Дух мира сего против Соборности
Великий Светский Собор, малодушие, пробуждение
СВЕТСКИЯТ ДУХ СРЕЩУ СЪБОРНОСТТА: Великият Светски Събор, малодушието, пробуждането
Написана от - автор Георги Тодоров
Не говори: «ради Господа я отступил»; ибо, что Он ненавидит, того ты не должен делать. (Сир. 15:11)
Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. (Мф. 5:13)
Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу. (Иак. 4:4)
В истории Церкви не было такого Собора, как назначенный на июнь 2016 г. на Крите. Он готовится 93 года, а за 39 лет до завершения подготовки этот Собор уже разоблачили святые отцы через св. Иустина (Поповича), который в своем знаменитом майском Послании 1977 г. авторитетно заявил:
Если такой собор, не дай Бог, состоится, от него мы можем ожидать только одно: расколы, ереси и гибель многих душ.
Каждое слово этого послания написано кровью сердца и слезами – из-за „гибели многих душ“. Никто не оспаривал и не сможет оспорить правдивость и актуальность его разоблачений:
Вся теперешняя дискуссия вокруг тем будущего собора, неопределенность и перемены при подготовке определений, искусственная каталогизация, как и все новые изменения и „редакция“ доказывают истинно православной совести только одно: что в данный момент нет ни одной серьезной и неотложной темы для созыва нового Вселенского собора Православной Церкви. Но даже если существует такая тема, которая заслуживает стать предметом созыва и проведения нового Вселенского собора, она не известна сегодняшним его инициаторам, организаторам и редакторам всех вышеупомянутых конференций со всеми их предыдущими и теперешними каталогами“.
Большим укором для нас является то, что Послание св. Иустина против Собора своей властной евангельской истинностью – полностью, слово в слово – остается в силе и сегодня. С болью сердца и с неопровержимыми доводами святой – вдохновенный ревнитель соборности, решительно отвергает такой собор:
В действительности, однако, все это раскрывает и подчеркивает не только самую элементарную непоследовательность, но и очевидную неспособность и непонимание Православия со стороны тех, кто сегодня (в данной ситуации и таким способом) навязывает Православным Церквям свой „собор“; раскрывает их незнание и неспособность почувствовать и осознать что всегда означал и что означает сейчас для Православной Церкви и для полноты ее верных во Христе чад истинный Вселенский собор. Потому что, если бы они почувствовали и осознали это, то они сначала поняли бы, что в жизни Православной Церкви никогда ни один собор, а тем более, такое благодатное начинание как Вселенский собор, не созывался искусственно, с вымышленными темами для работы его заседаний; что никогда преднамеренно не созывались такие надуманные конференции, совещания, конгрессы, предсоборы и другие искусственные собрания, неизвестные и чуждые православной соборной традиции и скопированные, в сущности, с западных организаций, чуждых Христовой Церкви“.
Большим укором для нас является то, что те, которые в 2010 г. торжественно канонизировали св. Иустина Челийского, восхваляют его как своего „авву“, а себя – как его учеников, теперь бездействием и молчанием предают его учение и участвуют в том, что он отрицал. И не только они. Уважаемые церковники снуют по „предсоборным и другим собраниям“, хранят какую-то „служебную“ тайну, виновато избегают наших взгядов – будто под знаком неведомой „омерты“, будто движимые чуждой для них и Церкви силой. Виновато молчат в ответ на неопровержимые возражения против содержания Собора, подготовка которого проходит с использованием методов аппаратчиков, неискренно, будто заговорщически, за спиной у Божиего народа. Но заблуждение, что Божий народ может быть обманут, недооценивает и народа, и Бога.
Ни один православный человек в глубине души не верит в достоинство предстоящего Собора. История не знает более малодушного „великого“ собора, которого мы все – как сторонники, так и противники – внутренне стыдимся. Даже главные его архитекторы (патриарх Варфоломей, митрополит Иоанн Пергамский) не могут провести ни один детектор лжи – ни Бога, ни свою совесть, ни сердце кого бы то ни было из нас, что подготавливаемый ими собор достоен, велик, свят. Грустно признать, что дух, подготовивший этот Собор, не есть дух Церкви. Потому что неискренность, секуляризм, искусственность, малодушие не угодны Святому Духу.
Церковь обладает спасительным свойством извлекать из нас, недостойных ее членов, лучшее из того, что мы имеем. Именно так получится и сейчас. Но между Соборностью и Собором есть принципиальная разница. Соборность включает и Божий народ, и святых Отцов. Собор, который преступает установленное Святым Духом через Святых Отцов, не есть и не может быть творящим истину. При этом Соборе пока что из нас извлекается не самое лучшее, а получается как раз противоположное: в его подготовку вовлечено множество уважаемых, умных и духовных людей, но в процессе из них извлекается нечто неумное, не великое и не святое, не православное и не соборное. Словно мы попали в сказку о „новом платье короля“ и ждем, когда какой-нибудь ребенок освободит нас криком: “Недостоин!“. Слова св. Иустина о тогдашней Первой предсоборной конференции полностью верны и в наши дни – о последней конференции, которая:
не дала ничего существенно нового, не выработала ничего осмысленного, а только отклонила православные души и совести многих к новым лабиринтам чьих-то амбиций, для удовлетворения которых задуман и подготовлен Вселенский собор еще в 1923 г., как, впрочем, и теперешний с его поспешной подготовкой.
Получается, 93 года словно соборно накапливаются наши бесчисленные микро-предательства и мелкие богоотступничества, несметные пропущенные мгновения, невыплаченные долги и невысказанные истины, годы беспробудного сна, несделанная работа, наши вековые ежедневные и ежечасные малодушия по отношению к духу мира сего. Все это духовное засорение не исчезает, а наслаивается десятилетиями и растет как гора. И теперь эта гора оживает как огромный Левиафан-Собор, предъявляющий права на нас-Церковь. Мы осознаем, что это Великий Светский Собор нашего 93-летнего малодушия по отношению к секуляризму.
Но коль Собор не рассматривает никаких догматических вопросов, коль нет „ни одной серьезной и безотлагательной темы“, зачем он вообще созывается? 93 лет работы на ветер? Искусство ради искусства? Огромная фотография на память о „единстве“? Безобидная мечта уходящих добродушных старцев?
Вовсе нет. Это Собор лидеров Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви – следовательно, ставка наивысшая. Но нужно за видимым видеть невидимое. За постановкой ненастоящего искать и найти истинный смысл.
Назначенный на июнь 2016 г. Собор задуман и задействован еще в 1923 г., и св. Иустин прямо указывает на его автора:
Вопрос подготовки и созыва Вселенского собора Православной Церкви... уже ставился при жизни несчастного Константинопольского патриарха Мелетия (Метаксакиса) – известного модерниста и реформатора, вызвавшего раскол в Православии своим т.н. Всеправославным конгрессом в Константинополе в 1923 г... Тогда было предложено провести готовящийся собор в 1925 г. в городе Нише.
Сегодняшние двигатели Собора осуществляют замысел патриарха Мелетия, но стыдятся признать его компрометирующее отцовство. Поэтому они признают родословие предстоящего собора только до Родосского совещания в 1961 г. при патриархе Афиногоре. Но известно, что Мелетий (1921-1923) и Афинагор (1948-1972) одного и того же духа – секуляризма. А св. Иустин ясно и проникновенно свидетельствует, что этот Собор – есть тот самый, который был зачат в 1923 г., и что вехи по пути к его осуществлению – 1925 (Ниш), 1930 (Ватопед), 1961 (Родос), 1976 (Шамбези)...
Собор и катастрофа
Инициатива 1923 г. о созыве Вселенского собора связана с исторической катастрофой: так называемой „малоазийской катастрофой“ Греции в 1922 г. и историческим провалом „мегали идеи“. Это четверная катастрофа для Константинопольской Патриархии (Фанара). С одной стороны, будучи греческой националистической (эллино-филетичной) Церковью, она напрямую теряет от провалившегося греческого национального мега-проекта. С другой стороны, она теряет свою паству (миллионное греческое население покидает Турцию). С третьей стороны, после 1917 г. она потеряла свою вековую опору в Российской империи (единственной православной Великой силе). С четвертой стороны, она потеряла свой конкордат с Османской империей (как бы коварно султаны не использовали его в своих целях). Султанат ликвидирован в 1922 г. А диктатор-секулярист Ататюрк, победитель греков, поставил „вражескую“ Патриархию в гораздо более зависимое и унизительное положение, чем при султане.
Константинопольская Патриархия испугалась до смерти, что как некогда великая Антиохийская Патриархия была изгнана из Антиохии (Антакии), так и ее могут изгнать из Константинополя (Стамбула). Поэтому она была готова заключить сделку с любой силой, только бы уцелеть во Граде. Но в то время все значительные земные силы были светскими, т.е. антиправославными. Фанар отчаянно искал любые средства выживания. Созыв „Вселенского собора“ – одно из таких средств (потому что ipso facto утверждает международный статус и значимость Константинопольской Патриархии). Другим таким средством являлось соглашение со светскими силами. Но при таком соглашении, получая от мира собственное выживание, ты должен дать миру нечто равнозначное. А что хочет мир от Церкви? – секуляризации ее членов. Беда в том, что Собор и „дружба с миром“ в данном случае образуют одно.
История помнит другой подобный случай. По поводу другой исторической катастрофы Патриархия тоже участвует во „Вселенском соборе“. Перед решающим наступлением турок на Константинополь, с целью привлечения западных сил для обороны Града, на „Вселенском соборе“ во Флоренции Константинопольский Патриарх Иосиф ІІ и с ним – епископы (кроме митрополита Марка Эфесского) отступают от Православия и склоняются перед Римом (1439 г.), как это делает и император Иоанн VІІІ Палеолог. Но верный народ не принимает вероотступничества. Церковь, как всегда, выходит из испытаний чистой. Впоследствии непреклонный Марк Эфесский был прославлен в лике святых, а позор, как всегда, остался лично на каждом склонившемся. Имея в виду именно этот поучительный исторический пример, св. Иустин предупреждает:
Поведение представителей Константинопольской Патриархии в последние десятилетия показывает такое же нездоровое беспокойство и болезненное духовное настроение, как то, которое в XV веке довело Церковь до флорентийской измены и позора.
Сейчас мы опять в катастрофальном для Константинопольской Патриархии времени, и она опять прибегает к Всеправославному Собору. Катастрофа и на этот раз четверная. С одной стороны, после 2009 г. Греция рухнула экономически: она в большой степени потеряла свой национальный суверенитет и попала под власть международных финансовых институций. И если после 1922 г. „мегали идея“ оставалась только как недостижимая мечта, то теперь о ней даже мечтать невозможно... С другой стороны, сегодняшняя „православная“ Эллада впервые в истории избрала и переизбрала во власть откровенного атеиста. Последствия для Церкви известны... С третьей стороны, в Турции во власти утвердился сильный диктатор-исламист Эрдоган. С четвертой стороны, греческое население Стамбула за один век снизилось в 150 раз: с 300 000 в 1919 г. до 2000 душ сегодня. В совсем краткосрочной исторической перспективе (20 лет) продолжение этих естественных тенденций означало бы для Фанара трагичный срыв и маргинализацию. Но вот! Патриархия созывает Собор не для поиска помощи от соборной Церкви, говоря о себе правду – что тонет! – а для того, чтобы вести Церковь: за собой.
С 1923 г. до сего дня видимым двигателем предстоящего Собора является Константинопольская Патриархия. Оставшаяся без паствы, без средств, без поддержки светской власти во враждебной среде, она сохраняет только свои старые великие титулы и исторические прерогативы всеправославного лидера. Во время Византии эти титулы и прерогативы в действительности имели основание. С падением Града (1453) Патриархия стала пленником султана, но часть ее прерогатив осталась, а ее светская власть даже разрослась. С исчезновением Османской империи и катастрофального изгнания греков из Турции великие титулы стали пустыми (номинальными, титулярными), а „первенство по чести“ в Православии становится, в сущности, рычагом в чужих руках. Именно этот утопизм титулов, лишенных содержания, превращается в соблазн для „титулярных митрополитов“, как предупреждает св. Иустин:
Константинопольская иерархия почти на всех всеправославных собраниях представлена в основном титулярными митрополитами и епископами – пастырями без пасомых и без конкретной пастырской ответственности перед Богом и перед своей живой паствой. Кого они представляют и кого „представят“ на будущем соборе?...
После катастрофы 1922-23 г. перед Константинопольской Патриархией оказываются два пути: достойное отстаивание веры или малодушное склонение перед светскими силами.
Если рассмотреть историю Русской Церкви после катастрофы Революции, то мы увидим, что св. патриарх Тихон – пример достойного отстаивания веры, а патриарх Сергий (Страгородский) – пример выбора второго пути. В истории Константинопольской Патриархии патриарх Мелетий (Метаксакис) и его наследники избирают второй путь. Если бы они честно и доблестно подходили к своей земной немощи, тогда именно эта земная немощь стала бы для них великой духовной силой, „ибо сила Моя совершается в немощи“ (2Кор. 12:9). Но при искушении властью и „первенством“, они ему поддаются. А святые Отцы напоминают нам древнюю мудрость: „не достоин почестей тот, кто ищет почести“. Чтобы купить для себя светскую силу, Фанар становится подвластным светским силам (западным правительствам, масонству, экуменизму, папе, Турции и пр.). Примером этой эмблематичной зависимости является „честь“, которую оказал американский президент Гарри Трумэн (гордый носитель 33-й масонской степени с 1945 г.) патриарху Афиногору, давая ему свой личный самолет для перелета новоизбранного патриарха из США до Стамбула.
Угодно духу мира сего
Истинный двигатель этого Собора не Патриархия, а дух мира сего, господствующий в ней; обретший над нею власть через ее властолюбие. Своим рангом Константинопольская Патриархия (вторая после Рима; потом первая, после отпадения Рима) обязана не собственным достоинствам, а императору (впоследствии – султану). После исчезновения империи и султаната, между претензиями Фанара на власть и его реальными возможностями зияет пропасть. Поэтому Константинопольская Патриархия ищет светскую силу для возведения моста через пропасть. В мечтательной утопии Патриархии она все еще „вселенский“ гегемон. В суровой действительности – она слабое звено в Православии. Потому что светские рычаги, за которые хватается Фанар, с другого конца держат более сильные анти-православные факторы. Так Патриархия становится подвластной этим силам, т.е. подвластна секуляризму (духу мира сего), который осуществляет подмену Божиего на мирское. Все это происходит без грубости и насилия, а в атмосфере дружбы, учтивости, bon ton, чувства юмора, сговорчивости, терпимости, уступчивости, отступничества...
Но дух мира сего, после того как он овладел Константинопольской Патриархией, хочет использовать рычаг „первенства“, чтобы узаконить свою власть над всем Православием. Это возможно только через „Великий и Святой Собор“. Оттуда и лихорадочная деятельность Фанара по созыву предсоборов, конференций, о цели которых св. Иустин говорит:
все это показывает тайное желание определенных лиц из Константинопольской Патриархии – этой первой по чести Православной Патриархии, навязать свои собственные взгляды и свое собственное поведение всем автокефальным Православным Церквям и вообще всему православному миру и православной диаспоре; и это неопапистское намерение будет узаконено с помощью „Вселенского собора“.
Цель Фанара – превратить свое первенство „по чести“ во власть. И созыв Всеправославного собора есть инструмент для достижения этой цели. Подобным способом патриарх Варфоломей пытается инструментализировать материнство Константинопольской Церкви по отношению к Болгарской Патриархии и превратить его в „права“ (власть) над ней. Но Мать всех Поместных Церквей – Иерусалимская Церковь. Имеет ли она на основании этого материнства права и власть над всеми?
Дух мира сего не пытается взять Церковь приступом, потому что та защищена надежной крепостью догматов и канонов. Секулярный „Великий и Святой“ Собор не позволил бы себе явно и открыто отменять догматы или каноны, потому что он сразу же будет отменен народом Божиим. Но Собор может украдкой узаконить какое-нибудь микро-отступничество от канонов – сделать маленькую трещину-пробоину в крепостной стене. Любую. Кажущуюся безобидной, оправданной и устланной добрыми намерениями.
Создание трещины для проникновения в каноническую крепость Церкви – главная цель невидимого двигателя Собора, духа мира сего. Потому именно каталог тем Собора постоянно менялся – он, в сущности, не имеет значения. Потому „нет важной темы“ – каждая тема становится важной, если она осуществит проникновение (и самая малая дверь крепости становится самой важной, если останется открытой). Потому именно Собор выходит необъяснимо самоцельным, бессодержательным, „искусственным“. Потому и недоумение: зачем он вообще созывается?
Самое подходящее время для духа мира сего чтобы осуществить свое проникновение для „захвата власти“ в Церкви было между 1944 и 1990 г., когда руководства всех Православных Церквей склонились перед секулярными анти-христианскими режимами. Все греческие церкви были под гегемонией Фанара, скрученного Турцией, пригретого-подчиненного секулярным Западом. Руководства восточноевропейских Православных Церквей, подавленных коммунистическим режимом, склонились перед еще более жестким вариантом духа мира сего. Так к 1976-1977 г. созревают условия для проведения Вселенского собора, через который дух мира сего надеется „захватить“ Церковь. Сильная молитва и достойное отстаивание веры со стороны таких непреклонных священнослужителей как св. Иустин (и другие), устраняет эту опасность.
Малодушие в Церкви („мелетианское“, „сергианское“, ежедневное, наше) само по себе не является ересью, оно не есть нарушение догматов и канонов. Это – спад в нашей духовной иммунной системе, охлаждение в вере, отпадение от благодати. Малодушие и секуляризм имеют различные степени проявления, и каждый из нас их в какой-то степени проявляет. Евангельский пример показывает этот выбор в его высшем проявлении:
Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. (Мф.4:8-9)
Но лукавый дух может нас искушать не „всеми царствами мира“, а лишь частью светской власти. Поклон может быть не до земли, а только кивок. Но наши непрестанные микро-богоотступничества не безобидны. Подобно тому, как микро-преступления в области экологии, накапливаясь, они могут довести до глобальной катастрофы – „и гибели многих душ“. Глобальной катастрофой для Православия была бы отмена Собором одного догмата или канона. Потому что „Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем“ (Иак.2:10).
Но сейчас, когда Великий Светский Собор нашего малодушия после 93-летнего сдерживания, в конце концов, допущен, вирус церковного секуляризма обессилен и может создать антитела в теле Церкви, стать вакциной, которая оздоровит это тело. Вместо того чтобы дать власть церковному секуляризму, Собор может его разоблачить. Вместо того чтобы узаконить экуменизм – отречься от него. Вместо победы над Церковью он может быть ею побежден.
Видимость против Истины
Чтобы поддерживать свою утопию всеправославного лидера, Фанар совершает подмену истины видимостью. Вместо того чтобы стать проявлением истины, Собор срежессирован как проявление неистины, видимости, подмены. Некогда истинное участие православных папских представителей в истинных Вселенских Соборах ныне подменяется декоративным присутствием неправославных папских представителей. Некогда истинное участие византийских василевсов в истинных Вселенских Соборах подменяется декоративным присутствием болгарского царя-гражданина Симеона Сакскобургготским (?). И самое пагубное: истинное участие епископов в Соборе подменяется их декоративным присутствием – без права на высказывание! Так сам Собор – методами аппаратчиков – получается подмененным и сведенным до заседания 14-ти предстоятелей на фоне зрелищного миманса с многочисленными безгласными епископами-статистами... Все это – беспрецедентное и беспринципное нововведение в двухтысячной истории Церкви, как подчеркнул Лимассольский митрополит Афанасий:
Смиренно выражаю свое несогласие относительно отпадения практики всех Святых Соборов – Поместных и Вселенских, где каждый епископ имеет право голоса. Никогда не было такой практики – чтобы каждая Поместная Церковь имела один голос, в то время как члены Великого и Святого Собора, за исключением Предстоятелей Поместных Церквей, являлись декоративными элементами, лишенными права голоса.
Но если епископам позволят говорить – заговорит совесть, и тогда скрытый реальный двигатель Собора потеряет контроль и предварительные «решения» не пройдут. И тогда Собор может стать настоящим, сказавшим истину. А истина в том, что дух мира сего, двигатель этого Собора есть смертельный враг Церкви, хотящий преобразить ее по своему образу и подобию.
Вместо того чтобы подчинить свое лидерство всеправославному благу, Фанар им злоупотребляет ради своих самоубийственных утопий. Св. Иустин прямо указывает на пагубность такого пути:
было бы нарушением евангельских принципов, если бы Константинополю, с учетом трудности положения, в котором он находится, было бы позволено довести все Православие до края пропасти.
Мельник был Первым в деревне. Но пришло наводнение. И чтобы сохранить свое первенство, он захотел затащить свои мельничные жернова в нашу спасательную лодку.
Ведомые Фанаром, предсоборные совещания православных лидеров допускают недопустимые ошибки. Вот один тяжелый мельничный жернов: их решение проводить Собор в некогда имперском столичном кафедральном храме (а сейчас – не-имперском, не-столичном и не-кафедральном не-храме) Св. Ирины. В самообманном сознании Патриархии храм Св. Ирины символизирует величие Византии, т.е. величие Патриархии. В действительности, однако, все наоборот. Бронзовый полумесяц на куполе поруганной церкви провозглашает urbi et orbi поражение Византии и победу Турции. Неслучайно века подряд именно это здание было музеем турецких военных трофеев – т.е. символом турецких побед над нами. Храм Св. Ирины есть собственность турецкого государства. Поэтому „приглашение“ Православия в это здание поставило бы нас в символическую зависимость. Превратило бы попавший в символический капкан Собор в бесценный „военный трофей“ турок. Во что бы для нас обошелся бесплатный поклон для получения храма Св. Ирины? Для прославления ли Православия Эрдоган давал нам этот данайский дар? Новопостроенная турками в Амстердаме мечеть носит имя Св. Софии и является архитектурным образом великого кафедрального собора; кого утверждает этот символ – нас или их? Если вождь слеп в отношении смысла символов, то не ведет ли он нас к яме?
Заседание Собора в десакрализованном месте десакрализует сам Собор. Слава Богу, что это провалилось! Но остается незабываемый исторический факт, что Турция (как в 1872 г.) умственно на ступень выше Фанара и завлекает-манипулирует им через его слепую амбицию для своих (антиправославных) целей. По меньшей мере, полтора века Константинопольская Патриархия (вроде бы и до сих пор не видя!) не автокефальна, а туркокефальна по ряду важных вопросов – и это пагубно для Православия, которым она хочет руководить. Пагубно и для самой Патриархии. Из-за таких случаев Писание предупреждает:
Не поднимай тяжести свыше твоей силы, и не входи в общение с тем, кто сильнее и богаче тебя (Сир. 13:2)
Но если мы примем, что Константинопольская Патриархия из-за своего хюбриса попала под власть духа мира сего, то зачем руководство других автокефальных Церквей с ней соглашается? Мифологично-конспиративное объяснение просто: силы зла купили за миллионы архипастырей, чтобы без денег купить миллионные паствы. Но вероятнее влияние других факторов.
Греческие Церкви (Александрия, Иерусалим, Афины, Кипр) инстинктивно солидаризуются с Константинопольской Церковью посредством церковно-светского национализма (эллино-филетизма). Фанар умело отождествляет себя с самыми дорогими греческому сердцу образами: славой Византии, величием Константинополя, „мегали идеей“, эллинизмом, „пророчествами“ о триумфальном возвращении во Град... (Меньшинство греков понимают, что именно из-за хюбриса и утопизма Фанара османская Турция смогла перехитрить-победить эллинизм, чтобы остаться в Европе, в Константинополе и на Проливах, и, в конечном счете, растоптать Фанар. Бесплодное стремление Константинопольской Патриархии к власти над возрождающейся Болгарией, управляемое с неподражаемым мастерством великими визирями Аали-Пашой и Мидхад-Пашой, разожгло на сто лет вперед болгаро-греческую церковную распрю и внесло раздор между двумя братскими во Христе православными народами. Это привело к разрушению православного единства против Османской империи: болгары попались на анти-греческую удочку, греки – на анти-болгарскую. Таким образом, в духе классического divide et impera, анти-турецкий православный фронт был разбит, что фатально проявилось при Второй Балканской войне и при Первой мировой). Но для бездумного грека ясно: Фанар – это „наши“. И если думающее меньшинство скажет правду о провале „наших“, то это сделает его „предателем“ для бездумного большинства. Так инстинктивно малодушие заставляет замалчивать истину, то есть – склониться перед ложью.
Восточноевропейские же Церкви еще находятся под длинной светской тенью коммунизма и связанной с ним длинной светской тенью антикомумнизма. Они еще не освободились от десятилетий компромиссов с атеистической властью, от скомпрометированных личных биографий, от развившегося во время коммунистического гнета провинциального комплекса по отношению к „свободному миру“. Увы, для закомплексованного пост-коммунистического священнослужителя каждый жест внимания со стороны секулярного Запада – честь, престиж и самоутверждение... Поколения и соответствующие ментальные привычки еще не сменились. Храм Христа Спасителя был воздвигнут, убитые большевиками мученики за Христа были прославлены – и слава Богу! Но на Кремлевских башнях все еще стоят пятиконечные звезды, а вождь убийц все еще лежит в своем мавзолее в сердце Москвы... Большинство православных стран, как Румыния, Болгария, Сербия, Грузия, Черногория, Украина – политические вассалы США и экономические вассалы Европейского Союза (тоже – политического вассала США). Такое подчиненное положение государственных властей просачивается и в церковные власти, и ведет к бесчисленным незаметным, но ежедневным поклонам духу мира сего.
Шовинизм, коммунизм, политика, экономика – все эти проявления духа мира сего не имеют церковной легитимности. Чтобы их узаконить в качестве церковных, дух мира сего должен ввести их внутрь Церкви. Это он и пытается сделать под предлогом ее модернизации (как вроде бы полезную „приспособляемость“ к миру; как бы „свидетельство“ православия в миру; для якобы „спасения“ мира). Но Господь знает наше лукавство и через Писание останавливает нас:
Не говори: «ради Господа я отступил»; ибо, что Он ненавидит, того ты не должен делать. (Сир. 15:11)
Глубоко в себе душа ищет не человекоугодничества, а болезненно-спасительную истину о себе. Душа жаждет не лже-Церкви, предлагающей ей духовную эвтаназию, а настоящей Церкви для истребления наших самообманов. Церковь Христова, как все истинное, не подлежит модернизации. Модернизации подлежит только творение человеческое, но не Божественное – благочестие, целомудрие, любовь, вера, Церковь.
„Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же“ (Евр. 13.8).
В сущности, модернизация (секуляризация) самой Церкви не получится – это всего лишь обманный прием мира для секуляризации нас, отдельных членов Церкви. Потому как, если ложь овладеет нами, то мы отпадаем от Истины.
Народ Божий, хоть и зараженный светским духом, в сущности, не одобряет идею секуляризации Церкви – почин, который всегда исходит не от народа, а от клира. Властолюбивые клирики попадаются на удочку секуляризма, потому что власть в мире – светская.
Экуменизм: скрытая главная тема Собора
Мы недоумеваем: почему самый большой за последние 13 веков Всеправославный собор не имеет ведущей темы и не решает догматичных вопросов? Но, в сущности, все не так. Скрытая ведущая догматическая (экклесиологическая) тема Собора – легитимация экуменизма.
Секуляризация православных церковников осуществляется не через анти-церковность, а через псевдо-церковность. Анти-церковность большевизма провалилась: после 70 лет большевистская власть рухнула и Церковь в России воскресла на крови святых мучеников. А псевдо-церковность экуменизма остается основным способом секуляризации православия. Его воздействие более опасно, потому что оно неощутимо. Он готов дать нам все – только за один учтивый поклон-кивок. Толерантный ко всем аспектам Православия кроме одного – православности. Одобряющий все наше (литургию, евхаристию, таинства, иконы, святых, традицию), кроме одного – нашей веры в Единую (Православную) Церковь.
Экуменическое „объединение церквей“ для поверхностного наблюдателя – идеал. Но не может быть ни одного глубоко верующего или глубоко мыслящего православного христианина, который принял бы этот духовно-мыслительный (само)обман. Потому православные сторонники экуменизма или „не ведают, что творят“ или осуществляют некую идеализированную перед совестью продажу Православия за светские блага – власть, карьеру, титулы, статус, зарплаты, гонорары, „реализацию“, „престиж“. Такая самопродажа делает участие православных в экуменизме формой секуляризации.
Настоящее чудо, что Грузинская Патриархия (в 1997 г.) и Болгарская Патриархия (в 1998 г.) вышли из лжеименного Всемирного совета церквей (ВСЦ), чьи протестантские „церкви“ продолжают деградировать на наших глазах до „узаконивания“ беззаконий, о которых „стыдно и говорить“ (Еф. 5:12). Участие Православных Церквей в ВСЦ есть свидетельство перед миром, что Православие, на самом деле, не православно, а лишь театрально-титулярно; что оно только „носит имя“ без сущности (как носят имя-без-сущности храм Св. Ирины, „Вселенская“ Патриархия, ее „титулярные“ митрополиты и пр.). Так вместо того, чтобы свидетельствовать перед миром о православном Православии, мы свидетельствуем перед миром о неправославном Православии (релативном, нецелостном, неполноценном, ненастоящем). Мы становимся соучастниками в подмене всех церковных понятий (Христианство, Церковь, любовь, истина, догмат, канон, ересь, таинство, литургия, священство, епископат и т.д.) и легитимируем „новую церковную нормальность“.
Чтобы лучше лгать себе и людям, ложь размножилась, ее дочери назвали себя „истинами“ и образовали „Всемирный совет истин“. И любезно пригласили Истину стать „одной из них“ во имя „того, что нас объединяет“. Но она им сказала: точно „то, что нас объединяет“ заманивает обманутых, и только то, что нас отличает, делает вас – ложью, а меня – Истиной. Если я присоединюсь к вам, будет плохо и вам и мне. Мне тогда не будут больше верить, что я – Истина, а вам легче будет обманывать(ся), что Истины нет и что все мы – „одно“. Для вас лучше покаяться, потому что, когда ложь кается, то она отрекается от себя и становится одним целым с Истиной.
Участие Православия в экуменизме и униатстве есть преступление против самих протестантов и римокатоликов. Никто не уважает предателей, и наше предательство дискредитирует Православие.
Утверждаем заблуждение, что есть много „церквей“, что Православие не православное, а только „восточное“. Раз Церковь становится на равных с ними в понятии „церкви“, значит, она сама отрицает то, что она Единая, то есть что она – Церковь.
Православие есть путь ко спасению и для Запада. Душа каждого человека – православная христианка. Души всех римокатоликов и протестантов тайно стремится к Православию. И только мы, неправославные православные, нашим экуменическим самопредательством можем разочаровать-убить это стремление.
Собор не может открыто провозгласить экуменизм православным. Но использование понятия „церкви“ в экуменическом смысле было бы догматической трещиной-прорывом. Поэтому в своей критике предсоборных документов Лимассольский митрополит Афанасий спрашивает:
Когда святые наши отцы и где в текстах священных канонов и определений Вселенских или Поместных Святых Соборов называли еретические или раскольнические сообщества Церквями? Если ереси являются Церквями, то где же тогда Единая Церковь Христа и святых апостолов?
21 апреля 2016 г. Свещенный Синод Болгарской Православной Церкви принял Решение против экуменического духа и ошибочной экуменической терминологии в предсоборных проекто-документах. Этот доблестный поступок является достойное отстаивание веры и показывает, что духовная имунная система соборной Церкви жива и что по самому важному для духа мире сего вопроса – об экуменизе – она не допустит чтобы Собор принял „с консенсусом“ догматически ошибочные решения, которые искажают само понятие о „церкви“.
Битва за понятие „церковь“, как и за каждое слово-истину, будет вестись и до, и во время Собора, и после него. Но нет опасности, что Церковь будет обманута, соблазнена, падет. Невозможно Церкви отступить от Веры и от Учения, потому что Церковь есть общность неотступивших. Отступниками бываем мы – отдельные члены: миряне, клирики, патриархи, целые соборы. Но когда некий православный становится отступником, он отпадает от Церкви.
ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? (2Кор. 6:14-15).
Границы Церкви простираются до тех пределов, где есть неотступившие. А неотступившие всегда будут – как во времена, когда св. пророк Илия жаловался Богу:
возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять ее. А Бог ему говорит: Впрочем, Я оставил между Израильтянами семь тысяч [мужей]; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его. (3Цар. 19:14,18).
Все действительно великие и святые Соборы были бескомпромиссны в отношении Веры и Учения. Все мнимые „великие и святые“ соборы компромиссов с Учением (Лионский 1274 г., Флорентийский 1439 г.) были бесчестными и отвергнутыми народом Божиим, т.е. теми, кто „ не поклонился Ваалу“.
Осознавая свое секулярное преклонение, Константинопольской Патриархии следует честно, мудро и великодушно отказаться от своих претензий на власть и лидерство в Православии, чтобы не затащить нас в секулярную трясину. Ей нужно поискать-найти силу в соборной Церкви (в церковной Соборности) против мира, а не у светских (противоцерковных) сил, с помощью которых отстоять „первенство“ в Православии.
Утопичный титул „Вселенский Патриарх“ – пагубный соблазн для Константинопольской Патриархии, если она попыталась бы „наполнить его содержанием“. Этот титул, отброшенный как проявление нехристианского тщеславия еще св. Григорием Великим (Двоесловом) в конце VІ века, никогда не был богословски обоснован святыми отцами. В сущности, этот титул был косвенно ласкательно-хвалебным по отношению к Константинопольскому императору через сверх-титулование имперско-столичного патриарха. После исчезновения Империи (1453 г.) этот титул остается только как церемониальный (как, например, титул „Вселенский судья“ Александрийского патриарха).
Патриарх хочет вселенского лидерства (не только „по чести“, но и по власти), а он сам подвластен нескольким более сильным, чем он анти-православным силам (Турция, США, ЕС, папство и др.). Только в мечтах он хитрее их всех и ловко их использует в „своей“ игре. В действительности это их игра, а его используют в своих целях. Они – ведущие „вождя“ Православия, а невидимый „первый без равных“ в этом соревновании в хитрости – князь мира сего. Именно на такое „трудное положение“ Константинопольской патриархии указывает авва Иустин, предупреждая, что оно может – страшно сказать! – „довести все Православие до края пропасти“.
И именно когда со временем опоры Константинопольской Патриархии рушатся одна за одной и ее положение на краю пропасти становится все более опасным, патриарх Варфоломей создает о себе новоейшое учение: что он „первый без равных“. Это невероне учение противоречит евангельской и святоотеческой традиции, соборности, разума и действительности.
Годы подряд исторически заслуженная Константинопольская Патриархия совершает ряд деяний, которые порочат и ее и Православие (учение „первый-без-равных“; бронзовый бюст-памятник, который патриарх Варфоломей воздвиг самому себе на о. Халки; предложение для заседания в соборе св. Ирины; посещение патриарха в Болгарии в ноябре 2015 г., когда из-за его поведения болгарский премьер отказался встретиться с ним, а патриарха беспрецедентно провожали возгласами „анаксиос!“; и мн. др.). Фанар не только не способен быть истинным вождем Православия, но и много десятилетий является пагубным вождем для себя самого.
Собор и Соборность:
Вечнозаседающий Собор св. Отцов
Чудно! – еще до того, как собрался Собор, Соборность уже работает в пользу Церкви. Именно подготовка Собора наглядно показала надир, которого мы достигли, слепо следуя за „первенством“ Фанара. Раскрыла неспособность Константинопольской Патриархии быть гегемоном в Православии. Так Церковь продолжает превращать наши падения в победы над нами самими.
Мы, смиренные члены Церкви, не должны соблазняться личными ошибками нашего каноничного священноначалия, нужно помогать им всем, и особенно – отказом от малодушного умалчивания истины (замаскированного под „послушание“) и непреклонным отстаиванием Православия. Мы не имеем право никого осуждать, а должны только исполнять повеление: „не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте“ (Еф. 5:11), т.е. мы должны разоблачать противоцерковные и противоканоничные деяния и учения.
Совсем недопустимо – судить нашу спасительницу Церковь: незапятнанную, непогрешимую и непобедимую. Непростительной ошибкой было бы оставить „запятнанную“ Церковь и искать „истину“ вне ее. Это – капкан для сверх-ревнителей: от страха упасть в пропасть слева, падать в пропасть справа. Уход из Церкви есть проявление гордости-умопомрачения, что ты лучше Церкви и Она не достойна тебя. Это пагубно для самих гипер-зилотов, обреченных роиться во все более истинных и самых истинных, бескомпромиссных и непогрешимых, все более многочисленных и все более ничтожных сектах. Но уход сверх-ревнителей (это тоже – „гибель многих душ“) обескровливает Церковь, убивает ее чад-работников-воинов, порочит и ослабляет настоящее ревнительство.
Сверх-ревнители все кричат: „Волк! Волк!“ (а когда волк действительно придет, кто поверит?). Однако, сейчас смертельная опасность для стада не волк, который придет в будущем, а вирус-убийца, который уже здесь. Сейчас опасность исходит не от громоподобной („ядерной“) духовной катастрофы, а от незаметной („экологичной“) духовной катастрофы ежедневного богоотступнического загрязнения: теплохладности, малодушия, обмирщения.
Назначенный Собор не „Восьмой“. Спасение не в бегстве в утопию „катакомб“, а в непреклонности. Мы – Церковь. И именно мы, соборная Церковь, соборно определяем достоинство каждого собора после того как он проводится. Нет опасности, что отступнический Собор навяжет Церкви отступнические решения. Потому что, как говорит митрополит Афанасий Лимасольский:
Я считаю, что сохранение истинной православной веры обеспечивается не только лишь „благодаря соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры”. Такое определение является преувеличением и удаляется от истины, потому что в церковной истории многие соборы преподавали и устанавливали ошибочные и еретические догматы, а верующий народ их отверг и сохранил православную веру, и одержало верх Православное Исповедание. Ни собор без верующего народа, без полноты Церкви, ни народ без собора епископов не могут считать себя Телом Христовым и Церковью Христовой, право исповедующей жизнь и догматы во Христе.
Впрочем, чудесное свойство Церкви извлекать самое лучшее из нас, недостойных, уже начинает действовать. Лукавый дух надеялся использовать нашу 93-летнюю сонливость и соборно узаконить свои права над нами, но вот – его Собор пробуждает верный народ и тот уже не его. Сказано:
Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу (Рим. 8:28).
Представители секулярно-экуменического направления в Церкви готовят свой Собор с 1923 г., но сейчас – промыслительно! – именно Собор задействовал его предстоящее поражение. Задуманный как утверждающий секуляризм в Церкви, он остановит секуляризм. Задуманный как утверждающий экуменизм, он развенчает экуменизм. Задуманный как утверждающий Фанар, он показал его как „больного человека“ Православия.
Дух мира сего потерпит поражение в этой битве. Потому что он поторопился на несколько десятилетий и опоздал на несколько десятилетий. С одной стороны, он спокойно и незаметно нас сеет, как пшеницу, и, если бы он подождал еще несколько малодушно-продажных десятилетий, то безболезненно мог бы нас пожать. Но он поторопился, алчно замахнулся на триумф. И теперь мы, народ Божий, видим стерегущего нас в засаде врага и пробуждаемся-восстаем против него.
С другой стороны, создатели духа мира сего опоздали на несколько десятилетий. Во времена патриархов Афинагора и Димитрия они мечтали через свой „Вселенский Собор“ узаконить беззаконие за спиной народа Божиего. (Тогда Бог через святых не допустил Собора.) Сейчас Бог допустил, чтобы Сбор был назначен. Но вот! Как бы не пытались не давать нам время на обдумывание-действие, Божий народ уже думает, молится, действует, заседает. Собор уже начался на глобальном приходе, то есть во всей вселенской Церкви: в Греции и России, в США и Грузии, в Болгарии и Канаде. И везде народ Божий (миряне, священники, епископы) хочет одного и то же – Православия.
В прошлом иногда проходили годы после неправославных соборов, пока верный народ, ведомый непреклонными епископами, отменял их решения. Сейчас отмена неправославных решений происходит перед нашими глазами – предварительно. Назначенный Собор уже не может достичь консенсуса ни по одному неправославному решению. На самом Соборе наследники св. Марка Эфесского, св. Иустина Челийского и всех святых Отцов скажут (уже говорят) свое non possumus:
суди́те, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали (Деян. 4:19-20)
Архиереи, которые будут заседать на Соборе, имеют выбор из двух путей: достойное отстаивание веры или малодушное склонение перед духом мира сего. Выбор не предопределен и нам не стоит предварительно вменять ни малодушие, ни „отступничество“ кому бы то ни было. В момент истины каждый покажет кто он есть. Такой же выбор стоит и перед каждым из нас, мирянами и клириками, членами Церкви, чье чудесное свойство – соборность – означает, что все мы, члены Тела, ответственные участники этого Собора. И когда Собор закончится, мы все, Церковь, скажем о нем решающее историческое слово: „достоин!“ или „недостоин!“. Соборность Церкви – это Вечнозаседающий вместе с нами действительно Великий и действительно Святой Собор святых Отцов.
Настоящие рассуждения не входят в критику предсоборных документов – критику, которая уже добронамеренно и обоснованно делается высокоуважаемыми авторитетами Церкви: мирянами, священниками, епископами, конференциями. Такая критика продолжится – угодно Святому духу – на самом Соборе и после него.
Хочу закончить словами св. Иустина, под которыми подписался бы каждый православный: „Не хотел бы никого огорчить тем, что пишу, и не хотел бы, чтобы получилось, будто осуждаю и поучаю братьев своих и отцов своих во Христе. Но испытываю нужду высказать то, на чем настаивает моя совесть.
Меньший среди братьев во Христе“
Георгий Тодоров
http://www.globalorthodoxy.com/2015-03-26-12-15-34/2015-04-08-12-46-48/2015-09-22-15-07-48/502-bulgaria-novinarski-blok/2013-04-06-17-29-45/66548-svetskiiat-duh-sre-u-sybornostta-velikiiat-svetski-sybor-malodushieto-probuzhdaneto
