, избегает нечестивой выгоды, проявляет снисходительность к виновным против него, протирает сострадательность к тем, кто его призывает и готовность оказать помощь словами, делом и даже самопожертвованием ради тех, кто в нем нуждается. И когда преподобнейший святитель побуждает христиан достигать дел покаяния, то он главным образом особо выделяет смиренный нрав, набожность и духовную печаль.

Венчается всеми этими признаками христианин, который живет в покаянии, говорит святитель, – мир и тишина, исполненные милосердия и сострадания к другим людям, рачение о правде, стремление к чистоте, терпение во время преследований и бедствий, а также во время перенесение оскорблений, клевет и страданий за истину и правду ((Ομιλία 31, P.G. 151, 392C, Φυσικά Θεολογικά).

Путь исправления через покаяние, удаление от работы страстям и упражнение в том, чтобы исполнять заповеди Божии – это путь свтых и достигших состояния обожения. Исходя из этого свт. Григорий подчеркивает вот что: «Поскольку всякий христианин не может достигнуть состояния святых и тех великих и восхитительных успехов, которые стали характерными для их жизни и которая во всем непорочная, однако мы можем и нам подобает это делать – подражать и следовать их образу жизни через покаяние. И это потому, что каждый день, как мы слышим «мы много согрешаем», и единственной надеждой спасения для всех нас является, – по слову свт. Григория Паламы, – неусыпное пребывание и переживание «непрестанного покаяния» (Ομιλία 28, ΡG. 151.361C).

Часть 2

Скорбь-печаль как основание подвига (ΤΟ ΠΕΝΘΟΣ ΩΣ ΑΣΚΗΤΙΚΗ ΠΡΟΫΠΟΘΕΣΗ )

Основополагающим условием для избавления человека от оков страстей, но и в то же время началом и источником покаяния является печаль по Боге. Свт.Григорий Палама в своих творениях часто касается печали по Богу и как мучительного, болезненного, но и радостного состояния, которое должно быть пройдено тем христианином, который стремится жить настоящей жизнью. Поэтому и он не колеблясь характеризует период Великой Четыредесятницы как преимущественно период скорби, печали и духовного подвига, как символ нынешнего века, а для каждого верующего как условие воскресения для жизни. Свт. Григорий Палама, когда он переживал печаль по Бозе, предавался глубоким воздыханиям со словами «просвети мою тьму», то он вполне справедливо говорил невозможно прохождение человека пути от жизни в грехе к «жизни по существу» без скорби и покаяния. Когда ум, – говорит он, – освобожденный от всякого чувственного предмета, взошел го́ре от разлитого повсюду шума от земных вещей и смог узреть внутреннего человека, поскольку доводит до сознания, согласно его высказыванию, «видения своей личности», когда душа достигла после длительного странствования земного пристанища, тогда она спешит смыть свою грязь слезами скорби и печали (Λόγος εις Πέτρον Αθωνίτην, P.G. 150). Насколько человек удаляется от житейских попечений и возвращается в самого себя, настолько во многом становится способным к восприятию божественной милости. Христос нас соделал блаженными, тех, которые скорбят о своих грехах и утрате своего спасения, причиной чего является грех. Впрочем это слово говорит о том, что печаль эта именуется блаженством.

Печаль, поскольку она согласно со святоотеческой и аскетической традицией, является божественным плодом, однако она предполагает и синергию человека, который имеет нужду в смирении, самоукорении, злострадании, посте, бдении, и, главным образом, в молитве. И это состояние беспопечительности человека приобретается им добродетелями и подвигом, а чтобы достичь печали по Богу, он укрепляется опытной жизнью в безмолвии, которая свидетельствует о том, что эта печаль не является причиной болезненности и безнадежности, но она создает в человеке условия для переживания им и ощущения духовной радости, утешения и, согласно свт. Григорию Паламе, «угощения сладчайшей радостью» (Προς Ξένην, P.G. 150) И когда ум оказывает помощь в том, чтобы возвысится над прилипшими страстями, вводится бесстрашие в подлинную сокровищницу души и им человек приучается «в тайне» возносить молитву Отцу.

Существует множество причин по которым верующему человеку необходимо иметь печаль. Как и ученики Господа скорбели по причине лишения «воистину благого Учителя», так и нам, когда мы подвергаемся такому же лишению и отсутствию Христа в нашей жизни, нам подобает иметь и возделывать ту же печаль (Ομιλία 29, P.G. 151). Однако существует и иная причина для печали – это отпадение от страны подлинного рая в область страдания и страстей. Это отпадение является таким горем, что оно даже скрывает всю драму удаления от Бога, лишения зрения Его «лицом к лицу», беседы с Ним, лишения вечной жизни, спрославления с ангелами. Кто же, когда осознает все то, чего лишился не восскорбит? Задается таким вопросом Святитель. И он всех верующих, которые живут «в сознании такого лишения» побуждает восскорбеть и очиститься с помощью божественной печали от «скверны, приключившиеся вследствие греха» (Ομιλία 29, P.G. 151) Это побуждение свт. Григория находится в полном соответствии с побуждением и переживанием Церкви, которая в песнопениях сырной недели призывает христиан пребывать в дни Святой Четыредесятницы в воспоминании об удалении от потерянного рая, печалиться о такой погибели.

Печаль, согласно аскетическим воззрениям Фессалоникийского святителя, является естественным и самопроизвольным проявлением пораженности души грехом, которое приводит к покаянию. Святитель использует замечательный пример для того, чтобы доказать, что повреждение человека является именно тем, что и вызывает боль, и при этом в каждом таком случае покаяния происходит то, что она то и подает душе только радость и утешение. Он говорит, что как некоему у которого поврежден язык, а он оказывается пораженным членом в организме человека, и чтобы человеку языком ощутить сладость меда, необходимо излечить его поврежденность. То же самое происходит и со страхом Божиим в душах тех, у которых едва зарождается понимание и ощущение евангельской проповеди, она вызывает у них печаль, поскольку они повреждены грехами. Однако они, едва услышат евангельскую радостную проповедь, через покаяние оставляют грехи (Ομιλία 29, P.G. 151, 369Β). Впрочем, поэтому-то и печаль по Богу и называется «радостотворной».

Свт. Григорий Палама, вникая в содержание второго блаженства Нагорнойпроповеди Христа, которое относится к печали, устанавливает, что Христос верно поставляет это блаженство после духовной нищеты по той причине, что печаль сопровождает духовную нищету и сосуществует ей.

Характерным признаком человека, который имеет печаль по Богу является отказ переносить или сваливать на других какую-либо ответственность за свои грехи. Основополагающим принципом, на который указывает свт. Григорий Палама, когда он говорит о печали по Богу, является порицать самого себя за наши грехи и всячески избегать перелагать ответственности за грех на других (Ομιλία 29, P.G. 151,369C). Впрочем, это переложение ответственности за нарушение заповеди Божией Адамом на Еву лишило их спасительной печали покаяния (Быт. 3, 12–13). Поскольку человек сотворен Богом самовластным, и, согласно Паламе, он восприял «самодержавную власть над страстями, т.е. внутреннее руководящее начало души» и «никто не может нами владеть и вынуждать нас силой» (Ομιλία29, P.G. 151, 369C), с помощью самоукорения и печали по Богу мы могли бы избирать то, что утратили при отказе принять на себя ответственность за грехи его. По этой причине свт. Григорий Палама, стремясь дать некоторое определение печали, говорит: «Итак, вот, в чем заключается спасительная печаль о Бозе: винить самих себя, а не иного кого, что мы сами греховно совершили, и скорбеть о том, и через исповедь наших грехов, и тяжкое сокрушение о них, умилостивлять Бога» (Ομιλία 29, P.G. 151, 369C).

Печаль является для души неотъемлемым ее состоянием, в котором пребывает смирение. В начале оно ведет к страху наказания. Оно приносит образы страшных наказаний, как они изображены Господом в Евангелии, которые будут еще более ужасными в вечности, которая настанет. Так человек, который здесь скорбит о своих грехах и укоряет за них самого себя, избегает вышеуказанного, безутешной и не имеющей конца печали, которая рождается в тех, которые подвергаются наказаниям и приходят к познанию своих грехов. Там, а аду, у души человека, находящейся без какой-либо надежды на изменение или спасение, увеличиваются ее душевное страдание в печалях из-за отсутствия выбора для совести. И это единственная и продолжительная печаль, поскольку человек не знает времени их конца, что является причиной другой скорби, и страшной тьмы, и огня без росы, что ведет к невыразимой бездне уныния (Προς Ξένην, P.G. 150,1076D-1077A). В качестве противоположного Адаму и Еве примера свт.Григорий Палама приводит Ламеха, который пришел к самоукорению и скорби о своих грехах (Ομιλία 29, P.G. 151, 369D).

Хотелось бы в особенности подчеркнуть, что подвиг аскезы в православной христианской традиции полностью связан с печалью. Монах переживает душевную скорбь о падении и радость воскресения при радостотворной печали. При телесной нищете и смирении, которыми являются жажда, голод или злострадание тела, с помощью которых благоразумно утеснил телесные чувства, у монаха-аскета только рождаются потоки слез. Свт. Григорий Палама дает ясное разъяснение этому духовному состоянию в своём письме к монахине Ксении. Как он говорит, после телесного покоя, сна и питания рождается бесчувственность, черствость и жестокосердие, точно также по причине бесстрастия, от скудости и воздержания от принятия пищи, все это приводит к сокрушению сердца и печали. С помощью этого отвергаются злые действия и доставляется душе неизреченная и сладчайшая тишина. Без сокрушения сердца невозможно достичь избавления и освобождения от страстей. Сердце не может прийти в сокрушение как только через воздержание от сна, пищи и телесного покоя. Когда же через сокрушение сердца душа освобождается от страстей и горечи греха, тогда она приемлет духовную радость (Προς Ξένην, P.G. 151,1076BC). Впрочем, это является тем утешением, которое Господь ублажает, говоря о плачущих. Так только и объясняется то, что происходит изменение печали в радость, о которой говорил Господь своим ученикам. Происходит оживление, которое монах достигает ежедневным опытом подвига. Печаль становится радостотворной и блаженством, поскольку она главным образом приносит человеку залог вечной радости.

Самоуничижение и переживание за греховность является состоянием, которое приуготовляет душу к печали. Во многих случаях, говорит Святитель, как мысленный груз поверх рассудочной части души, самоуничижение давит, угнетает и сжимает таким образом душу, чтобы ему превратиться в спасительное вино, которое «веселит сердце человека». Этим вином является умиление, которое является радостью в печали, а она вместе с действующей частью души сдавливает и страстную ее часть. А так как она освобождает душу от темной тяжести страстей, она ее наполняет блаженной радостью (Προς Ξένην, P.G. 150, 1077Β ).

Однако насколько мучительной является печаль на первой стадии, поскольку она сосуществует со страхом Божиим, настолько позже, по прошествии некоторого времени и при духовном преуспеянии души, она становится радостотворной, поскольку взирает истинно на блаженные и сладкие плоды. Насколько долго длится печаль в душе, настолько возрастает и любовь к Богу и непостижимым образом соединяется с ней. Когда же душа глубоко переживает печаль, испытывается и ощущается ей и утешение от милосердия Утешителя Духа. Это для души является настолько священным, сладким и таинственным опытом, так что те, которые не достигнут этого личностного ощущения, таковые совершенно и не подозревают о его существовании (Προς Ξένην, P.G. 150, 1077Β).

Одним из основополагающих взглядов в богословии о печали является то, что в нем участвует не только душа, но и тело. И «утешение», о котором в блаженствах говорил Господь относительно плачущих, является плодом, который воспринимается не только душой, но, как подчеркивает свт. Григорий Палама, «и тело многообразно причастно» ему (Yπέρ ησυχαζόντων 1, 3, 33). Действенным доказательством этой реальности являются «горькие слезы у скорбящих о своих грехах» (Yπέρ ησυχαζόντων).

Плодом печали по Богу является даже и утверждение человека в добродетели, как говорит апостол Павел, некая «печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению» (2Кор. 7, 10), поскольку согласно мысли свт. Григория Паламы, человек может и стать нищим ради Бога и духовно смириться, но если не восприимет печаль по Богу, то легко изменится его состояние, и он может возвратиться к абсурдным и греховным делам, которые он оставил. И он вновь станет нарушителем заповедей Божиих, поскольку в нем вновь полыхает стремлением желанием жить греховно. Но если человек пребудет в бедности, которую ублажал Господь, и станет взращивать в себе духовную печаль, тогда он утвердится и укоренится в духовной жизни, тем самым изгоняя опасность возвратиться туда, что он оставил (Προς Ξένην, P.G 150, 1085C).

Польза в печали, духовном плаче не ограничивается только тем, что человек становится почти что неподвижным ко злу, но согласно свт. Григорию, человек совершенно оставляет и прежде содеянные свои грехи, когда конечно же получает разрешение от них в таинстве покаяния. Поскольку в то время, когда человек в основном скорбит и плачет о них, то Бог засчитывает их как невольные. Святитель характерно об этом говорит, что «за совершенное невольно не несется ответственность» (Προς Ξένην, P.G. 150, 1085C).

Так по Богу печаль не только привлекает утешение и прощение Богом грехов, принося залог вечной радости, но, в тоже время, она хранит добродетели, которые имеет душа, поскольку согласно свт. Григорию Паламе душа, которая научилась плачу, становится неподвижной на зло (Προς Ξένην, P.G. 150,1085D).

В завершении святогорец-исихаст и святитель Фессалоникийский в своём трактате о страстях и добродетелях большую его часть посвящает именно печали.¹ Он здесь использует весьма выразительный пример в отношении указания человеку пути к плачу-печали. Начало плача он уподобляет возвращению блудного сына, поэтому он и исполняет сокрушения плачущего и его ведет к восстановлению в таких словах: «По богатству неизреченного благоутробия, нищий сын исполняется премногой радости и дерзновения, лобзание приемлет и подает его сам, и входя в дом вместе с Отцом и с Ним трапезует, при этом вкушая небесной радости» ( Послание к инокине Ксении. Προς Ξένην, P.G. 150, 1085C). Поэтому термин «радостотворная печаль» (χαρμολύπη) подвижники часто используют для того, чтобы выразить переживание эсхатологического преодоления боли, страдания, и он вероятно является выразительным символом их всецело посвященной подвижничеству жизни, жизни главным образом в слезах и печали. (См. Γ. Μαντζαρίδου »Η περί θεώσεως διδασκαλία» στα Παλαμικά1973, σελ. 215 ).

В этом кратком докладе мы можем говорить о схематичности представления положений учения свт. Григория Паламы о покаянии, однако мы видим, что свт. Григорий является человеком прежде всего внутренней жизни, поэтому его труды интересны не просто для того, чтобы исправлять зло внешне, но они важны и для нашего внутреннего покаяния, печалящихся и плачущих. Свт. Григорий был и сам человеком покаяния, но также и истинным проповедником покаяния.

Мы теперь смиренно молимся, когда приближается период Великой Четыредесятницы, который прежде всего согласно Паламе является периодом покаяния, «да потщимся и да восплачем пред нашим Богом», дабы ощутить блаженство Его царства. Мы не будем забывать о том, что исправление самих себя, но и в целом всего общества начинается и основывается на личном покаянии каждого человека. Впрочем, это есть и дух святогорского монашества, как это подчеркивает свт. Григорий Палама, «постоянное покаяние». Аминь.

* * *

https://www.pemptousia.gr/2012/11/i-metania-kata-ton-agion-grigorion-to/

перевод интернет-содружества "Православный Апологет"2019г

Свт. Феофан Затворник в своём переводи Послания свт. Григория Паламы к инокине Ксении слово печаль – το πένθος как «плач», что придает несколько страстный оттенок данной добродетели.

Митрополит Манийский Хризостом: Мы забыли о покаянии

Μάνης Χρυσόστομος: Ξεχάσαμε την μετάνοια

Мы забыли о покаянии

- Преосвященнейший Митрополит Манийский г-н Хризостом III

Среди словесного пустословия различных заявлений, всей наблюдаемой экстраверсии тематика  покаяния представляется как нечто чуждое нашей жизни. В нем словно нет необходимости, так как оно необходимо только в конце нашей жизни. Пространство нашей жизни наполняют совершенно другие вопросы, а слово «покаяние» звучит как нечто потустороннее, находящееся по той стороне дороги, тревожное. Возможно, мы забыли о покаянии.

Однако реальность показывает, что современный человек находится в сплошной проблемной ситуации. Грех вторгся в больших размерах в нашу жизнь и прервал наше общение с Богом. Вера кажется раненой, а человек отчужденным. Духовный кризис нашего времени проявляется постоянным отступлением от нерушимых основных принципов, целым комплексом ниспровержения нравственных критериев.

В этом случае достаточно сделать три основных вывода:

а)Материалистическое сознание. Это первое, что преобладает. Постмодернизм, как его называют, человека в значительной степени привлекло земное, материалистическое мышление. Во всех областях жизнь определяется финансовыми условиями. Неугасаемая жажда приобретения материальных благ и только. Страсть жадности, которой нет конца. Совершенно верно евангельское изречение: «И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и поострю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! …покойся, ешь, пей, веселись» (Лк. 12, 18-19). . Никаких попечений о душе. Безразличие к ближнему. Духовная жизнь  это неведомая страна. Туманная, размытая вера. Оставление Бога в стороне. Это состояние становится вполне ясным при использовании слов из Священного Писания: "И яде Иков и насытися и отвержеся….утолсте, расшире, и иставиша Бога сотворшего его» (Второзаконие 32,15). Но истина, надо подчеркнуть, заключается в следующем: «Когда у тебя есть небо, у тебя есть все». Это «большее», а не «большие хранилища» тщетности этого мира.

б). Психологические проблемы. Несомненно, что у человека нашего времени много психологических проблем. Он чувствует пустоту в своем существовании. Пустоту в душе. А по сути она проходит через испытания. Сегодняшний человек действительно измучен и морально утомлен и живет в неумолимом мире. Его порабощение страстями, пленение во зле создают жизнь, полную беспокойства, депрессии, отчаяния, безысходности. Она даже достигает пределов самоконтроля. Цели и представления были потеряны. Смысл жизни ушел, потерян. И многие из наших собратьев безутешны. И они признаются: «Беззаконных исполнихомся стезь». «И добродетели убо ни единаго знамения можем показати» (Прем. Сол. 5, 6-13). Как это страшно и ужасно, если кто-то бы сказал, что жизни не было. И эта реальность беспощадна. По этой причине человек, стремящийся превзойти человеческий разум, должен обрести божественный разум, открыть другую логику, логику Евангелия.

в). Удаленность от церкви. Третья в чем приходиться убеждаться - это удаление от Церкви. Действительно наблюдается смягчение у людей церковного этоса, нравственности и сознания. Ослабление связи людей с Церковью и ее святыми Таинствами. Отмечается рост государственных-гражданских  браков, воздержание от сознательной церковной жизни, поверхностная религиозность, расценивание Святых Таинств как лишь общественных явлений. Эти феномены духовно вредны, и такое отношение не обеспечивает духовного здоровья жительство во Христе. Ведь каждый человек в одиночку не может быть Церковью, как и Христос не мыслится без Церкви по ошибочному представлению о том, что: «Я формирую свою веру» и «я принимаю Христа, но не Церковь».

Наряду с вышеуказанными выводами представлены различные предложения по переустройству греческого общества в стандартах некритической глобализации без позиции Церкви. И конечно, на первый план всегда выходит неопросвещение, рассматриваемое как панацея для решения насущных вопросов современного человека. Однако самая страшная трагедия для жизни человека рождается там, где Бог изгнан, где Он поставлен на обочину, вне общественной жизни, где окончательно мертва вера, отсутствует храм и отсутствует свет Евангелия и  государство  оказывается против Бога»  прекращается «устройство по Богу и жительство». Когда трубят, что слово евангельское, то есть церковное, несовременно, консервативно, средневеково, то это воззрение есть чистая риторика и бессмыслица, результат невежества и полузнания. Это потому, что слово Церкви не временное, а вечное, это не риторика ненависти, а слово любви к человеку, каждому человеку, слово истины, а не лжи. И самое главное в Церкви, которая служит и действует как «врачеватель душ», — это искупление человека от греха, передача бессмертия. Этим занимается Церковь. И только она нас сподобляет.

Следовательно, это отдаление от Бога должно прекратиться. Хватит стоять в стороне. Вернемся в «Отчий дом». И современному человеку необходимо обратить внимание на духовное измерение вопросов существенного характера. Необходимо глубоко задуматься. Над тем, что «нет в другом спасения, ибо нет другого имени под небом... которым нам спастись» (Деяния 4:12). Избавление от зла и греха находится в другом. Именно в возврате и в возвращении связи. На языке богословия это называется «примирением» (Рим. 5:11), то есть примирением с Богом Отцом. В этом суть покаяния. Итак, для материалистического ума покаяние служит как мысль самосознания. О реалии душевного расстройства, как дочь надежды и за отчуждение от Церкви, как основе подлинной церковной жизни. Сам Христос сказал: «Научитеся от Меня, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас... Научитесь от Меня,  ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11). , 28-29). Воистину, это искупительное приглашение. Мы понимаем, что все мы трудолюбивы и обременены по-разному. Давайте без иллюзий. Это все еще применимо: «Мы грешим, мы сверяемся с законом, мы осуждаем самым себя». Таким образом, покаяние — это бесконечный путь. Оно заканчивается только тогда, когда мы закрываем глаза. И слова Господа «покайтеся» не являются смежным во времени. Они стоит в настоящем и будущем времени.

Два случая из Геронтикона очень характерны для всей затрагиваемой тематики и заслуживают большого внимания.

Первый: «Говорили об авве Сисое, что, когда он был на смертном одре и вокруг него сидели отцы, лицо его просияло, как солнце. И говорит им: «Смотрите, пришел авва Антоний». А через некоторое время говорит: «Вот, сонм пророков пришел». Снова просияло лицо его чрезвычайно, и он сказал: «Вот, пришел сонм апостолов». И лицо его снова засияло ярче. И вот, он как будто разговаривал с какими-то людьми. И старцы спросили его, говоря: «С кем ты говоришь, отче?» И он сказал: «Смотрите, ангелы пришли забрать меня, и я умоляю вас оставить меня, чтобы я мог еще немного покаяться». И старцы говорят ему: «Не тебе каяться, отче». И сказал им старик: «Уверяю вас, я не вижу, что даже положил начало деланию». И все были извещены о том, что он совершенен».

Второй случай: «Авва Дорофей, найдя вверенного ему брата Досифея в полном и глубоком отчаянии, после соответствующих увещеваний, говорил ему: «Да простит тебя Бог. Восстани, с этого момента, давайте положим начало. Изучим остальное и Бог нам поможет. Давайте положим начало. Тотчас же, как он (Досифей), встал, прибегая к радости в служении». Говорят, если нам что и нужно в нынешние трудные времена, так это покаяние. «Крещение слезами». Покаяние, которое мы презираем и о котором не говорим и, к сожалению, забыли.

Источник: http://aktines.blogspot.com/2022/10/blog-post_658.html

©Перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет»2022г.

Покаяние и исповедь

Μετάνοια και εξομολόγηση

Архимандрит Георгий (Капсанис +2014), игумен священной обители прп. Григория, Святая Гора Афон

Αρχιμ. Γεώργιος Καψάνης, καθηγουμένος Ιεράς Μονής του Οσίου Γρηγορίου, Άγιον Όρος

повторная публикация

Покаяние составляло содержание проповеди Честного Предтечи Иоанна: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное»[1]. Но и оно было принципом и содержанием проповеди нашего Спасителя: «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, приблизилось Царствие небесное»[2], - согласно Евангелию от Матфея, а согласно св. Марку: «Покайтесь и веруйте в Евангелие»[3].

Следовательно, покаяние является условием для принятия человеком Царствия Божия и Евангелия Господа. Покаяние не является чем-то статичным, но неким динамичным порывом к Богу, поэтому Господь не говорит - давайте покаемся, но говорит - покайтесь. Для того, чтобы христианин смог принять Христа и Его Евангелие, ему необходимо жить в состоянии непрерывного покаяния. С этой точки зрения для нас, православных, покаяние является жизненной позицией. Поэтому мы говорим о жизни в покаянии, а не просто о минутах покаяния.

В данном случае мне бы хотелось напомнить и о том нашем отличии от протестантов, которые верят, что если кто-то однажды покаялся и принял Иисуса Христа в качестве личного спасителя, то он является спасенным и оправданным. Для нашей православной веры и благочестия  покаяние предполагает подвиг, борьбу вплоть до конца нашей жизни, до последнего издыхания. Стремлением христианина является то, чтобы приобрести через покаяние «сердце сокрушенное и смиренное»[4].

Характерной особенностью Святых, исходя из их житий, является то, что наши Святые, несмотря на их близость к Богу, тем не менее, они обладали духом постоянного покаяния. Посмотрим, отцы, на то, что Святые, изнурившие себя в подвиге и в покаянии, когда достигали последних часов своей жизни, они говорили: «Оставь меня, Господи, дабы я еще пожил, чтобы принести покаяние», хотя они ничего так не делали, как то, что жили в плаче и покаянии.

И в богослужении нашей Церкви, в священных ее текстах, в гимнографии и в молитвах мы видим, что священные писатели полагают в качестве необходимого условия христианской жизни покаяние. В Великом каноне мы читаем: «Согрешихом, беззаконовахом, неправдовахом пред Тобою…», и в Божественной литургии священник приносит жертву «о наших гресех и о людских неведениях…».

Следовательно, положение христианина подле Бога - это всегда состояние покаяния. Кающийся человек болезнует и признает, что его путь ошибочный, что он противостал  своему Господу и Творцу. И он об этом опечален и он искренне ищет того, как оставить свой собственный путь, который ошибочен, и чтобы сыновне встать на путь своего Господа. Он в покаянии признает, что грех это состояние не согласное с природой, но противное природе, что оно не является здравием, но недугом, что через грех он разделяется с Богом и Церковью, и в конечном итоге он творит волю дьявола.

Частью искреннего покаяния является исповедание своих грехов перед Богом, Церковью и ее служителями, что предполагает смирение. Без истинного смирения не существует покаяния. Не всякая исповедь является покаянием и смирением, но таковым является только такая исповедь, которая приносится пред Богом и Церковью. Потому что достаточно часто мы ощущаем нужду рассказать о наших грехах тем лицам, к которым мы имеем доверие, или психиатру, но эта исповедь не является исповедью пред Богом. Только та исповедь, в которой мы раскрываем наши грехи пред Богом и Церковью, основывается на реальном смирении.

Мы, в принципе, никогда не можем отделять Бога от Церкви. Через исповедь в Церкви и ее служителю исповедующийся смиряется по существу. Он осознает, что его грех не является индивидуальным предположением, чем-то тем, что касается исключительно только его, или его и Бога только, но это касается и Бога и Церкви, и что необходимо послушание Церкви и ее установлениям. Некоторые говорят: «Какая необходимость идти исповедоваться священнику? Я их рассказываю непосредственно Богу!» С того самого момента, когда мы начнем, тем не менее, осознавать, что через священника мы получим прощение, тогда приходит в нашу душу смирение, мы проявляем послушание Христу и Церкви, которые хотят, чтобы через священника мы получали оставление грехов, а не через личное общение с Богом, как делают протестанты.

Тем самым мы признаем церковное, а не индивидуалистичное спасение, то есть что мы не спасаемся индивидуально, но в теле Христовом, которым является Церковь. Мы принимаем то, что Бог в нашей Церкви нас прощает и нас врачует, что грех лечится тогда, когда мы приходим к врачу, что человек не может сам себя освободить, избавиться от греха, а служитель Церкви, человек обладающий немощами, может помочь верующему стать прощенным от греха и обрести путь к Богу.

Все это предполагает смирение, и человек, который его обретет, смиряется по существу, и, следовательно он совершает великий и решительный шаг в христианской жизни. Происходит преодоление эгоцентризма и самолюбия, которые являются в духовной жизни смертью. Человек, который доверяет своей самодостаточности, не может в действительности, соединиться ни с Богом, ни с Церковью. Своим центром он имеет самого себя, но не Бога. Итак, через исповедь мы наносим серьезную рану нашей самодостаточности, антропоцентризму и нашему эгоцентризму. Поэтому не будет преувеличением нам говорить о том, что подлинно христианская жизни начинается с того момента, когда христианин начнет в покаянии исповедоваться.

Так, исповедь с покаянием это не нечто, что нам христианам просто помогает, но оно является тем условием, без которого невозможно обрести наше спасение. Люди, принявшие крещение от Иоанна Крестителя в Иорданской пустыни исповедали свои грехи, блудный сын исповедался своему отцу после своего возвращения. Мытарь также исповедался с покаянием. Господь же даровал святым Апостолам и их преемникам «вязать и решить» грехи народа. Церковь всегда давала через покаяние и исповедь кающимся прощение.

Из журнала Григориатского монастыря «Ο ΟΣΙΟΣ ΓΡΗΓΟΡΙΟΣ», Έκδ. Ι. Μ. Οσίου Γρηγορίου Αγίου Όρους, τ. 12 (1987), άρθρο: «Η εν μετανοία εξομολόγησις», σελ. 22 (απόσπασμα).

© перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2017год.

Покаяние и исповедь

Μετάνοια και εξομολόγηση

Архимандрит Георгий (Капсанис +2014), игумен священной обители прп. Григория, Святая Гора Афон

Αρχιμ. Γεώργιος Καψάνης, καθηγουμένος Ιεράς Μονής του Οσίου Γρηγορίου, Άγιον Όρος

 повторная публикация

Покаяние было содержанием проповеди Честного Предтечи Иоанна: «Покайтесь, ибо приблизилось царствие небесное»[1]. Но и оно было принципом и содержанием проповеди нашего Спасителя: «С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, приблизилось Царствие небесное»[2], - согласно Евангелию от Матфея, а согласно св. Марку: «Покайтесь и веруйте в Евангелие»[3].

Следовательно, покаяние является условием для принятия человеком Царствия Божия и Евангелия Господа. Покаяние не является чем-то статичным, но неким динамичным порывом к Богу, поэтому Господь не говорит - давайте покаемся, но говорит - покайтесь. Для того, чтобы христианин смог принять Христа и Его Евангелие, ему необходимо жить в состоянии непрерывного покаяния. С этой точки зрения для нас, православных, покаяние является жизненной позицией. Поэтому мы говорим о жизни в покаянии, а не просто о минутах покаяния.

В данном случае мне бы хотелось напомнить и о том нашем отличии от протестантов, которые верят, что если кто-то однажды покаялся и принял Иисуса Христа в качестве личного спасителя, то он является спасенным и оправданным. Для нашей православной веры и благочестия  покаяние предполагает подвиг, борьбу вплоть до конца нашей жизни, до последнего издыхания. Стремлением христианина является то, чтобы приобрести через покаяние «сердце сокрушенное и смиренное»[4].

Характерной особенностью Святых, исходя из их житий, является то, что наши Святые, несмотря на их близость к Богу, тем не менее, они обладали духом постоянного покаяния. Посмотрим, отцы, на то, что Святые, изнурившие себя в подвиге и в покаянии, когда достигали последних часов своей жизни, они говорили: «Оставь меня, Господи, дабы я еще пожил, чтобы принести покаяние», хотя они ничего так не делали, как то, что жили в плаче и покаянии.

И в богослужении нашей Церкви, в священных ее текстах, в гимнографии и в молитвах мы видим, что священные писатели полагают в качестве необходимого условия христианской жизни покаяние. В Великом каноне мы читаем: «Согрешихом, беззаконовахом, неправдовахом пред Тобою…», и в Божественной литургии священник приносит жертву «о наших гресех и о людских неведениях…».

Следовательно, положение христианина подле Бога - это всегда состояние покаяния.Кающийся человек болезнует и признает, что его путь ошибочный, что он противостал своему Господу и Творцу. И он об этом опечален и он искренне ищет того, как оставить свой собственный путь, который ошибочен, и чтобы сыновне встать на путь своего Господа. Он в покаянии признает, что грех это состояние не согласное с природой, но противное природе, что оно не является здравием, но недугом, что через грех он разделяется с Богом и Церковью, и в конечном итоге он творит волю дьявола.

Частью искреннего покаяния является исповедание своих грехов перед Богом, Церковью и ее служителями, что предполагает смирение. Без истинного смирения не существует покаяния. Не всякая исповедь является покаянием и смирением, но таковым является только такая исповедь, которая приносится пред Богом и Церковью. Потому что достаточно часто мы ощущаем нужду рассказать о наших грехах тем лицам, к которым мы имеем доверие, или психиатру, но эта исповедь не является исповедью пред Богом. Только та исповедь, в которой мы раскрываем наши грехи пред Богом и Церковью, основывается на реальном смирении.

Мы, в принципе, никогда не можем отделять Бога от Церкви. Через исповедь в Церкви и ее служителю исповедующийся смиряется по существу. Он осознает, что его грех не является индивидуальным предположением, чем-то тем, что касается исключительно только его, или его и Бга только, но это касается и Бога и Церкви, и что необходимо послушание Церкви и ее установлениям. Некоторые говорят: «Какая необходимость идти исповедоваться священнику? Я их рассказываю непосредственно Богу!» С того самого момента, когда мы начнем, тем не менее, осознавать, что через священника мы получим прощение, тогда приходит в нашу душу смирение, мы проявляем послушание Христу и Церкви, которые хотят, чтобы через священника мы получали оставление грехов, а не через личное общение с Богом, как делают протестанты.

Тем самым мы признаем церковное, а не индивидуалистичное спасение, то есть что мы не спасаемся индивидуально, но в теле Христовом, которым является Церковь. Мы принимаем то, что Бог в нашей Церкви нас прощает и нас врачует, что грех лечится тогда, когда мы приходим к врачу, что человек не может сам себя освободить, избавиться от греха, а служитель Церкви, человек обладающий немощами, может помочь верующему стать прощенным от греха и обрести путь к Богу.

Все это предполагает смирение, и человек, который его обретет, смиряется по существу, и, следовательно он совершает великий и решительный шаг в христианской жизни. Происходит преодоление эгоцентризма и самолюбия, которые являются в духовной жизни смертью. Человек, который доверяет своей самодостаточности, не может в действительности, соединиться ни с Богом, ни с Церковью. Своим центром он имеет самого себя, но не Бога. Итак, через исповедь мы наносим серьезную рану нашей самодостаточности, антропоцентризму и нашему эгоцентризму. Поэтому не будет преувеличением нам говорить о том, что подлинно христианская жизни начинается с того момента, когда христианин начнет в покаянии исповедоваться.

Так, исповедь с покаянием это не нечто, что нам христианам просто помогает, но оно является тем условием, без которого невозможно обрести наше спасение. Люди, принявшие крещение от Иоанна Крестителя в Иорданской пустыни исповедали свои грехи, блудный сын исповедался своему отцу после своего возвращения. Мытарь также исповедался с покаянием. Господь же даровал святым Апостолам и их преемникам «вязать и решить» грехи народа. Церковь всегда давала через покаяние и исповедь кающимся прощение.

Из журнала Григориатского монастыря «Ο ΟΣΙΟΣ ΓΡΗΓΟΡΙΟΣ», Έκδ. Ι. Μ. Οσίου Γρηγορίου Αγίου Όρους, τ. 12 (1987), άρθρο: «Η εν μετανοία εξομολόγησις», σελ. 22 (απόσπασμα).

© перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2017год.

Протопресвитер Евстратий Карацулис

Принцип терапии человека таинством исповеди

Η αρχή θεραπείας του ανθρώπου με το μυστήριο της εξομολόγησης

Таинства Церкви суть служения и действия Тела Церкви, которое есть Тело Христово. Сам Христос действует через таинства. Их цель – вхождение человека в Церковь и постоянное общение со Христом. Спасение человека совершается через его соединение с Телом Церкви [94]. Человеческая природа была исцелена искупительным делом Христа, и продолжается обновляющим, преображающим, оживляющим и освящающим присутствием Святого Духа, как во всякое время, так и сегодня, через Таинства. Так отныне Таинствами человек живет и предвкушает Царствие Божие[95].

Через Таинство Покаяния Христос дарует отпущение грехов каждому крещеному христианину, который кается и желает вернуться в Церковь. Грех есть является предметом внимания не только христианина, но и всей Церкви, как Тела Христова. Вот почему Церковь берется за лечение духовно больных  с помощью таинств, правил, советов, которые являются изумительными, преисполненными чудес средств ее многовековой традиции.

Человек, осознавший неправильное течение своей жизни, почувствовал, что он пострадал от греха и сам нуждается в помощи Церкви, чтобы восстановить все свое существо. Грех имеет не моралистический характер, а глубоко онтологический. Он изменяет не только нравственность человека, но прежде всего его онтологическое бытие. Человек в удалении от своего Творца живет иным образом, нежели для которого он был создан. Он живет в неестественном состоянии вдали от постоянного общения с Богом, вдали от источника своего света, в результате чего его душа омрачилась и все его существо изменилось [96].

Восстановление отношений с Богом осуществляется через Таинство Исповеди, которое сегодня, к сожалению, низведено до обряда судебно-правового характера [97]. Элементы надежды, радости, которые приносит восстановление отношений с Богом, подлинное смирение, прощение, духовное исцеление, имеющие онтологический характер, выходят на второй уровень, потому что страх, тревога, скептицизм, бесплодный долг, искупление грехов. К сожалению, такое понимание таинства исповеди ошибочно и уходит своими корнями в протестантско-моралистическое влияние последних веков на богословие и практику Православной Церкви.

Исцеление человека совершается покаянием [98]. Покаяние согласно творениям Святых Отцов – наука врачевания [99]. На исповеди человек просит исцеления своих душевных ран, а не стирания грехов судебным путем [100].

Необходимым элементом исцеления через покаяние является содействие человека Богу [101]. Свободный выбор человека в том, чтобы вернуться в дом своих предков является первым требованием здоровых духовных отношений между человеком и Богом. Милосердие Божие требует свободного решения, свободной воли человека, что является основным условием его покаяния и отпущения грехов [102]. Так соработничество человека Божественной Благодати приводит его к покаянию, постепенному переживанию Божия прощения и милости. Стоит отметить, что существует опасность того, что человек в итоге останется только с одним нравственным обновлением. Это может произойти, если он считает, что ему нужно не собственное покаяние, а только Божественная Благодать, которая действует каким-то магическим образом [103]. Это неправильное представление о покаянии. Святоотеческая письменность подчеркивает, что даже если покаяние человека невелико, все остальное восполняет Божественная Благодать[104]. Таким образом, покаяние есть дар Божий содействующему Богу человеку [105].

Текст полного исследования читайте на:

https://www.pemptousia.gr/vivliothiki/karatsoulis_book/mobile/index.html#p=1

перевод интернет-содружества "Православный Апологет"2022.

СНОСКИ

Παραπομπές:

94. «Ου … έλυσε μόνον και τω Πατρί κατήλλαξεν αποθανών ο Σωτήρ, αλλά και έδωκεν ημίν εξουσίαν τέκνα θεού γενέσθαι, συνάψας μεν εαυτώ την φύσιν την ημετέραν διά της σαρκός, ην ανείλετο, συναπτών δε ημών έκαστον τη εαυτού σαρκί τη δυνάμει των μυστηρίων» Νικόλαος Καβάσιλας, Περί της εν Χριστώ ζωής, Λόγος A’, PG 150, 508 C.
95. «Την μεν νοεράν εξείπον ένωσίν σοι διαφόρως και ποικίλως, αισθητήν δε την των μυστηρίων λέγω» Συμεών Νέος Θεολόγος, Ύμνοι Λ’, Έργα, τομ. Γ’, σ. 251.
96. «Ωσπερ ξένην της φύσεως ημών την κακίαν ούσαν, διά δε της παραβάσεως του πρώτου παρεισδύσασαν ανθρώπου κατεδεξάμεθα, φύσιν ημίν τω χρόνω καθαπερεί γενομένην» Συμεών Μεταφραστής, Παράφρασις εις 150 κεφάλαια εις τους Ν΄ λόγους του αγίου Μακαρίου του Αιγυπτίου 66, Φιλοκαλία Γ΄, σ. 197. και Σταύρος Μπαλογιάννης, Ψυχιατρική και ποιμαντική ψυχιατρική (Πουρνάρα : Θεσσαλονίκη, 1986) σ. 434.
97. «ιατρείον γαρ εστιν ενταύθα, ου δικαστήριον, ουκ ευθύνας αμαρτημάτων απαιτούν, αλλά συγχώρησιν αμαρτημάτων παρέχον» Ιωάννης Χρυσοστόμος, Περί μετανοίας, ομιλία Γ΄, δ΄, PG. 49, 297 Α.
98. «καλόν μεν γαρ το μη αμαρτείν, αγαθόν δε και τον αμαρτάνοντα μετανοείν· ώσπερ άριστον το υγιαίνειν αεί, καλόν δε και το ανασφήλαι της νόσου» Κλήμης Αλεξανδρεύς, Παιδαγωγός, Α΄, PG. 8, 348 B.
99. «ταύτα πάντα τα κακά μετάνοια ειλικρινής θεραπεύειν επίσταται, παρά του κριτού την επιστήμην ταύτην εγκεχειρισμένη» Ισίδωρος Πηλουσιώτης, Επιστολών Βιβλίον Ε΄, Επιστολή ΣΝΓ΄, PG. 78, 148.
100. Κάλλιστος Ware, Η εντός ημών Βασιλεία, ο.π., σ. 89.
101. «ο γαρ άνθρωπος αυτεξούσιος εστι της εαυτού σωτηρίας και απώλείας» Αναστάσιος Σιναίτης, Ερώτηση ΝΕ, PG 89, 617 B.
102. «τούτο γαρ εν τη προαιρέσει του ανθρώπου εστιν εάν ούν θελήση δούναι την προαίρεσιν μόνον προς Κύριον, αυτός εκριζοί τα πάθη και τους λογισμούας της κακίας απ’ αυτού και ούτως καθαρίσας αυτόν, εμφυτεύει εν αυτώ τους καρπούς του Αγίου Πνεύματος» Μακάριος ο Αιγύπτιος, Ομιλίαι Πνευματικαί, ΝΣΤ’, β’. ΒΕΠΕΣ 42, 31.
103. Γεώργιος Μαντζαρίδης, Χριστιανική Ηθική (Θεσσαλονίκη : Πουρναράς, 1983) σ. 201.
104. «Μικρά η μετάνοια σου; αλλά μεγάλη η του Δεσπότου φιλανθρωπία» Ιωάννης Χρυσόστομος, Εις τον ΛΓ Ψαλμόν, γ’. PG 55, 578.
105. Ηλίας Βουλγαράκης, «Προσεγγίσεις στο θέμα Μετάνοια» Σύναξη, τεύχ. 21 (Αθήνα : Σύναξη, 1987) σ. 52.