http://www.pemptousia.gr/2018/02/ikoumenikotita-ke-ikoumenismos/

Вселенскость и Экуменизм

Οικουμενικότητα και Οικουμενισμός

Георгий Мандзаридис

Почетный профессор Богословского факультета Фессалоникского университета

Γεώργιος Ι. Μαντζαρίδης, Ομότιμος Καθηγητής Θεολογικής Σχολής Α.Π.Θ.

Церковь  это то место, где  в мирре является Царствие Божие. Она распространяется «на весь мир» и «на все времена» [1]. Вселенскость и диахроничность Церкви основаны на Христе, Который в Свою испостась восприял все человечество. Присутствие Христа в Церкви посредством нетварной обновляющей энергии Святого Духа  и создает ее вселенскость.

Вселенскость  Церкви не исчерпывается всемирностью, но она включает  в себя и диахроничность. Таким образом, концепция кафоличности, которая является основной чертой Церкви, также оказывается завершенной [2]. Отделение вселенскости Церкви о ее диахроничности ущемляет ее кафоличность.

Кафоличность  Церкви не имеет социальных основ, но имеет богословские корни. Это не относится к культурным, политическим или социальным различиям между христианами, даже если они также способствуют диверсификации их веры. Кафоличности, которая существует как онтологический фактор, данность Святой, Соборной и Апостольской Церкви Христовой, наносится ущерб богословскими различиями, властными претензиями и национальными противоречиями, которые возникают между христианами.

Богословие  самым тесным образом и в самом  широком смысле - это одежда Церкви. Это хитон тела Христова. А ересь - это акт разрывания этого хитона и разделения Церкви. Однако, поскольку Церковь это тело Христово, которое по своей природе остается неделимым, ересь не разделяет Церковь, а отрывает  членов от ее тела. Ересь отклоняется от диахроничности Церкви Христовой и лишается ее кафоличности.

Современный экуменизм страдает от отсутствия диахроничности, которая является границей кафоличности. Это означает, что он страдает на экклезиологическом уровне. И это относится не только к экуменизму, пропагандируемому протестантизмом, но и к экуменизму, пропагандируемому римским католицизмом. Кроме того, именно он впервые напал на экклезиологическую диахроничность, столкнувшись с кафоличностью Церкви,  как горизонтальная всемирность в географическом смысле с географическим центром в Риме. Поэтому  римо-католицизм сжался в некое пространство, область и лишился благодатного измерения и эсхатологической перспективы Церкви,  институционализируя секуляризацию христианства.

Церковь является «обществом обожения» [3]. И когда она перестает функционировать как общество обожения, то есть как общество, которое причастно нетварной божественной энергии, то оно перестает быть Церковью. Западное христианство отрицает существование нетварных божественных энергий. Но оно тем самым отрицает самую онтологию Церкви и видит ее единство на светском уровне.

В римском католицизме единство Церкви было представлено как институциональное единство на уровне административной организации. Было забыто диахроническое согласие с традицией Церкви и ее Отцами. И одновременно было установлено согласие с Папой. Вот почему соглашение с Отцами Церкви остается бессмысленным, если это не соглашение с Папой. Но когда Папа утверждает  своим личным решением доктринальную истину, то тогда  он заменяет собой функцию нетварной энергии Святого Духа, которая формирует институт Церкви.

Современный экуменизм стремится в первую очередь к внешнему объединению христианского мира, а не к сохранению его онтологического единства и идентичности. Он проявляет интерес к телу христиан, а не к телу Христа. Вот почему то, что касается тела Христа, то есть самого Христа и Церкви, они все это ставят на второе место.

Здесь мы находим и основное отличие современного экуменизма от вселенской-экуменической нераздельности Церкви. Вклад Православной Церкви, которая даже вошла в экуменический диалог, не имеет никакого реального результата. Несмотря на некоторые положительные плоды, особенно в плане взаимопонимания и решения практических проблем общественной жизни, до сих пор не существует существенного богословского подхода. Можно было бы сказать, что даже в православных кругах активно используется богословский минимализм или релятивизм во имя экуменического сотрудничества и сближения.

Однако вопросы веры  Православной Церкви нельзя релятивизировать по причинам вежливости и плохо понимаемой христианской любви или философии. Отцы Церкви имели не меньше любви, чем мы, когда они отсекали еретиков от тела Церкви. Они не радовались и не ликовали торжествующе, когда они анафематствовали ариан, несториан или монофизитов. Напротив, они это делали с болью в душе, ради сохранения в состоянии здравия всего тела Христова. И их диалоги с отпавшими от истины Церкви вдохновлялись не высокомерием или соперничеством, но глубокой скорбью.

Единство христиан основано на единстве веры. «Когда мы все верим одинаково, тогда есть единство» [4]. И содержание этой веры открывается миру во Христе и остается в Церкви со Святым Духом. Но когда Божественное откровение рассматривается как обычное религиозное учение, когда движение Бога к человеку заменяется движением человека к богу или богам, созданным его воображением, когда несотворенная благодать Святого Духа заменяется человеческими действиями, то христианство переносится на уровень человеческих религий, превращается в религию.

Вселенскость-универсальность Церкви является благодатной, харизматичной, она истекает из ее кафоличности. Современный экуменизм - это движение добрых человеческих настроений. Первая объединяет тех, кто им живет. Вторая – отдельных и кто ей следует. Методология современного экуменизма обычно ведет не только к конфессиональному, но и к религиозному синкретизму. Утрата кафолической истины Церкви, когда преобладает иной взгляд – поиска ее с помощью синтеза отдельных конфессий, естественно, распространяется на более широкий религиозный синкретизм для максимально возможного религиозного синтеза. И это видно наиболее ясно  в современном папстве, в его устремлении к смешению христианских и нехристианских учений.

Ошибка, которая обычно делается сегодня, заключается в том, что мы призываем к единству Церкви, оставаясь разделенными или запертыми в себе. И мы делаем эту ошибку, пытаясь объединить неделимую по своей природе Церковь, соглашаясь на обычный уровень или сохраняя теоретически веру в неделимую Церковь и игнорируя ее истинную миссию. Мы хотим жить как христиане нашего времени, либо сталкиваясь с миром, либо оставаясь привязанными к внешним формам.

Вызовы нашего времени и насущные потребности для большего сотрудничества и сближения всех христиан, а также всех людей доброй воли должны рассматриваются не только как причины для внешней активизации, но и как проблемы для внутренней активности и более полного переживания истины Христовой. И если это относится ко всем христианам,  то в гораздо большей мере это относится к тем, кто считает, что они твердо следуют по пути единой и неделимой Кафолической Церкви. Кафоличность Церкви не проявляется в мире благодаря ее анализу ее значения и смысла, но переживанием и явлением ее содержания.

СНОСКИ

1. Βλ. Ιω. Χρυσοστόμου, Εις Ψαλμόν 144,4, PG 55,469-70.
   2. Βλ. Κυρίλλου Ιεροσολύμων, Κατήχησις 18,23, PG 33,1044AB.
   3. Βλ. Γρηγορίου Παλαμά, Λόγος αποδεικτικός περί της εκπορεύσεως του Αγίου Πνεύματος 2,78, εκδ. Π. Χρήστου, Γρηγορίου του Παλαμά, Συγγράμματα, τομ. Α’, σ. 149.
   4. Ιω. Χρυσοστόμου, Ομιλία εις Εφεσίους 11,3, PG 62,85.
   •  

©перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2018г.