ПЕРВЫЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР
Ἡ ΠΡΩ͂ΤΗ ΟἸΚΟΥΜΕΝΙΚΉ ΣΎΝΟΔΟΣ
Свт. Нектарий, митрополит Эгинский
Арий.
Арий родился в Ливии в середине 3 в. по Р. Х, Он учился в Александрии и стал последователем Оригена, Мелетия и Лукиана пресвитера и начальника Антиохийской школы. Его разностороннее воспитание, его философское образование и искусность в науке истолкования Священного Писания, сделали его известным и создали ему образ основательного и серьезного человека, что в свою очередь сделало его высокопарным, придало ему необыкновенное величие, а его внешний прекрасный вид вызывал к нему уважение и симпатию. В принципе к нему было проявлено весьма сильное внимание Мелетия, благодаря которому он был рукоположен епископом Александрийской церкви Петром дьяконом этой церкви. С этого времени проявляется его характер, властность и его настойчивость в его убеждениях. Затем, когда Перт Александрийский публично осудил участников группы Мелетия и не признал их крещения Арий был первым, кто возмутился, упрекал епископа за такие действия и протестовал против такой меры епископа. А в дальнейшем он покинул Александрию а когда, после этого, скончался епископ Петр и его престол занял Ахилла, Арий испросил прощения и вернулся в Церковь, а в 312 году он был хиротонисан во пресвитера.
Учение христианства о Триедином Боге после его появления стало предметом соблазна для иудеев и эллинов, и уже с середины 2 столетия появилась ересь монархианства. Она вызвала много споров, вызвала неудержимый дух Ария, который проявляя недовольство к непреодолимым рамкам догмата, и они требуют проявления любви к духу свободы, они разорвали узы догмата дабы прокрасться в царство таинства и подвергнуть его исследованию, а, если это возможно, их прощупать и поставить их ниже своих взглядов.
Арий прекрасно изучил теории Александрийской и Антиохийской школ, согласно Оригену принимая только подчинение логике, а согласно Лукиану он отвергает единосущие (Ομοουσιότητος). Для распространения своего учения и преобладания его над другими он составил разные песнопения и стихи и их распространял в народе, дабы его лобызали как, в сущности, правильное учение, и считали бы его безвредным.
Свт. Афанасий
Среди клириков Александрийского епископа возрос и стал обладать большим влиянием новый диакон, маленького роста и преданный, но небольшой и немощный телом, он обладал пламенной душой, светоносность которой проявлялась в его взоре, взгляде. Этим двадцатилетним юношей, который в последствии наполнит всю христианскую ойкумену редкими добродетелями был Афанасий. Глубокий ум, сильная логика, разносторонняя ученость, изящная манера разговора и слога, и искусство непревзойденной риторики были его украшением и соделали его сильным борцом во время предстоявших важных спорах.
Афанасий, обладая поразительно острым практическим духом, был одарен завидным красноречием, и изумительныммужеством, и он с самого начала понял что ему предстоит и непосредственно понял какая разверзлась пропасть в которую могла пасть наша вера. Афанасий, видя изменчивость характера его противника, его непостоянство и полярность во взглядах, посчитал, что Арий либо не стремится все вполне ясно разъяснить, либо же не обладает сознанием и понимаем к каким конечным выводам приводят его умозаключения, однако он дошел до того, что стал отрицать божественную природу Спасителя и в своей проповеди низводил Его до учения о человеке, лишая тем самым божественное откровения его защиты, обнажая его ставя его под нападки духа философии.
Посему он устремился к борьбе с большой уверенностью и в завершении вышел из нее с триумфом победителя, посвящая всю свою жизнь, а также все свои духовные и телесные силы в защиту воплощенного Бога Слова, проявляя при этом невероятное дерзновение, так что он вполне справедливо был в последствии назван «, столп и утверждение Церкви Христовой».
Константин Великий.
Божественное Провидение проявляя заботу о Церкви Христовой, вдохновило в то время держащего скипетр огромной Римской империи во-истину Великого и равноапостольного Константина на дело спасения Церковного корабля от бурлящего беспокойства. По причине нависшей над Церковь опасности раскола император направил прежде всего письмо в Александрию к епископу Александру и к Арию, побуждая их прибегнуть к орудию обсуждения и восстанавливая вновь в Церкви мир.
Однако примиряющий и разумный голос царя не был услышан. Тогда инициатор этого примиряющего письма епископ Кордубский как только прибыл в Александрию, встретился с епископом Александром и осудил Ария. Арий же написал царю письмо, в котором он нагло жалуется, что под попытками умиротворения он узрел бездейственность. Император Константин касательно сути вопроса не стал составлять собственного мнения и в принципе уверенно продемонстрировал безразличие и почти что проигнорировал существующие границы в богословии, как это вытекает из его примиряющего письма.
Поэтому вполне вероятно можно прийти к заключению, что император Константин в большей степени прислушивался к учениям Ария, по сообщениям Евсевия Памфила, который был его верным другом и мыслил как Арий, считал не имеющей значения. Он в принципе не понимал той опасности, которая, по сути, нависла над верой по причине навязывания Арием своего учения. Однако император Константин быстро вошел непосредственно в суть этой угрозы , поскольку примерно одновременно и ничего не добившись в Александрии, в Константинополь из Александрии возвратился Осия Кордубский, и он сообщил что в Александрии произошло смущение простой народ больше не воздавал его изображению почтения. Итак, разгневавшись на все это, и в особенно на Ария, император вновь посылает новую делегацию в Александрию, имея при себе письмо с угрозой к этим еретикам, и при этом призывал Ария предстать пред ним и разъяснить перед ним свое учение.
Арий в действительности предстал перед царем, но во время беседы он предпринял меры к тому, чтобы расположить душу императора Константина по по отношению к тонким уловкам, дабы тем самым привнести в душу Константана сомнения относительно многих вещей. И после всего этого в душе Константина произошло смущение, был вызван разлад. Так что царь вследствие его гениальности понял необходимость предпринять практические меры в отношении появившегося затруднения, и он созвал в Никее Вифинской Вселенский собор, дабы он исследовал учение Ария и принял конкретное решения в отношении этого великого различия в вере и дал бы Церкви желанный мир.
Первый Вселенский Собор в Никее.
Выверение и спасение христианского догмата, в действительности, являлись вопросом жизни и смерти для мира того времени, от урегулирования этого вопроса главным образом зависело нравственное обновление мира. По приглашению императора примерно к середине месяца июня 325 года по Р. Х. в Никее собралось 318 Отцов Церкви, и состоялся I Вселенский собор. На нем председательствовали Александр Константинопольский, престарелый Александр Александрийский вместе со своим новым символом и диаконом Афанасием Великим.
Свт. Сильвестр, папа Римский, и его преемник Юлий были представлены на соборе посланными ими уполномоченными: Осией Кордубским, епископом Испанским и двумя пресвитерами Викентием и Витоном. И присутствовали Пафнутий, Спиридон, Николай, Иаков, Максим и другие лица, украшенные апостольскими дарами. Во время первого официального заседания собора, происходившее 5 и 6 июля царь Константин произнес свое слово на открытие собора на латинском языке, которое в тоже время переводилось на греческий язык. В нем он говорил, что закон этой священной религии, проистекшей из лона Востока, призывает ее служителей и вождей народов ко спасению. Вслед за этим согласно порядку и чину был поставлен вопрос об Арии и его сторонниках, об их мнениях и учении, но против них разумно и храбро вели борьбу Отцы Церкви.
Значение Первого Вселенского Собора.
Необходимо понять важность этого Собора и, в данном случае, представить себе ту огромное влияние, которое оказала философия на дух той эпохи, которая пыталась подчинить догмат знанию, то есть она искала некий способ чтобы поднять руку и , если даже возможно прощупать все то, что христианство передало как таинство и как догмат веры.
Христианство явилось для иудеев, нелепостью для эллинов, ибо оба, иудеи и эллины, искали возможность с помощью переплавляющей философии выделить из богооткровенной веры некую философскую систему, которая в большей степени удовлетворяла бы требованиям горделивой человеческой философии, или религиозное чувство человека. Философы пренебрегая и игнорируя потребность сердца в таинстве веры, смерились в абсолютной мере довольствовать ум, подчиняя ему всю истину. Но они игнорируют тот факт, что существует и истины, высшего порядка, превышающие представления нашего ума, а они не сокрыты от искушенного ума человека, который приемлет это знания, убеждаясь в их реальности, и свидетельствуют о том, что они сверхъестественны. Они проигнорировали то, то человек родился не для того, чтобы стать философом, но стать религиозным человеком.
Хотя философствующие не философски показали человеку, что человек не обладает не только лишь силой ума, но и силами сердца и с помощью этих двух жизненных центров человек восходит к совершенству. А силы сердца обучают его тому, чему невозможно научиться с помощью ума. Если же ум был учителем для постижения физического мира, то сердце является учителем сверхъестественного мира, которому по подобию стал равен мир чувственный. И ничто тогда мы не сможем у изучать подробно и в точности, но только как изучением посредством сердца того, что относится к сверхъестественному миру. Философ без сердца, то есть без религиозного чувства, является не философом, поскольку не видит всего в целом, но частично. До тех пор пока он не сможет охватывать всего в целом, то есть умом охватывать всецело все то, что относится к миру, мир чувственный и сверхчувственный (поскольку является его частью), он никогда не захочет постичь того, что относится к всецелому, без научения религиозным чувством того, что является бытие сверхъестественного мира в целом. Именно под таким углом зрения и с самого начала изучали христианство иудаизм и греческая философия. Иудаизм и греческая философия встретились в Египте на общей сцене и вынужден были создать различные теории и философские системы.
Александрия располагалась на границе трех континентов Европы, Азии и Африки, была создана к центре так сказать древнего мира, она была очагом для жизни и общения идей и плодородной почвой для новых систем. Пифагорейская философия, записавшаяся на протяжении достаточного времени еще прежде некоторых исчезнувших философских систем, выделилась в начале последнего до Рождества Христова столетия в виде неопифагорейской философии. Иудеи Александрии считая, что посредством изучения греческой философии они смогут в большей степени постигнуть глубину таинственности мудрости Моисее, и стали посвящать ей свою жизнь. Они этому посвящению придали некий характер духовного движения. Оно представляло собой обычную великолепную Александрийскую теософию. И она представляла собой сочетание Богословия Моисея и греческой философии, а в особенности идей платонизма и стоицизма. Между тем она являлась самым зрелым продуктом Александрийской теософии, выраженной в творениях Филона, где в большей степени сочетались богословие Моисея и греческая философия.
Философские системы Платона, Аристотеля и стоицизма в Александрии находят для себя горячо преданных приверженцев, глубоко изучая философский дух, который был не в состоянии успокоиться при принятии учения монотеизма, совершенно непостижимого для живущих в этом мире и не имеющих никакой связи с грядущим в мир, ни с теорией пантеизма, в котором божество исчезает, растворяется в природе и нечто средним, неким принципом симбиоза, дабы с обеих сторон открыть истину. Они искали опоры в живой кипучей энергии философии. В это время появляется христианство, обещая удовлетворить всем потребностям человека. Сторонники различных философских систем, находя в нем связь одномерных истин с тем, что имеется иудаизме и язычестве лично питают к нему расположение. Однако поскольку христианство является мудростью Божественного Откровения, то оно не постигается с помощью философских заключений и суждений о нем, поэтому они не могут быть в целом ободрены, но только частично. Но поскольку частичность неспособна удовлетворить требованиям философского ума, то им создается собственная система, в которой, как он считает, находится вся истина. Эта система в Церкви не получает одобрение и она называлась ересью, и таким же образом создавались всевозможные ересиарх философскими системами, которые вместо философии облекались к порфиру христианства. Эти системы имели чисто внешне христианский характер, в сущности же являясь чистыми продуктами неоплатонической философии.
Развитие же учения Ария в достаточной мере продемонстрировало философский характер его учения. Таким образом, христианское учение, в эту эпоху жизненности философии и ее духовной энергичности, явилось во всех отношениях как ведущее борьбу, как всецело отличное и иное. Поэтому чуть ли ни с самого начала собирались божественные и священные Соборы, поскольку в конечном итоге не православное учение исключало православное учение Церкви. А Символы, догматы, каноны, положения создавались ради сохранения и защиты чистоты и святости этого учения Церкви.
Учение Aрия.
Борьба против арианизма в Церкви имела очень напряженный характер, поскольку эта мысль о Боге носила не просто иудейский характер, но была неким смешением элементов иудаизма и язычества, и по этой-то причине арианизм имел огромную опасность. Вместо высочайшего единства, то есть вместо того, чтобы соединить в себе те истины, которые содержаться в дохристианских религиях, арианство выдвинуло некий феномен единства, соединив ложные мнения существовавшие в иудаизме и язычестве и отвергло истины. Истинами в иудаизме является различие межу Богом и миром, а в язычестве то, что существует внутреннее единство между божеством и человечеством. Эти же истины содержит и христианская вера. Ложными учениями в иудаизме являются разделение между Богом и миром, а в язычестве смешение между божеством и человечеством. Арианизм отверг обе истины, а принял только два ложных учения, то есть принимая согласно язычеству смешение между божеством и человечеством, придавая божеству тварность, к которой он причислял и Сына Божия, считая божественные свойства тварными и причисляя тварное к объекту божественного поклонения, а согласно иудейской доктрине он принимает разделение между Богом и миром, то есть дуализм. При этом он считает рождение мира как в целом чем-то случайным, а также связь между Богом и миром, как он считает, основывается на произвольном и управляемом слове.
Суждения о ереси Ария
Борьба с арианством в Церкви стала очень ожесточенной, поскольку его представление о Боге было не просто еврейским по своей природе, а представляло собой смесь еврейских и языческих элементов, и по этой причине арианство оказалось очень опасным. Вместо высшего единства, вобравшего в себя истинное содержание дохристовских религий, арианство постулировало видимость единства, вобравшего в себя ложное в иудаизме и язычниках и исключившего истинное в них. Что истинно в иудаизме, так это различие между Богом и миром, а что истинно в язычниках, так это внутреннее единство между божественностью и человечеством. Истина православной веры содержит эти две истины. Ложным в иудаизме является разделение Бога и мира, а ложным вязычестве является смешение божественности и человечества. Арианство исключает истинное в обоих и допускает только ложное в обоих, потому что, принимая вместо язычества смешение божества и человечества, оно приписывает творению, к которому оно относит и Сына, которого оно по сути считает творением, божественные свойства и делает творца мира объектом божественного поклонения, и вместо того, чтобы иудаизм принимал разделение между Богом и миром, т. е. дуализм, рассматривает рождение мира как совершенно случайное и, таким образом, отношения между Богом и миром основываются на произвольной причине.
Учение Афанасия и официальных отцов Церкви
Вот в чем состоит учение Ария, с которым пришлось бороться последователям Православной Веры, и это является причиной созыва Ι Вселенского Собора. Каково учение отцов и насколько мудро оно сочетает в себе две истины иудаизма и язычества, мы объясним в дальнейшем. В смешении элементов лжи, взятых из иудаизма и язычников, которым является арианство, пришлось противопоставить христианское представление о Боге, которое есть истинное высшее единство элементов истины, содержащихся в иудаизме и язычниках. Эта первоначальная концепция Бога в христианской религии была сначала развита против арианства Афанасием, а затем другими официальными отцами, особенно Григорием Назианзином. Отцы Церкви преодолели пантеистическое и теистическое начало, сведенное к внутренним различиям в Боге. Афанасий с самого начала настаивает на том, что Бог, как Бог живой, хочет явить Себя во всей Своей славе. И человек нуждается в Боге и восприимчивый к Нему человеческий разум имеет стремление к разуму первообраза, к общению с Богом и к познанию Его сущности. И мы можем иметь непосредственное общение с Ним, если Бог хочет иметь общение с нами. Во Христе и Святом Духе содержится полнота откровения истины и полная самопередача Бога. Чтобы Христос был полным откровением истины, необходимо, чтобы Слово этой сущности, воплощённое во Христе, было также в отношении к Богу совершенно, как Отец, потому что иначе они не хотели бы, чтобы открылась полная истина, так как открывающий не хотел вместить всей истины, а Дух Святой не хотел привести нас к Богу, если бы Он не был Богом, потому что иначе некое творение, которое по своей сути является ограниченным, не может быть связанным с Богом, но должно быть чем-то после этого Бога. Афанасий и вместе с ним официальные отцы четвертого столетия признают, что Бог обязательно должен быть живым в себе самом, чтобы мир мог произойти из Него. Следовательно, по их мнению, это понятие о Боге как о чисто трансцендентном существе является ложным, потому что, по их мнению, Бог есть то же самое, что жизнь и движение. Но если Бог есть тот, кто имеет жизнь и движение, то Он должен иметь в себе внутренние различия, а без внутренних различий Бог, по мнению св. Афанасия, не хотел силы и не имел бы в себе никакой силы для существования. По его мнению, божественный источник никогда не бывает сухим, и свет Его никогда не теряет своей яркости, и Бог не бесплоден и не производит в себе самом, потому что иначе ему пришлось бы бездействовать по необходимости, и Он не смог бы ничего создать. А так как Бог сам по себе есть производительная жизнь, то Он творит и вне себя, во-первых, Он не производит себя самостоятельно, потому что Бог есть собственная причина самого себя, так как Он есть причина и причинность одновременно, и поскольку Бог есть в Себе собственное движение и жизнь, то может сотворить мир. Эту самопричинность в Боге, как Он есть причина и причинное, святой Афанасий применяет к ипостасным различиям в Боге. Причину в Божестве Церковь называет Отцом, а причинностью в ней Церкви называет Сыном, и то и другое имеют одну и ту же Сущность. И, по мнению Григория Назианзина, Бог не есть просто монада, потому что в этом единстве Он пожелал себя иметь нечто иное кроме Себя, ему пришлось отбросить себя по необходимости, чтобы быть движением и жизнью. В Боге не существует такого понятия, как естественное, природное переполнение, и Единство, двигаясь с самого начала к Диаде, чтобы стать Троицей. Таким образом, через христианское представление о Боге отцов IV века пришла отвлеченная и неподвижная простота божественной сущности. По мнению святителя Афанасия и Илариона, Бог обладает собственным самосознанием, так как этот Бог, родивший, или как Отец как причина, видит себя в причине в Образе и радуется этому Образу. Следовательно, и ипостаси, распознаваемые в Боге, причастны божественному самопознанию, по мнению святого Афанасия. Благодаря различению в Себе Бог не смешивается с миром в своем общении и передаче, но сохраняет высоту и превосходство Себя, потому что всякая самопередача Бога предполагает самосохранение, а из-за внутренних различий в Боге Бог в самопередаче сохраняет себя, а в самосохранении Он передает себя через любовь к миру.
продолжение следует.
Перевод с кафаревусы редакции "Православного Апологета" 2013год
