Подготовка очередной унии с Римо-Католической церковью?

О заявлении Святейшего Патриарха Константинопольского Варфоломея Ι во время его визита в Болгарию в ноябре 2007 года и некоторых решений Χ пленарного заседания Смешанной Богословской Комиссии по Диалогу Православной Церкви и Римо-Католической церкви

«Любить божественные писанiя и стараться слѣдовать святымъ догматамъ... это доставляетъ жизнь безконечную и блаженную, и понесённый для этого трудъ не останется безъ возмездiя. (...)

Правая по-истинѣ и безукоризненная вѣра, которой сопутствуетъ свѣтъ добрыхъ дѣлъ, исполняет нас всякого блага и имѣющимъ её доставляетъ блистательную славу. Но свѣтъ дѣлъ, если онъ чуждъ правыхъ догматовъ и неповреждённой веры, душѣ человѣческой, как думаю, не доставитѣ никакой пользы».

Свт. Кирилл Александрийский. Слово на Святой Символ¹

С начала XX столетия Вселенская Патриархия, которая прежде являла пример исповедничества, изменила свой курс на следование политическим интересам и дипломатии. В 1920 году она издаёт Окружное послание в котором призывает к объединению всех христиан различных конфессий, т.е. еретиков с православными, где излагает план осуществления этого лжеединства. В 1924 году был выполнен первый пункт этого плана – переход на новый календарь под предлогом перехода на якобы новоюлианский исправленный календарь. Презрев анафемы на новый календарь соборов XVI столетия², проигнорировав отрицательные суждения по данному вопросу остальных поместных православных Церквей, Вселенская Патриархия на так называемом Межправославном Совещании в одностороннем порядке и насильственно перешла на новый стиль, подорвав литургическо-каноническое единство Вселенского Православия. Точно также в одностороннем порядке, даже не запрашивая мнений поместных церквей, патриарх Афинагор совершил незаконный акт отмены анафемы 1054 года. Этим же патриархом совместно с папой Павлом VI был разработан план совместных действий по достижению единства обеих церквей. В качестве метода был избран «диалог любви». Такого рода диалог в основу свою полагает принцип не обсуждения догматических разностей, а поиск общего. При этом существующие догматические разности не берутся в расчёт.³

При непосредственном содействии Вселенской Патриархии были подписаны два униональных документа: в Шамбези 1992 с антихалкидонитами и в 1993 в Баламанде с Римо-Католической Церковью.⁴ Несмотря на то, что некоторые поместные церкви не поставили своих подписей под Баламадским соглашением, Константинопольская патриархия стала приводить в исполнение её решения. В 2005 г. в Священный Кинот Святой Горы патриарх Варфоломей прислал письмо с требованием прекратить перекрещивать католиков.⁵ В этом же году патриарх Варфоломей обращается в парламент Греческой Республики запретить признавать таинства старостильников, при этом признавая действительность таинств еретков-католиков, протестантов, монофизитов и др. В богословской лексике совершенно неоправданно вводится понятие «церквей сестёр»⁶, которое в истории Церкви применялось исключительно только в отношении братских Православных церквей. Пересмотру подвергается и православная экклезиология, вводится так называемая теория «крещального богословия»⁷ согласно которой даже все еретики не находятся за границами Церкви. Эта теория нашла, к глубокому сожалению, своё отображение и в официальном документе РПЦ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», который рекомендован для изучения в духовных школах РПЦ.

В середине октября 2007 года прошло Χ пленарное заседание Смешанной православно-католической комиссии в Равенне. Итоговый документ и его решения не были обнародованы. Однако, на Святой Горе Афон, ещё задолго до заседания Комиссии были высказаны опасения относительно возможного принятия на нём таких решений, которые войдут в противоречие с Православной верой.⁸

И действительно в своём итоговом документе «Церковные и канонические следствия священной природы Церкви. Община, соборность и власть»⁹ члены комиссии подписали ряд положений, которыми выражаются идеи несовместимые с православной экклезиологией и противоречащие исторической действительности. Об этом в частности было заявлено Преосвященным Иларионом, епископом Венским и Австрийским.

Во время недавнего официального визита Константинопольского патриарха Варфоломея им было в интервью государственному телевидению сказано: «Все мы, православные..., убеждены, что в первом тысячелетии существования Церкви, во времена неразделённой Церкви, было признано первенство епископа Рима, Папы. Однако, первенство это было почётным, в любви, не являясь юридическим главенством над всей христианской Церковью. Иными словами, согласно нашему богословию, это первенство - человеческого порядка, оно было установлено из-за необходимости для Церквей иметь главу и координационный центр»¹⁰.

В этих словах Патриарха Константинопольского на самом деле озвучивается положение итогового документа Смешанной комиссии прошедшей в Равенне. В нём, касаясь вопроса о власти в Церкви, было высказано утверждение, что исторически в Церкви существует три уровня власти: в каждой поместной Церкви, на уровне областной Церкви и на уровне Вселенском, охватывающем все поместные Церкви (ч. II, п. 17). При этом на Вселенском уровне: «как согласны обе стороны что это каноническое положение (имеется в виду первого епископа) было признано во всех частях неразделённой Церкви. Кроме того, они согласны в том, что, как Церковь «которая председательствует в любви» согласно фразе свщмч. Игнатия (Послание к Римлянам, пролог), занимает первое место по чину, и поэтому её епископ был первым среди патриархов. Однако они несогласны с интерпретацией исторической действительности с точки зрения понимания привилегий епископа как первого, этот вопрос понимался уже по-разному в первом тысячелетии» (41). «Первенство(примат) и соборность взаимно зависимы. Именно поэтому первенство – приматство на разных уровнях жизни Церкви, местном, региональном и вселенском-универсальном, должно восприниматься в контексте соборности, и соборность также в контексте первенства» (43). И далее в итоговом документе закрепляется ещё раз положение о трёх уровнях первенства: «Касаясь первенства-приматства на разных уровнях, мы хотим подчеркнуть следующие пункты:

1. Примат-первенство на всех уровнях является реальностью твёрдо основанной на канонической традиции Церкви.

2. Несмотря на то, что факт первенства-примата на универсальном-вселенском уровне принят обеими частями Востоком и Западом, они различаются в понимании, в способе понимания того, как оно должно быть проверено, и также в понимании их духовных и богословских оснований»(44).

В итоговом документе достигнутые Комиссией договорённости рассматриваются как положительные, в частности говорится следующее: «Мы, члены Смешанной Международной Комиссии по Богословскому Диалогу между Римо-Католической Церковью и Православной Церковью, убеждены что относительно утверждения о церковной общине, соборности и власти показывается позитивный и важный прогресс в нашем диалоге, и что это даёт гарантию для прочного основания будущего обсуждения вопроса о примате-первенстве на вселенском-универсальном уровне Церкви...(46)

Эти положения Итогового документа Смешанной Комиссии в Равенне, а также заявления патриарха Варфоломея I фактически не только открыли путь для беспрепятственного закрепления учения о существовании в Церкви некоего универсального-вселенского первенства, но и создали базу для закрепления этого мнения.

Однако беспристрастный анализ исторических фактов из истории Древней Церкви, даёт нам обильный материал, опровергающий как выводы Итогового документа Смешанной Комиссии в Равенне, так и высказывания Вселенского Патриарха. Как говорит выдающийся православный канонист начала XX столетия епископ Никодим (Милаш) в своём пространном изъяснении 6-го правила ΙI Вселенского собора, которым Константинопольскому епископу предоставлялось второе место после Римского, в древней Церкви признавали первенство по чести (primatum honoris), но не первенство власти (primatum universalis).¹¹ В VI столетии святитель Григорий Великий, папа Римский даже выразил серьёзное порицание патриарху Евлогию Константинопольскому за применение термина вселенский папа в письме к нему: «Я прошу тебя, чтобы никогда больше я не слышал этого слова. Ибо я знаю, кто ты и кто я. По положению – ты мой брат, по характеру – мой отец. Поэтому не мне приказывать, но я только пытался указать на то, что считаю желательным...Я сказал, чтобы ты не употреблял такой титул, когда пишешь ко мне ли или к кому-нибудь другому. Но теперь в своём последнем письме ты, несмотря на мое запрещение, опять обратился ко мне с гордым титулом универсального папы. Я прошу твою Святость, кого я так люблю, больше этого не делать...Я не считаю для себя честью ничего, что лишает моих братьев подобающей их чести. Честь моя есть честь Вселенской церкви, честь моя есть объединённая сила моих братьев. Тогда и только тогда я истинно почётен, когда никто не лишается чести, справедливо ему принадлежащей. Но если твоя Святость именует меня универсальным (вселенским) папой, то ты отрицаешь, что сам ты есть то же, что ты приписываешь мне, - универсальный (вселенский). Запрети то Бог! Да будут далеки от нас титулы, которые надмевают человеческую гордыню и ранят любовь».¹²

Подчеркнём также и бесполезность дискуссии по этому вопросу, поскольку Римская церковь из-за ереси Filioque отпала от Вселенской Церкви еще в 1014 г. при папе Бенедикте VIII. В 1054 г., несмотря даже на неадекватное поведение легатов Рима во главе с кардиналом Гумбертом, лишь произошло естественное довершение процесса отпадения этой некогда славившейся православием древней патриархии. Святоотеческая позиция в отношении отпавших от Православной Церкви еретиков была такова, что они находились под анафемой¹³, а потому лишены и спасительной благодати и Тайнств¹⁴. Для них единственным путём для спасения является обращение к Православной Церкви и отвержение ложных догматов. Этот же путь должна проделать и Римская церковь. Проводимые же Смешанной Комиссией по диалогу Православной Церкви с Римо-Католической пленумы, как это показывают итогипоследних лет, уклонились от заданного ещё в 1965 г. направления свидетельствовать о Православии. Они стали лишь органом Ватикана по выполнению плана достижения любыми путями унии римо-католицизма с Православием. Ноесли так, то долг каждого православного христианина доступными методами сопротивляться этому беззаконию и предательству Истины.

Именно такой позиции и таких взглядов придерживается и Константинопольский патриарх Варфоломей I. И чтобы осуществить поставленную задачу, он пытается навязать Православной Церкви мнение о примате Константинопольского патриарха в Греко-Восточной Православной Церкви. Это проявилось и во время X пленарного заседания Смешанной Комиссии, и получило косвенное отражение в её официальном итоговом документе.

«Эта гармония между Церковью и соборами настолько глубока, что даже после разрыва между Востоком и Западом, который сделал невозможным созыв Вселенских соборов в строгом смысле слова, обе Церкви продолжали созывать соборы всякий раз, когда возникали критические ситуации. Эти соборы собирались епископами поместных церквей при тесном духовном общении (communion)с кафедрой Рима, или же, соответственно с другой стороны, с кафедрой Константинопольской. В Римо-Католической Церкви некоторые из этих соборов, созванных на Западе рассматривались как вселенские. Эта ситуация заставила две части христианского мира созывать соборы свойственные каждой из них, благосклонно относясь к расхождениям, которые лишь внесли свой вклад в развитие взаимного отчуждения. Должны быть разысканы средства, которые бы восстановили вселенское согласие». (п. 39)

Заметим, что каждая поместная православная церковь жила вполне самостоятельной жизнью, собирая свои поместные соборы по разным важным случаям независимо от Константинополя. Таковыми были соборы в Иерусалиме при патриархе Досифее (17 ст.), поместные соборы в России (1503, 1546, 1666 и др.). Под тесным духовным общением необходимо понимать, что сами поместные церкви, находились в духовном общении с друг с другом, и с Константинополем в частности. Это выражалось в поминании всего диптиха патриархов Православной Церкви, в котором первое место занимал патриарх Константинопольский. Но никогда эти соборы не имели никакой санкции со стороны Константинополя. Кроме того, после принятия Константинопольской Церковью Ферраро-Флорентийской унии в 1438 г., другие поместные церкви разорвали общение с Константинополем и собирали свои поместные соборы, которые осудили унию с Римо-Католической церковью. В Иерусалиме 1438 г. был созван собор: «В этом же году был созван Собор в Иерусалиме, в котором участвовали все Восточные Патриархи: Филофей Александрийский, Дорофей Антиохийский и Иоаким Иерусалимский. На этом соборе присутствовал и митрополит Кесарии Каппадокийской Арсений и другие клирики. Иерусалимский собор предал анафеме Флорентийский собор и его решения, и низложил Патриарха Константинопольского Митрофана как латиномыслящего, и вручил постановление митрополиту Арсению Кесарийскому, поручив ему повсюду возвещать благочестие этого решения»¹⁵< FONT COLOR="#000000">.

В IX столетии было выработано учение о священной пентархии, то есть некое мировоззрение согласно которому всей Церковью правят пять патриархов. И их власть в Церкви носит абсолютный характер. Их число соответствует пяти органам чувств. Хотя к IXстолетию кроме Константинопольского патриарха все остальные потеряли свою влиятельность из-за мусульманского гнёта, однако «учение о высокой власти всех патриархов в совокупности строго сохранялось»¹⁶.

Митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) в состав Комиссии незаконно ввёл делегацию т.н. Апостольской Православной Церкви Эстонии, незаконно созданной Константинопольской патриархией на канонической территории Русской Православной Церкви. Этим Константинопольская патриархия демонстративно заявила о своих «правах» примата в Восточной Церкви, попирая принцип соборности устроения Православной Церкви. В то время как Московская Патриархия, не приглашает для участия в Богословских комиссиях некоторые национальные церкви, которым были законно предоставлены права автономии, но которые не получили признания со стороны Константинополя. Вселенская патриархия, незаконно присвоив себе права принимать апелляции от епископов иных поместных церквей, приняла в общение и отправленного под запрет епископа Василия (Осборн), отбирает через светские суды приходы Московской Патриархии в Европе, присваивает себе право на вселенскую юрисдикцию и т. д.

Однако все эти действия являются ни чем иным, как копированием поведения Римских пап в IX, X и XI столетиях, когда они присваивали себе право быть судьями всей Церкви и вмешиваться в дела иных поместных церквей.

Поэтому нам хотелось бы напомнить, что Константинопольские патриархи получили первое после Римского епископа место в Церкви по чисто светским соображениям исходя из той ситуации, которая складывалась с Константинополем как новым Римом и столицей империи. То есть первенство чести Константинопольского епископа имеет исключительно светское происхождение. А поскольку правила 6-е II Вселенского собора и 28-е IV Вселенского собора были ситуативными, отражали реалии государственного устройства Римской империи в IV-V вв., то и эти правила не имеют обязательной канонической силы сегодня. И поскольку Римская империя прекратила своё окончательное существование с падением Константинополя в 1453 г., то и роль епископа Константинополя в Церкви как епископа столицы мира исчерпана. Константинопольский патриарх стал всего-лишь епископом г. Стамбула. Его титул Константинопольского и Вселенского стал всего-лишь данью истории, давно ушедшей в истории традиции.

Сегодня Русская Православная Церковь является крупнейшей поместной церковью в Православном мире и поэтому ничто не мешает почётное первенство чести в Православной Церкви передать епископу г. Москвы, то есть патриарху Московскому и всея Руси.