Протопресвитер Георгий Металлинос, профессор Афинского Университета

Диалоги без маски

Всеобщей является констатация факта в отношении диалогов, межхристианских и межрелигиозных, что они в наши дни происходят всё чаще и чаще. И Вселенская Патриархия продолжает и интенсивно развивает свою относительно старую тактику, но с ней соревнуется и Элладская Церковь, прилагая усилия главным образом в двух направлениях: контакты с Ватиканом и папством - с одной стороны, и межрелигиозные встречи - с другой. Вселенская патриархия следует по пути, предначертанному патриархом Афинагором (+1972), не имея более сил к самокритике и самоконтролю. И Элладская Церковь в своей административной структуре и вопреки продолжающемуся противодействию большей части клира и благочестивого народа, имеет тенденцию превзойти Патриарший Центр в своих инициативах, которые происходят в ритме непрерывного ускорения. Эти инициативы вполне справедливо озадачивают, поскольку соблазнительно нарушают известную из прошлого тактику осознания необходимости рассудительного самосдерживания, которой следовали наши Архиепископы, начиная с Хризостома ΙΙ (+1968) и до Серафима (+1998). И непреклонно встаёт вопрос: Почему?

1. Патриарх Афинагор в экуменических контактах открыл новый путь, с непрерывной спешкой, тогда как его преемники по кафедре были уже не в силах что-либо пересмотреть и остановить. И в эту же «сеть» попала и Элладская Церковь, которая с её современным руководством, даже несмотря на феномен антагонизма с главой Фанара, применяет всю ту же экуменическую и межрелигиозную политику. Патриарх Афинагор без какого-либо торможения содействовал осуществлению целей II Ватиканского собора (1962 - 1965), которые преследовали ничто иное, как подчинение Православия Папизму под предлогом соединения. Созданное Ферраро-Флорентийским собором (1438-39) начало Унии было неофициально принято и греческим Православием, при ложном чувстве, что начинаемый диалог осуществлялся «на равных условиях», и с целью соединения «в истине», в то время как в сущности своей этот диалог завершился униатским признанием Папства, величайшим и коренным «изменением собственных устоев церковной истины», с образованием «некоего иного христианства, противоположного евангельскому образу жизни и спасения человека» (Христос Яннарас).

Начиная с патриарха Афинагора, убеждённого проповедника этого пути, Межправославными Совещаниями на о. Родос (1961 и 1963) и некоторыми его личными действиями (как, например, его знаменитая встреча с папой Павлом VI в Иерусалиме 1964 г.), вопреки сопротивлению, исходящему главным образом от архиепископа Афинского Хризостома II, было установлено сотрудничество с Ватиканом в его планах. Афинагор продвигал это сотрудничество и вел за ним наблюдение, приводя к современному состоянию. От «Диалога любви», этой обманчивой выдумки II Ватиканского собора, величайшим пропагандистом которого был Афинагор, мы поспешно продвинулись к богословскому Диалогу. Однако это было сделано без выполнения основного требования Православной веры, то есть без отмены папского примата и непогрешимости, положений в учении о папе, которые создают трагическую подделку Евангелия Христова и важнейшие препятствия для встречи православных и римо-католиков «в истине».

Однако, используемая Ватиканом «политика» дезориентации и заманивания в ловушку, подтверждается и согласованным решением Богословского Диалога не обсуждать «различия» (прочное и непреложное основание Вселенских соборов), но только-лишь «общие положения», чтобы создать ложно понимаемое единство и сродство, при проведении тактики навязывания униатства. Этим объясняется настойчивые действия Ватикана, направленные на спасение в каждом случае положения Унии. В то же время, параллельно им насаждается дух «взаимного признания» (кульминационный пункт встречи в Balamand 1993 и возмутительный текст об Унии, который был подписан 9 поместными православными церквами с первой подписью Вселенской Патриархии). Когда приснопамятный протопресвитер Иоанн Романидис опротестовал все эти решения, и, главным образом, одобрение Унии как метода, его укоряли в письмах, исполненных гнева (его спасали...). Так что он даже подвергся угрозе, косвенно, запрета в священнослужении. (Он никогда и не мог примириться с такой позицией, что и привело его к быстрой кончине).

2. Мы говорили о принятой «линии», которой продолжают следовать, и, чтобы кто-то не усомнился в этом, мы предложим один совершенно достоверный «документ», который вскрывает основания этого пути, который был заложен патриархом Афинагором. В августе 1971 г. некая группа греческих клириков (20 из Америки и 10 из Западной Германии) вместе с жёнами и иными лицами, посетили Вселенскую патриархию. Приветственная речь патриарха Афинагора была всеми записана на магнитофон и до сих пор сохранилась на магнитной ленте. Записанный на магнитофон текст, был опубликован в газете «Όρθόδοξος Τύπος». Он выявляет не только идеологическое мировоззрение прежнего Патриарха и указывает на духовные основания его экуменической деятельности, но и на те заветы, которые он в своё время оставил своему окружению и которые остаются в программе и не изменились.

Приветственная речь патриарха Афинагора

«Здесь 15 июля 1054 года, некий кардинал Гумберт возложил на святой Престол Святой Софии, которую вы завтра посетите, грамоту-либеллиум против патриарха Михаила Кируллария. И Кирулларий дал на него ответ, не знаю хорошо ли это или нет, что он это сделал, но во всяком случае он дал ответ. И эти два либеллиума, две грамоты, получили наименовании Схизмы. Схизма никогда не провозглашалась, ни Римом, ни на Востоке, однако она существовала 900 лет, со множеством разрушительных последствий. Она просуществовала 900 лет! Без брата, чтобы ему высказать столько любви! И вдруг, в одни из дней декабря месяца 1963 г, я узнал из печати, что папа принял решение о приезде в Иерусалим. Я тогда присутствовал на богослужении в одной церкви этого квартала. Я сообщил, что буду просить о встрече с ним. Придя сюда, я сделала заявление через Associated Press о предстоящей нашей встрече. От Ватикана был дан ответ и 5 января 1964 г. у нас в Иерусалиме состоялась встреча в 9 вечера, в доме папы. Когда же один увидел другого, то наши руки автоматически распростёрлись. Один упал в объятия другого. Когда же нас спросили: как же вы братья смогли примириться спустя 900 лет – ты спрашиваешь, как? Мы двое, держа друг друга за руку, пришли в его покои, у нас состоялась тайная беседа. Что мы говорили? Кто может знать о том, что говорят две души, когда вступают в беседу? Кто может знать, что говорят два сердца, когда обмениваются чувствами? Что говорили? Мы составили общую программу, на абсолютно равных условиях, без всякого различия достоинств. Потом мы созвали сопровождавших нас лиц, прочли один отрывок из Евангелия, прочли Отче наш и я первый произнес приветственную речь. Мы сказали, что теперь мы идём по пути в Эммаус и идём на встречу с Господом к общей святой Чаше. Папа в ответ принёс святую Чашу. Я не знал, что мне придётся говорить о св. Чаше, никогда не знал, что мне принесут св. Чашу! Что же это? Это символ будущего. В 1965 г. мы разорвали Схизму, и в Риме и здесь, их представителями здесь, а нашими там, в Риме. И в июле 1967 года папа прибыл сюда (т.е. в Константинополь). Легче было бы сдвинуть какую-либо гору в Италии, например в Аппенинах, и привезти сюда, нежели папе приехать сюда. В предшествующие разы папы приезжали сюда, но как пленники (узники). В патриаршем храме происходила церемония встречи. Он был принят в моей резиденции, которую я вам покажу. Там у нас состоялась другая беседа и мы договорились встретиться в один из дней.

До 1054 года у нас имелось много расхождений. И в том и в этом. Filioque. Добавка в «Верую» которая появилась в VI в., а мы её принимали в течении 6-ти веков. И такое количество различий. Но полюбили друг друга. Когда же люди любят, то различий не существует. Но в 1054 году, когда мы прекратили любить, появились все различия. Мы полюбили друг друга и у нас стало одно и то же таинство. То же крещение, те же таинства, и, в особенности, та же святая Чаша. Сегодня, когда мы вновь возвращаемся к (10)54 году, почему бы нам не вернуться и святой Чаше? Существуют два пути: Богословский диалог. У нас есть богословы, которые изучают вопрос о возвращении уже издавна. И так как я не возлагаю больших надежд на Богословский диалог, простите меня богословы, так как здесь немало богословов, поэтому я предпочитаю диалог любви. Давайте любить! Что же происходит сегодня? Дух большой любви распростёрся над христианами Востока и Запада. Уже полюбили. Об этом сказал Папа: «я обрёл брата и ему говорю: я тебя люблю»! Ему и я сказал: «Обрёл друга и ему сказал, что его люблю»! Когда же это свершится в действительности? Об этом знает Господь! Мы этого не знаем. Но то, что я знаю, это то, что это случится. Верю, что это придёт. Потому это не может не прийти, потому, что уже идёт.Поскольку в Америке уже многие причащаетесь от Св.Чаши и хорошо делаете! И я здесь, когда приезжают католики и протестанты и просят их причастить, я подношу им Св.Чашу! Тоже самое совершается и в Риме, тоже и в Англии и во Франции. Это уже идёт само по себе. Но это не придёт от народа и от священства. Должно быть согласие иерархии и богословия. И для этого мы стараемся иметь вместе с нами и богословов, дабы пришло это великое событие, Панхристианизм. И вместе с этим великим событием, придёт день нашей мечты, наш сонВсечеловечности. Я пережил семь войн. Я видел множество катастроф, много пролитой крови. И все войны являются междоусобными, «междубратскими»... И Ваше прибытие сюда меня укрепляет в той вере, что великий и явленный день Господа, день нашей встречи у одной Чаше придёт...

3. Если мы пожелаем детально проанализировать этот текст, то потребуется много чернил и бумаги. Мы останавливались бы в нём на каждой основной отметке. Трактование схизмы 1054 года не выдерживает конечно (несомненно) серьёзной критики и показывает незнание истории и искажает её. Кроме того, блаженнейший Патриарх, как показано и в тексте, не очень симпатизировал богословам, догматы же как он часто провозглашал, могли быть положены в «сокровищницу» или в «музей». Я оставляю без комментариев неохарактеризованные чувства в том месте где описывается встреча с Папой. Я конечно же задаю себе вопрос, почему окружение Афинагора осуждает иногда организации благочестия... Со слов Патриарха становится ясным, что существовали «соглашения», для дальнейшего общего пути Константинополя и Рима. Во всяком случае взаимные чувства, были достаточными для того, чтобы удовлетвориться первой встречей. Пусть также никто не рассуждает о прибавке к Символу веры (Filioque). Итак, не является любопытным, и то, что при начале богословского диалога или диалога о вере, они Патриархом подчиняются «диалогу любви», т.е. добрым отношениям и чувствам. Патриарх этой формой «диалога» закладывает фундамент (основание) и для «общей Чаши», мистическое взаимное общение, которое согласно его словам стало действительностью в 1976 году.

Таким образом мы задаёмся вопросом, почему нас так поражает недавнее преподание Пречистых Тайн католикам в Равенне, или в храмах Афин, как то было обнаружено в письмах, которые недавно опубликовала газета «Ορθόδοξος Τύπος». Конечно же там говорится, что в Равенне (тем римокатоликам) было сделано соответствующее замечание. Но вопрос заключается в другом, почему такие же аналогичные напоминания наших смиренных священников «принимались» в Германии, в то время как в Равенне они не имели результата?! Причина здесь иная. После соглашения в Balamand (1993), все верят на Западе, что соединение уже осуществилось и, следовательно, общение в таинствах (intercommunio) является абсолютно естественным.

Вместе с тем, Святейший Патриарх, согласно тому, что опубликовано в печати (см. газета «Η Καθημερινή» 16/6/2002) связал христианское единство с развитием Европейского Союза: «Сосуществование внутри одной и той же политико-экономической области, - сказал он, - европейских народов, которые принадлежат двум церквам, будет содействовать несомненно ещё большему сближению их и будет помогать в восстановлении единства, которое существовало до Схизмы». Сколь просто! Мирские факторы мобилизованы, чтобы замести внутренние, чисто церковные основания.

4. Дух и «линия» Афинагора пленили всех, так, что если сейчас кто-нибудь и пожелает что-то другое, то не дерзнёт эту линию обойти или хотя бы даже видоизменить, по причине положения зашедшего далеко в тупик, между нашими критериями и созданием планов согласных с политическими моделями, и созданием идеологии веры, которая доведена (нами) рядом допускаемых теоретических истин до компромиссов, а не как определение границ факта существования во Христе. Даже из малого опыта, который мы имеем в межхристианских диалогах, мы узнаём применяемый инославными на протяжении уже десятилетий метод: культивирование личных связей и насаждение климата (мирской) дружбы между богословами всеми имеющимися на то средствами. Но кроме этого используется и экономическая помощь (значительное количество наших митрополитов похвальным считает на своих учреждениях делать надписи в знак благодарности ВСМ (Всемирный Совет Мира), или же Ватикану за оказанную ими экономическую помощь). И всё это делается ради того, чтобы притупить и ослабить всякое расположение духа к мученичеству и исповедничеству. Это происходит уже на протяжении десятилетий. Происходит некий перевес чисто мирских принципов действий.

В этом же духе действует и руководство Элладской Церкви, при этом она использует и в данном случае всю ту же отговорку: мы организуем диалог, мы укрепляемся и не изменяем своей веры! Да, конечно же и диалог как «подход с любовью» к другому (как говорят на своём языке экуменисты) является благословенным. Однако в данном случае в течение многих лет диалог начинает пониматься как «обоюдное признание», а не встреча в истине, то есть в едином Христе, как нам передали это в своём слове и своей жизни наши Святые. Но именно этот не святоотеческий подход и создал «униатство». Такая позиция униатства является облегчением для нашего обыкновения держать себя в определённых рамках, поскольку признание униатства, по сути своей (на самом деле) нехристианства за христианство (и Папства, например, за Церковь), происходит под видом и при ложном чувстве якобы продолжения нашей традиции, в то время как мы формально и чисто внешне якобы и не отрекаемся от нашей веры и нашей традиции. Однако проблема возникает именно тогда, когда мы «спасаем» нашу собственную Истину через признание христианским и православным какого бы то ни было заблуждения. «Что общего у света с тьмою?» (2 Кор. 6,14).

Конечно же, в качестве оправдания такого нашего поведения предлагается некая борьба ради спасения христианства в Европе, поскольку антихристианская политика правителей Европейского Союза опасно возрастает и угрожает, а в составленной Европейской конституции ничего не говорится о христианском наследии в Европе. В ней не содержится никакого упоминания о христианском наследии европейского континента. И до этого момента всё бы ничего, но вопрос состоит в следующем: вступая в союз с папством и при этом утверждая, что оно является Церковью, какое христианство мы спасаем? Неужели мы приносим в жертву Православие, чтобы спасти Папизм? Да не будет этого! К чему Европе такое «Христианство»? Всё историческое (идеологическое, социальное и политическое) злострадание Европы (и не только!) неужели не уходит своими корнями в извращение христианства, которое произошло из-за развития и построения здания Папства? Если не «умрёт» Папство через принесение им покаяния во Христеи возвращение в Церковь Христову, то есть, если папство не станет Церковью, то оно принесёт Европе и миру искажённое христианство. Мы же, наоборот, вместо того, чтобы проповедовать в полумёртвой Европе Православие наших Святых Отцов, прискорбно скатываемся по клюке Папства и государства Ватикан, повторяя преступление, которое совершили наши «византийские» отцы в 1438 году. И тогда нас пригласили антипапски настроенные римо-католики на Собор в Базеле (1431-1437/38), боровшиеся с тем, чтобы избавиться от тягостного папского гнёта. Однако мы предпочли принять приглашение папы Евгения IV (1431-1447), который вместе с Ферраро-Флорентийским собором постарался спасти свою власть. И мы поторопились встать на сторону Папы и поддержать папизм и горе нам, если бы нас не спас, от неизбежного порабощения франками святитель Марк и «твердолобые» монахи, и клирики «Византии». И вот, вместо того, чтобы нам открывать Европе Православие наших Святых, мы укрепляем нашей позицией погибающий в своём сознании европейский Папизм, признавая его за Христианство и Церковь. Вавилонское пленение в которое нас завела линия патриарха Афинагора является, очевидно, непреодолимым.

5. То, что происходит в области межхристианского диалога, происходит и в нашей межрелигиозной политике.Направление же здесь уже давно стало устойчивым и определённым. В выше размещённом приветственном слове патриарха Афинагора к греческим православным священникам, находящимся заграницей, Патриарх с уверенностью говорил, что и с помощью единства Церквей мы продвинемся к общечеловечности. Тоже самое было вполне ясно высказано в 1972 году (газета Το Βημα 22.8.1972) митрополитом Американским Иаковом, который являлся сопредседателем ВСЦ: «И ВСЦ продвигается к осуществлению своих целей по смешению культур, религий и народов». В его интервью, данном журналу «ΝΕΜΕΣΙΣ» (ноябрь 1999 г.), он сказал корреспонденту М. Пини о своём разочаровании ВСЦ, поскольку указанное намерение ВСЦ затормозилось в своём исполнении. Итак, цель существования ВСЦ была не какой-либо иной как создание Всерелигии Новой Эры, что стало вполне очевидным уже в наше время. Мы обращаемся с вопросом к высокопарным коллегам, учёным любви и лирики, ученым прекрасного (как выражался о них о. Иоанн Романидис): «Является ли такой подход «выходом любви» по отношению к другим людям иноверцам, или же это все-таки самопорабощение Православия многоликой и многоименной прелести (заблуждению)? Конечно же то, что порабощается уже не является Православием наших Святых Отцов, но это уже вера, порабощённая нашим страстям (выгодам и т. д.), наше злославие, которое лицемерно себя выдаёт за Православие.

Тем самым мы верно следуем в направлении того курса, который был взят II Ватиканским Собором, которым верно следовал и патриарх Афинагор. Этот собор провозгласил, что три монотеистические мировые религии (исповедующие единобожие), веруют также и в одного и того же Бога. Это было сделано для того, чтобы более легко вести диалог и легче идти к единству и области межрелигиозных контактов. Прошу меня извинить за то, что я кое-что повторю о чем говорил уже прежде. Когда в 1969 году мне пришлось ездить в Германию (тогда ещё Западную), в Бонн, то я оказался в среде в которой господствовали постановления II Ватиканского собора. Протестантское общество (я имел тесное общение с лютеранами) несмотря на своё противостояние папизму, принимало участие в этих движениях открытости в отношении к мировым религиям, поскольку они осуществляли уже начавшееся их дело всерелигиозного движения. На одной конференции по патрологии (состоявшей из лютеран) разговор зашёл о вере религиозных групп, верующих в одного и того же Бога. Тогда я, осознавая свою принадлежность к греческой национальности, применил метод Сократа. Я задал вопрос: «сколько солнц имеется в нашем мире?» Со снисходительной улыбкой мне ответили: «Конечно же одно». Тогда я ответил: «Нет. Ведь я могу смотреть на одно и тоже солнце своими глазами здесь в Германии, в то время как в Греции, если я на него взгляну, то сразу же ослепну». И далее я завершил словами: «Солнце одно, однако оно по разному воспринимается в зависимости от условий в которых я на него смотрю. Тоже самое и Бог, Один, но каждая религия, как и любое христианское течение видит Его по-своему. Следовательно, от того как и каким образом созерцается Бог (а это и есть богословие), непосредственно в каждом случае и происходит, что у одного один бог, а у другого - другой. Святоотеческое Православие – это сочетание наших знаний о Боге с откровением Бога о Самом Себе в истории. Объективная «вера», как откровение Бога Самого о Себе через его Святых (уверованная вера) должна совпадать с нашим личным созерцанием и восприятием Бога (верующая вера). Это и является главным отличием Православия от ереси и заблуждения».

6. В 1986 году в городе Ассизи в Италии на официальном уровне начались межрелигиозные встречи и совместные молитвы. Из этого становится очевидным, что эти встречи не являются научными конференциями по религиоведению, но собрания и исповедание веры в единство всех в основу которого положено учение о едином Боге. При этом папа признается в качестве центра этого единства и его духовным лидером в делах всего мира. Поэтому на Западе папу назвали «Правитель всей планеты № 2». необходимо также указать на то, что во главе нашей патриаршей группы представителей в 1986 году был митрополит Писидийский (нынешний) Мефодий (Фунгас). В 1994 году в Ассизи II был блаженнейший Архиепископ Албанский Анастасий (Янулатос). Новая межрелигиозная встреча во главе с папой произошла в 2002 и вновь в Ассизи, в которой приняло участие 250 человек, представлявших 12 религий. Вполне естественно были и православные представители во главе с самим Вселенским патриархом.

Как совершенно верно замечает Христос Яннарас: «Межрелигиозные диалоги полностью перекликаются с приёмами и практикой нынешних взаимных общений синдикалистов, политиков и идеологов». После 11 сентября 2001 года, и всё то, что обозначает эта дата для всего мира, становится уже ясно и очевидно, что эти диалоги проводятся по заказу и, конечно же, с целью защиты и пропаганды официального и законного терроризма против неофициального и «хулиганского». Таким образом, наша эпоха делает посмешищем и межрелигиозные диалоги, которые работают на поддержание безопасности мира с точки зрения выгоды и по настроению властителей планеты. И мы, послушные их инструкциям и их намерениям, соучаствуем и превращаем Православие в инструмент и арьергард. Таким образом, мы сами же не даём слова Православию, которое вместо того, чтобы быть «судьёй» и «обличителем» беззакония, нами превращается в одобрителя и помощника беззакония. И естественно здесь есть лёгкое оправдание: наше европейское и (Нового Мирового Порядка) лицо! Желание добиться веротерпимости там, где она ослабла или потерялась как «существенное составляющее монотеистических религий (А. Д. Папаянидис в газете Το Βημα 9.6.2002) было бы прекрасным, если бы не существовала надпись ''по приказанию''». Готовящаяся, но пока отсроченная межрелигиозная встреча в Афинах (ей предшествовала другая на Кипре), покажет, пойдёт ли речь о «проявлении нашего свидетельства» и предложении Православия как единственного разрешения проблем, которые существуют в мире, или же опять произойдёт уравнивание Православия со всеми религиями, то есть будет синкретическая кашеварня.

Заведующий канцелярией нашей Церкви в Брюсселе провозгласил, что наши труды направлены но то: «чтобы предуготовить, воспитать народ, чтобы он не противился подобным диалогам, чтобы образовать (т.е. сделать управляемыми – Г.Δ.М.) совести людей». Выходит, что и здесь идёт следование некоему направлению, но кто его определяет? И всё же не принимается предупреждение со стороны клириков, игуменов, духовных отцов и известных православных богословов, которое было изложено в представленном архиепископу Христодулу «Докладе о Экуменизме», в котором говорится следующее: «Межрелигиозный Экуменизм распространяется. Он не остаётся в границах философского и общественного диалога (заметка авторов: следовательно не отрицается диалог как «выход любви» и т. д.). Он подходит и богословскому уровню, и пытается найти общие черты веры между православными и инославными. Он не берёт на заметку основные разногласия. Таким образом он ниспровергает основу христианской веры, что «ни в чём другом спасения нет»... Межрелигиозный синкретизм делает формальной евангельскую истину. К тому же он тем самым продвигается на уровень богопочитания. Православные первоиерархи и иерархи соучаствуют во всерелигиозных мероприятиях, как например в Ассизи или в совместных молитвах и славословиях с инославными и представителями других религий и конечно с иудеями и мусульманами. Можно озадачить себя вопросом, какого Бога они славословят?... Святые Апостолы проповедовали в синагогах, но Иисуса Христа и, Того, Распятого, из-за чего и последовали гонения, заточения, мучения и смерть...»

Мы же наоборот принимаем почести и похвалы, наслаждаясь знаками отличия и наградами за то, что уравняли на деле Христа с другими божествами. И одно это показывает, что: «что-то не нормально» у нас. Мир «своё любит» (Ин. 15,19) и отождествления с мирскими силами, когда любим «славу людей более, нежели славу Божию» (Ин. 12,43).

В межрелигиозных диалогах мы наблюдаем то же усердие, тот же образ мыслей, те же методы, которые видны в проведении межхристианских диалогов. Всё это из-за того, что преследуется одна цель. Взаимопересечение этих двух видов одного и того же по сути диалога, было явлено уже в Австралийском городе Камберра (VII Ассамблея ВСЦ), где христиане пригласили идолопоклонников даже на совместную молитву. Здесь речь идёт не о веротерпимости и «проявлении любви» и т. п., но о превращении веры в формальность. Это видно из заявления ответственного лица за эти диалоги митрополита Бельгийского Дамаскина: «Это сближение, - пишет он, - делает очевидным то, что мы приобретаем осознание факта, что в сущности единая Церковь или храм...ставят своей целью одно и то же духовное достоинство человека». Разве это не есть автоматическое исключение себя из спасения во Христе и от дела, совершаемого Святым Духом? Если существует «некая другая» возможность для спасения, то есть обожения, то зачем тогда нужны были откровения Божии в символах в Ветхом Завете и уже во плоти пришедшего Бога в Новом завете? Зачем нужны были Боговоплощение, Пятидесятница, Церковь как Тело Христово и общество святых? Наши деяния лишь нас подталкивают на отречение от Христа, несмотря на нашу вводящую в заблуждение терминологии, которая уже не может обмануть».

7. Поскольку слова всегда служат заданным целям, не станем забывать, что в 1970 году в Женеве, где «мантии» всех антихристианских антиправославных переплетений на II-м Заседании американской организации под названием «Храм Понимания INC», то есть это некий «Совет Объединённых Религий», главный председатель ВСЦ Eugene Blakt пригласил глав всех религий (2 апреля) на совместную литургию и молитвы в кафедральном храме Святого Петра. На ней каждый молился на своём родном языке и в соответствии с его религиозными обычаями. Это было сделано для того, чтобы побудить всех к поклонению одному и тому же Богу. Все это говорит о том, что в точности применяется масонский метод преодоления всяких идеологий и веры с целью добиться единства во главе с князем мира сего. Для обеспечения привлекательности этих собраний на них присутствовали православные представители. Высокопреосвященнейший митрополит Силеврии господин Эмилиан (Вселенский Патриархат), который сейчас находится на покое на о. Эгее, является членом «Международной Комиссии Храма».

Однако на все это уже имеется ответ святого Евангелия, которое осуждает наши намерения. Когда экуменисты говорят, что мы являемся фанатиками и фундаменталистами, они тем самым говорят тоже и о Святых, смиренной позиции которых мы подражаем. Сам Господь, Который, не желая собирать вокруг себя последователей жертвуя истиной, когда слово его показалось «жёстким» и многие Его оставили, Он обратился к испугавшимся «двенадцати» и спросил их: «Не хотите ли и вы идти?» (Ин. 6, 48). Вот этой позиции придерживаемся и мы, возлюбленные учёные любви и красивого слова, а не «линии» заключающих соглашения с правителями мира сего и наших неверных пастырей.

8. Однако необходимо полагать несомненным, что несогласие православного остатка с «линией» наших руководителей, т. е. «малого стада» (Лк. 12, 32) не будет сильными мира сего терпеться долгое время, как внутри самой Церкви, так и вне её (см. Деяния 20, 29). Теория пропаганды в этих случаях учит, что нужно следовать следующему методу: вначале осмеивания инакомыслящих (они уже нас всех называют «писаками»), а затем моральное унижение и оскорбление для того, чтобы затем, если будет принято решение, последовала и физическая расправа. Уже сегодня вырабатываются основания для осуждения сопротивляющихся им. Недавно Американский Конгресс запретил употребление любых характеристик в адрес других идеологий, и главное – в адрес религиозных общин, как еретических, и тому подобных. Таким образом легче сегодня (через печать и филологическую критику) критикуется православный, который посмеет на основании веры охарактеризовать каких бы то ни было «других», критикуется на основании подразумеваемого и нескрываемого мнения, что все религии являются путём богопознания различными образами. Это провозгласили известные Главы Церквей. Конечно широко не известно, что мы составители учебника Закона Божия для 1-го класса Лицея (Х. Гкотсис, прот. Г. Металлинос и Г. Филиас) прежде получили её оценку как «внезаконно» от «Свидетелей Йегова» и «Сайентологов», относительно тех глав, в которых рассматриваются эти области естественно в свете Православия. Эта жалоба о внезаконности была отправлена в Министерство Национального Образования и Вереисповеданий и в Педагогический институт. Мы конечно же должным образом на это ответили, но не знаем что было дальше. Также, происходило более известное приключение с главой учебника посвящённой Масонству. Поскольку же по жребию мне выпало написать эту главу, то я ощущал давление и разного рода действия направленные на то, чтобы эта глава была убрана из учебника. Мне пришлось три раза заново её составлять и в конце концов я предложил чтобы в начале главы было помещено свидетельство о себе самого масонства и параллельно православный взгляд на него. Разве не является комически трагичным то, что эти главы были даны нам из Аналитической Программы Министерства (Педагогический институт), которая (Аналитическая Программа) определяет и направление, которому мы должны следовать? Поэтому вопрос ставится так: кто в конце концов властвует на этом месте? Мы конечно уже знаем это очень хорошо, однако от позиции Министерства станет ясным, не поддались ли мы ещё как народ оказываемому давлению.

Через наше превращение (добровольное и с энтузиазмом) в «округ» (а не «провинцию») Евросоюза, последний как приказчик и «замдиректорат» Нового Порядка и его Управления, всё более явно и очевидно берётся управлять, посредством разных способов, нашей жизнью и нашим поведением, передавая нам для этого тысячу средств и свой собственный образ мыслей. Недавно наш Факультет (Богословский) получил документ (анонимный!), который создан ответственными органами по европейским программам нашего Университета, в котором, с одной стороны хотя нас хвалят за удачный ответ на предложенную нами программу под названием «Православие и глобализация», но всё-таки наша программа была оценена как «недостаточная», поскольку помимо всего «было обнаружено, что по характеру программа является исповеднической и во многом определённой направленности, не вписывающейся в широкую программу изучения религиозных феноменов и религий как общечеловеческого явления и реальности». И это не смотря на то, что Религиоведческая перспектива не отсутствует в нашей программе (преподаёт специальный преподаватель). Но здесь цель их – подчеркнуть «исповеднический» характер нашего Факультета и Богословских школ вообще. Это означает, что скоро наши Богословские школы превратятся (если выживут в Университете) в Религиоведческие, и поэтому прилагаются усилия (и внутрицерковные), чтобы Богословские школы входили в юрисдикцию Правящей Церкви. Когда я говорю о нашей советизации в Объединённой Европе, я имею ввиду следующее: подобно тому как другие православные жили в их советско-коммунистический период, так и мы теперь православные греки находимся в опасности жить в Объединённой Европе и Новом Порядке.

Этот путь вычёркивается. Наша свобода опасно ограничивается и нам повелевают действовать и следовать «их глаголам повинуяся», и на основании проложенного уже теперь десятилетиями «направления». Иначе мы не будем иметь «европейское лицо» и не будем иметь место как свободные со-товарищи в Европе. Готово ли наше церковное священноначалие противостоять, предпочитая «поношение Христово, европейским богатствам» (сопоставление с Евр. 11, 26), к тому же , если речь идёт о реальных богатствах европейских фондов? Пожелает ли и будет ли готова наша Церковь, если необходимо, предпочесть уйти в катакомбы? Желаю чтобы была готова! Хотя это и будет скоро видно. Если же не будет готова, то это значит, что она отсекается от благочестивой полноты, которая пребывает верной Преданию Святых, и предаёт его. Мы привыкли говорить о послушании как высочайшей добродетели православных подвижников. И это действительно важно – это подвиг наших Святых. Однако «послушание» должно быть, если «ни одна заповедь Божия не нарушается», по словам святителя Василия Великого (P.G. 31, 860), сейчас же только непослушание спасает!