Способ Святого Причащения и искушение маловерием: интервью с профессором Димитриосом Целенгидисом
Περί της Kαινοτομίας του Tρόπου Mετάδοσης της Θ. Κοινωνίας: Συνέντευξη με τον κ. Δημήτριο Τσελεγγίδη
На фото: Димитриос Целингидис,
почётный профессор догматического богословия
Фессалоникийского университета им. Аристотеля
(Расшифровка интервью)
Протопресвитер Петр Хиирс: Мы искренне благодарим Вас за то, что Вы снова с нами, и мы можемпоговорить о проблемах, волнующих Церковь по всему миру. Многие верующие ищут ответы на свои вопросы в святоотеческом Предании. У них сегодня очень много вопросов, и я бы сказал, что верующие, особенно за границей, буквально вопиют о помощи! Они стремятся осмыслить с православной точки зрения, что происходит в их Церквах, и понять, что с этим делать. В наши дни за границей вышел текст в поддержку мнения о том, что мы должны изменить способ преподания Святого Причастия, поскольку мы не можем быть уверены, что болезнь не передается через лжицу. В зарубежных епархиях Вселенского Патриархата уже стали преподавать Святое Причастие, используя отдельную лжицу для каждого причастника, и верующие очень этим встревожены. Что это такое? Как нам это понимать? Почему мы это делаем? Правильно ли это? Соответствует ли это Священному Преданию? Вот некоторые из вопросов, которые мне задали.
Профессор Целенгидис: Для начала, о. Петр, я хотел бы сказать, что я рад этим вопросам и тому беспокойству, которое наблюдается в церковной среде во всем мире, потому что это доброе беспокойство, а беспокойство такого рода всегда приводит к чему-то хорошему. Было бы печально, если бы такого беспокойства не было, если бы верующие оставались безразличными…
На Ваш вопрос о том, позволительно или нет вводить новшества в преподание Святых Таин верующим, я отвечу следующим образом, насколько мне позволяют мои познания в богословии.
То, как именно должна действовать Церковь в том или ином случае, практически в мельчайших деталях определяется Священными Канонами — прежде всего теми из них, которые утверждены на Вселенских Соборах. Все, что не содержится в Священном Писании и Священных Канонах, составляет богодухновенную жизнь нашей Церкви, поскольку Церковью руководит Дух Святой. Это происходит согласно обетованию Христа, что Дух истины, исходящий от Отца, Который сошел на Церковь в день святой Пятидесятницы, будет наставлять нас на всякую истину (Ин. 15, 26; Ин. 16, 13). Это дает нам чувство безопасности на протяжении веков, поскольку мы знаем, что Христос посреди нас, и с нами — Дух Его истины. А следовательно, Церкви не угрожает опасность отклонения от истины. Но подвергаются опасности те верующие, которым свойственно некоторое нерадение и невежество. И то, и другое связано с тем, что таинственные отношения в мистическом Теле Христовом не переживаются ими полностью, всем их существом. Иными словами, в душе этих верующих еще не наступило Царство Божие, пришедшее в силе. Их личная Пятидесятница — та величайшая благодать, которую они приняли во время святого Миропомазания, находится в бездействии.
Имея в виду все это моменты, мы можем с уверенностью сказать следующее. В Священных Канонах Церкви определено, что нельзя делать в отношении преподания Божественной Евхаристии. Есть, например, совершенно ясное 28-е правило Шестого Вселенского Собора, подтверждающее соответствующее Правило Святых Апостолов. Это правило гласит, что Святое Причастие не может быть преподано с использованием другого вещества, например, винограда. Для тех людей, которые по болезни или по иной причине не могут присутствовать на богослужении и причаститься из Святого Потира в храме, это правило предписывает совершение причащения на дому, другим приемлемым способом и с подобающим благоговением.
В истории нашей Церкви присутствует разнообразие. Первые христиане, например, вкушали Тело Христово из своих рук, точно так же, как и священники в алтаре, а Честную Кровь Христову все они вместе вкушали из общей Чаши. Позже эта богослужебная практика претерпела изменения, по вполне обоснованным причинам (вот почему мы говорим о богодухновенной жизни Церкви). По мере возрастания и распространения Церкви стало невозможно «контролировать» верующих на каждом приходе. Паства все более и более умножалась, люди могли уходить из одного города и причащаться Святых Тайн в другом. В каждом храме появлялись незнакомые священнику люди, и у священника возникла проблема, как сохранить от осквернения Святые Дары. Именно поэтому было введено использование лжицы, чтобы обезопасить Тело и Кровь Христовы, которые преподавались каждому человеку прямо в уста.
Есть соответствующие каноны, согласно которым необходимо сохранять этот способ. В своих комментариях различные канонисты подчеркивают опасность того, чтобы освященное Тело Христово находилось у человека в руках (сейчас мы говорим о другом, более позднем периоде в истории Церкви). Они отмечают, что многие люди могут по неосторожности уронить Тело Христово или унести его из храма для других целей. Церковь всегда заботится о том, чтобы в точности соблюсти надлежащие меры по защите Святого Причастия.
Говоря о нынешней ситуации и о проблеме, возникшей в наше время, мы должны указать на две основные вещи. Во-первых, мы должны безо всяких сомнений верить, что Святые Дары — это действительно Тело и Кровь Христовы, к которым мы приступаем «со страхом Божиим, верою и любовию», то есть с горячим желанием соединиться со Христом и получить духовное вспомоществование для оставления грехов — прощение которых мы уже получили в Таинстве покаяния и исповеди — и стать причастными жизни вечной. Ведь именно это является главной целью: не просто получить прощение, но и восприять обновление, стать «новой тварью» (2 Кор 5, 17) и приобщиться вечной жизни Бога в Троице. Вопрос о священном характере Святых Христовых Таин не подлежит никакому обсуждению, поскольку относится к области нашей веры.
Вопрос о способе преподания Святого Причастия в данной конкретной ситуации, во время так называемого «коронавирусного кризиса», содержит одну очень тонкую опасность. Мы не можем применять способ, который бы укреплял или, если можно так выразиться, «подпитывал» маловерие у некоторых верующих, которые имеют подозрение, что болезнь может передаваться через лжицу, с которой причащался другой, возможно, больной человек. Это является признаком неверия. Такой человек, по-видимому, не осознает, Чего причащается. Он причащается того самого Тела и той самой Крови, которые победили смерть, победили лукавого, победили грех, а значит являются носителем жизни, источником бессмертия. Никакие микробы не могут действовать там, где присутствует Тело Божие, пожигающее все, что не является Богом.
Вот почему я полагаю, что мысль о так называемой «защите» таких верующих — это от лукавого, и каждая попытка оказывать «снисхождение» такому маловерию приводит к ложной икономии и подпитывает это неверие.
Основываясь на многовековом опыте Церкви, которая никогда не подвергала сомнению величие и священный характер Святых Христовых Таин, мы должны проявлять осторожность в принятии подобных способов «защиты». Такая тактика вынуждает нас озвучить некоторые вопросы, которые обычно не высказываются вслух: «Для чего мы это делаем: для защиты Тела Христова или для защиты верных от Тела Христова?». Эти вопросы содержат глубокое противоречие. Христос является нашим Защитником, и это Он защищает верных, а не мы Его. Совершенно исключено, чтобы Христос подвергал нас опасности, поскольку Тот, Кого мы принимаем в Таинстве Причастия, есть Сама Жизнь.
Думаю, что это искушение, это испытание в наши дни — не случайность, и оно не напрасно попущено Промыслом Божиим. Всякое искушение (гр. πειρασμός), которое мы переживаем, добавляет нам немного опыта (гр. πείρα), поэтому в греческом языке эти слова — однокоренные. В зависимости от нашего расположения и направления нашей воли перед лицом искушения, будь то к добродетели или ко греху, мы приобретаем своего рода опыт. А об опыте Церкви в этом вопросе мы уже упоминали прежде.
Таким образом, если во время испытания-искушения мы впадаем в это искушение, то мы, по сути,отпадаем от Церкви. Почему? Священнослужитель, который совершает литургию, являя собой живую икону Христа, призывает верных приступить к Чаше «со страхом Божиим», напоминая о благоговении тем, кому, возможно, его не хватает. Приступать «с верой» означает непоколебимую веру, без малейшего следа маловерия и сомнений в совершаемом Таинстве. Потому что такое маловерие означает, что мы тонем. Вспомним апостола Петра. Он шел по волнам с верой, но когда у него возникли помыслы маловерия, он стал тонуть. Это явствует из слов Спасителя, обращённых к нему: «Маловере, почто усумнелся еси?» (Мф. 14, 31). Погружаясь под воду, апостол Петр с верою возопил ко Христу о спасении, и был спасен. А значит призыв приступить к Причастию с верой — это не какая-то «техническая деталь», это имеет огромное значение.
А ещё мы должны приступать к Причастию «с любовию», чтобы и нас преисполнила нетварная любовь Божия, чтобы мы могли обрести настоящую любовь, ту любовь, которую Отец имеет к Сыну, Сын — к Отцу и Сын — к Своим ученикам и ко всем членам Своего Тела. Именно такой любви ждёт Он от нас, не требуя ничего взамен. Чтобы приступить ко Святому Причастию, по сути, необходимы эти три условия («со страхом Божиим, верою и любовию»), а кроме того, Причастию должно предшествовать покаяние и воздержание, пребывание в чистоте.
Священное Предание сохраняет для нас то, во что верили и чем жили христиане на протяжении двух тысяч лет вплоть до сегодняшнего дня, без каких-то сомнений. Нет никаких научных или исторических свидетельств о том, чтобы пострадали или заразились священники, потреблявшие Дары из Святого Потира, из которого они причащали не только больных, но и носителей какой-то инфекции, ещё не осознавших свою болезнь. Такого никогда не бывало! Ситуация сейчас сложилась так, что мы находимся в стадии искушения. Христос говорил нам о таких искушениях и о том, как преодолел их Он Сам. И Он научил Своих учеников, какое средство нужно использовать в этом случае: «Молитеся, да не внидете в напасть» (Лк. 22, 46). Молитва здесь означает преданность, устремленность к Спасителю и горячую веру в Него.
О. Петр: Некоторые говорят, что нисколько не сомневаются в силе и в благодатном характере Святого Причастия, но при этом они утверждают, что лжица — это совсем другое дело… лжица — это не Святое Причастие, а значит она может быть переносчиком болезней. Это утверждение ошибочно, не так ли?
Профессор Целенгидис: Если бы мы согласились с этим аргументом, то мы пришли бы и к другим ложным выводам: будто Святой Потир, который является сосудом, содержащим Тело и Кровь Христовы, или Дискос, на котором приготовляется, освящается и раздробляется Агнец, также могут считаться «подозрительными» и подлежащими дезинфекции до и после использования (если следовать той же ошибочной логике). Лжица — это один из священных сосудов, используемых для причащения; она служит для преподания верующим Тела и Крови Христовых. А поскольку Тело и Кровь Христовы очищают, просвещают, обоживают нас и даруют нам бессмертие, то они, конечно же, освящают и очищают священные сосуды (я имею в виду и дезинфекцию от бактерий тоже). Освящающая благодать Святых Даров распространяется и на соприкасающиеся с Ними священные сосуды — это неоспоримый факт!
О. Петр: И он подтверждается более чем тысячелетним опытом.
Профессор Целенгидис: Да, именно так. Как вы сказали, о. Петр, мы обладаем более чем тысячелетним опытом использования лжицы, и против неё никогда не возникало каких-либо возражений. В Церкви действительно могут происходить изменения. Как мы уже говорили, использование лжицы не было изначальным, мы пришли к этому со временем. Но главный и первостепенный вопрос состоит скорее не в том, что делается, а в том, почему это делается. Церковь никогда и ни при каких обстоятельствах — ни в своих канонах, ни в течение всей церковной истории — не поднимала вопрос об изменении способа Причащения по причине болезней. Единственная проблема заключалась в том, чтобы обеспечить безопасное и надежное причащение (т. е. защитить Святые Дары от неправильного обращения), но никак не в том смысле, что Святое Причастие может быть связано с какой-то болезнью.
О. Петр: Иными словами, не в том смысле, что существует какая-то опасность для верных.
Профессор Целенгидис: Совершенно верно!
1 июня 2020 г.
Источник:
