Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

 

Священная Обитель прп. Григория

 

Святая Гора Афон, 6/19 сентября 2016

 

 

 

ОЦЕНИВАЯ ИТОГИ

СВЯТОГО И ВЕЛИКОГО СОБОРА

Церковь живет как постоянный собор. «Соборный (кафолический) образ жизни Церкви выражается не только во время созыва Соборов, но и во всяком акте общения: ... первого между епископами (митрополита) с находящимися в его ведении епископами; епископа с пресвитерами; священника, настоятеля общины, с причтом и мирянами, составляющими эту общину; наконец, мирян между собой»[1].

Мы желаем, чтобы вкладом в соборную жизнь тела Церкви был и этот текст, составленный с большим уважением к церковным институтам и лицам, которые потрудились для созыва Святого и Великого Собора, особенно к уважаемой Вселенской Патриархии. Он смиренно обращен к нашим епископам и полноте Церкви, чтобы высказать нашу мысль и услышать их слово. Ибо так возделывается единство и прославляется Святая Троица, как об этом сказано в 34-м Апостольском правиле.

 

Цель — благодатное единство.

Святой и Великий Собор был созван, чтобы показать, «что Православная Церковь есть Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, объединенная Таинствами, и, более всего, Божественной Евхаристией и Православной верой, а также соборностью»[2].

Поскольку «разделение Церкви онтологически невозможно, … но лишь отпадение от Церкви»[3], искомым всегда является наше единство с Церковью. Единство всех нас в Церкви означает совместное причастие Божественной Жизни, которое предполагает один образ мыслей, одну апостольскую-свтятоотеческую Веру, одну Евхаристию, один этос, одну надежду спасения во Христе (Еф. 4, 1-5). Об этом единстве молился Господь Иисус Христос Небесному Отцу: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 22). Вне благодатного единства Церкви — грех, заблуждение, разделение, ересь, духовная смерть (3 правило Афанасия Великого, правило святого поместного Собора Карфагенского при священномученике Киприане). «Когда мы все веруем одинаково, это и есть единение», согласно святому Златоусту[4]. Мы неверно понимаем Таинство Церкви, если видим наше единство с Ней только как внешнюю связь, а не как благодатное единство во Христе, в Теле Христовом. Послушанием во Христе, смирением во Христе, свободой от эгоцентризма, от антропоцентризма и сообразования с мiром мы соучаствуем в благодатном единстве Церкви.

Во имя этого единства Святая гора Афон говорит всякий раз, когда Вера или евангельские заповеди подвергаются опасности. Она говорит и молчит с рассуждением. Стремясь к этому единству, Священный Кинот Святой горы Афон составил свое Письмо[5] Святейшему Патриарху Варфоломею от 12/25 мая 2016, прося внести необходимые изменения в предсоборные документы. Кинот говорил с благоразумием и смелостью о необходимости изменений предсоборных документов Святого и Великого Собора, дабы они выражали единый и соборный образ мыслей Церкви[6].

Предсоборные документы не отражали чёткого православного экклезиологического образа мыслей, особенно в вопросе межхристианских отношений. Это показала и предсоборная оценка документа «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром» иерархами Поместных Церквей.

Предсоборные документы приняли такой вид потому, что их составление осуществлялось руководящими лицами, которые организовывали и проводили одновременно как предсоборные совещания, так и проходившие параллельно им межхристианские диалоги. Известно формально всеправославное (начиная с 1961 г.) представительство на этих диалогах, но также известно то, что этот курс не был всеправославно одобрен. Также известны сочинения видных богословов, выражающие критическую позицию относительно конкретных положений и заключений этих диалогов, противодействие Поместных Церквей, Святой горы Афон, епископов, клириков и богословов, как и недовольство благочестивого народа неподобающими действиями в ходе межхристианских контактов.  Тем, кто в курсе дела, также известно о недовольстве и прекращении участия в межхристианских диалогах выдающихся богословов, а также об изобличающих свидетельствах инославных религиозных деятелей, с официальным статусом и без такового, о том, как они воспринимают цели «экуменических» отношений.

 

Наши чаяния от Собора

Собор мог бы придать экклезиологически правильный вид межхристианским связям, положить конец проблемам, вызванным ошибками межхристианских диалогов. Ведь он был созван не как совещание православных делегаций, но как Собор Церкви. Было необходимо выразить единый образ мысли в Церкви, ответ Собора на важную богословскую проблему синкретического экуменизма.

Мы надеялись, что Святой и Великий Собор примет конкретные и чёткие соборные постановления. С искренней надеждой мы внимательно изучили предсоборные документы и составили комментарии и предложения к проектам документов Святого и Великого Собора в меморандуме-документе нашей Священной Обители от 4/17 марта 2016[7]. Мы хотели выразить два основных ожидания[8] от Святого и Великого Собора:

Во-первых, чтобы были без расплывчатости сформулированы основы Православной Экклезиологии, представляющие Православную Церковь как единственную Церковь, Единую Святую Соборную и Апостольскую, так чтобы было удобно отличать её от ересей и расколов инославного христианского мира. То есть, мы ожидали, что будет написано и утверждено, что только она хранит апостольскую Веру без нововведений, только она обладает апостольским преемством своих епископов, только она совершает подлинные Священные Таинства (Крещение, Миропомазание, Священство, Евхаристию и проч.), только она как Тело Христово подает спасающую божественную и нетварную Благодать, только она обеспечивает безошибочный опыт богопознания, истинное благочестие, подлинный богослужебный уклад и согласную Священным Канонам соборность.

Во-вторых, мы ожидали, что с ясностью и искренностью будут описаны экклезиологические начала, которые не позволяли бы разрушаться — через участие в межхристианских диалогах — тем границам, которые Церковь своими священными Канонами утвердила между Православием и ересью. Потому что только при этом условии православный экклезиологический образ мыслей не изменится из-за необдуманных экуменических контактов и для инославных христиан не потеряется возможность узнать путь своего возвращения к апостольской Вере и в Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь.

Мы выразили свое мнение и свои чаяния согласно патриаршему Окружному Посланию, но также согласно с заветами бывших прежде нас отцов[9]. Выразили их с болью, надеясь, что они посодействуют восстановлению одного и единственного образа мыслей в Церкви; что в конечные документы не войдут элементы экуменической экклезиологии, подобные элементам II Ватиканского собора и ВСЦ, проявлявшиеся во многих заявлениях и мероприятиях прошлого. В документе-меморандуме наше мнение было выражено следующим образом:

«Мы с благоговением выражаем наши мысли Преосвященным Иерархам святой Православной Церкви о том, каким образом проекты документов могли бы приобрести более «кафолический» характер, то есть выразить более точно соборный разум Церкви так, как его хранит наше каноническое предание, литургическое сознание и опыт наших благодатных святых: общение со всеми святыми».

Что касается спорного экклезиологического вопроса об отношениях Православной Церкви к остальному христианскому миру, наше мнение было выражено следующим образом:

«Данный документ представляется составленным с некоторой односторонностью; он отражает только одну сторону вопроса. В нем описаны связи Православной Церкви с инославным христианским миром с точки зрения тех, кто осуществлял эти связи в последние 50 лет. Однако в Церкви существует и другая богословская точка зрения на межхристианские отношения. Авторитетные во всей Православной Церкви Архиереи, клирики, монахи, богословы (с академическими званиями и без таковых), Святая гора Афон и простой народ, — и среди них люди, достигшие святости, — обстоятельно выразили свои строгие предостережения относительно как формы отношений с инославными, выраженной в данном проекте документа, так и богословия, лежащего в основании таких отношений. Согласно этой точке зрения, которая, как мы убеждены, выражает веру пророков, апостолов и отцов, — рассматриваемый проект документа должен быть переписан, чтобы выражать эту веру. В такой надежде мы благоговейно представляем свои комментарии и предложения, чтобы соборные Архиереи выразили своё мнение о той форме, которую должен принять этот документ».

Мы с надеждой ожидали исхода Святого и Великого Собора. Каждый собор, так как он является собором Церкви, прежде своего созыва несет надежду. Невозможно предрешить результат какого-либо собора Церкви, даже зная заранее обстоятельства его созыва. О соборах судят только по их итогам: «Те соборы благочестивый канон Церкви признает святыми и принятыми, которые одобрила правота догматов»[10], согласно святому богоносному Максиму Исповеднику.

 

Церковь судит экуменизм.

Инославный экуменизм (протестантский и римоцентричный) — экуменизм синкретический[11], ставящий своей целью «единство несмотря на разницу в догматах». Очевидно, под его влияние подпали некоторые православные, в продолжение десятилетий поддававшиеся гуманистическим соблазнам новой эпохи, которая якобы не должна оставаться в неуступчивости прошлого[12]

Однако этот дух не выражал Церкви. Наша Православная Церковь не отождествила себя с подобным экуменизмом. Множество избранных пастырей и церковный народ не только не согласились с таким экуменизмом, но и обличали его[13]. Достойные лица, до сегодняшнего дня пользующиеся большим уважением, некоторые из которых причислены к лику святых, выразили Церковь, удостоверили её исключительность.

Наши епископы прибыли на Святой и Великий Собор не для того, чтобы одобрить экуменический курс, но чтобы подтвердить, что мы, православные, суть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь.

Мы не можем поставить под сомнение блистательную попытку Предстоятелей и участвовавших в Соборе архиереев улучшить текст документов. Мы должны высоко оценить богословские усилия некоторых епископов удалить небогословские понятия и выражения и добавить необходимые предложения, чтобы избежать возможного экуменического истолкования документов.

Ради объективности и истины обозначим некоторые основные изменения, сделанные в правильном направлении и доставившие нам удовлетворение:

  • В достаточном количестве мест в тексте, где речь идет о неправославных, было добавлено определение «инославные», так что выявляется их отклонение от Православной апостольской Веры. В пар. 21 чётко говорится, что «неправославные Церкви отклонились от истинной веры Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви».
  • В вопросе о межхристианских диалогах был добавлен пункт о том, что должны происходить их периодические оценки.
  • В вопросе об участии в ВСЦ было разъяснено, что это участие имеет в виду продвижение [подразумевается только] мирного сосуществования и сотрудничества пред лицом значительных общественно-политических вызовов.
  • Уния была причислена к неприемлемым действиям или методам сближения христиан.
  • Из первого параграфа 2-й главы предсоборного документа «Миссия Православной Церкви в современном мире» было исключено персоналистическое упоминание о человеке «как члене сообщества личностей, в единстве человеческого рода по благодати отражающих жизнь и общение Божественных Лиц в Святой Троице».
  • В вопросе о смешанных браках с инославными было избегнуто прямое заявление об обязательности их венчания, каковое запрещено имеющим кафолическую силу предписанием 72-го правила Трулльского собора. Была утверждена лишь «возможность применения церковной икономии».
  • Были упомянуты (в Окружном послании Собора) как «обладающие вселенским авторитетом» Соборы при святом Фотии (879) и святом Григории Паламе (1351), на которых осуждаются еретические догматы, такие как филиокве, примат папы и тварная Благодать, и последующие Соборы, которые отменили решения Ферраро-Флорентийского лжесобора и опровергли протестантские воззрения.

 

Документы не были исправлены в достаточной мере.

Итак, Собор мог исправить предсоборные документы в достаточной мере. Он мог переписать спорный текст об отношениях с инославными и определить четкие экклезиологические основания для богословских диалогов и так называемых экуменических контактов. Однако этого не случилось, несмотря на то, что Святейший Вселенский Патриарх как председатель Собора был открыт для любых предложений. К сожалению, некоторые не захотели. «Документ хорош, исправления не нужны», — так, как передают, сказал авторитетный деятель Собора.

Документы остались расплывчатыми, двусмысленными. Боголюбивейший епископ Карпасийский Христофор, для предупреждения злоупотреблений их расплывчатостью, пишет: «Это вопрос исключительно толкования определений, содержащихся в соответствующем документе, а не просто указания на них. Если мы хотим назидания нашей паствы, а не её возможного разделения, мы должны толковать этот документ православно, чтобы, если есть какая-либо неясность или недостаток, указать и истолковать его православно и тем самым избежать его неправильного понимания, неправильного использования»[14].

На расплывчатость смело указывает и преосв. Митрополит Навпактский: «Весь документ недостаточен и противоречив в отношении своей экклезиологии, потому что он не определяет, кто причастен и кто не причастен Церкви, кем являются те, кто отсечен от Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, и каковы границы между Православной Церковью и ересью. Это одна из основных причин, наряду с прочими, по которой я не подписал итоговый документ. Я сделал это сознательно»[15].

А преосв. епископ Бачский Ириней Булович написал после Собора: «Весь текст от начала до конца, по моему мнению, является непоправимым и неприемлемым, так как представляет собой несовместимое смешение православных по своей сути положений и «экуменической» по своему духу и интонации терминологии»[16].

Таким образом, цитированными выше архиереями подтверждается необходимость выражаться точно в соборных документах, как писал еще до собора и затем в Деяниях Собора преосв. Митрополит Лимасольский Афанасий: «Смиренно полагаю, что такие важнейшие и такие авторитетные тексты Святого и Великого Собора Православной Церкви должны быть сформулированы очень тщательно и со всей точностью богословия и канонического права, чтобы в них не было неясных или непризнанных богословских терминов и ошибочных формулировок, которые могут привести к неправильному пониманию и искажению подлинного исповедания Православной Церкви»[17].

По внимательном изучении спорного 6-го документа мы констатируем определенные места, где нечёткость даёт возможность различного истолкования текста:

1) Упоминается об инославных христианских церквях, не находящихся в общении с Православной Церковью (см. пар. 6), а также об истине и вере и предании семи Вселенских Соборов как основании поиска единства христиан (см. пар. 5). Однако апостольская истина, вера и предание Вселенских Соборов не описываются и не делается их противопоставления инославию «инославных христианских церквей» на основании конкретных элементов двухтысячелетнего Предания Церкви. Таким образом, Церковь не отграничивается чётко от ересей, присваивающих себе апостольскую истину, вне зависимости от того, принимают ли они лишь три первых Вселенских Собора (монофизиты), созвали ли они двадцать один (римокатолики), или отказываются признавать в Православной Церкви всю апостольскую веру (протестанты).

Итак, поскольку мы именуем их «инославными христианскими церквами» (подразумевая, что они обладают некоторой структурой и некоторыми элементами Церкви, но инославны по вере), не определяя чётко их инославия (которое вывело их за пределы Церкви, в ересь), мы легко можем соскользнуть в антиправославную теорию о том, что православные и римокатолики «находятся уже в состоянии не завершенного раскола, но прекращения церковного общения (ἀκοινωνησία)»[18]. Эта теория, принятая и некоторыми православными богословами, извращает понимание Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви (в которую она помещает православных и римокатоликов несмотря на догматические различия), также как и понимание инославия, которое воспринимается как другое выражение той же апостольской веры!

Безопасное проведение межхристианских диалогов нуждается в некотором уставном документе, который с чёткостью выражал бы различие между Православием и ересью, Церковью и еретическими «церквями». За образец могут быть взяты 1 правило II Вселенского Собора и 1 и 2 правила Трулльского Собора.

2) В пар. 20 были отмечены недостатки, оставляющие место для крещального богословия и признания церковности у инославных[19].

3) Совершенно неясен 23 параграф, гласящий, что диалог должен сопровождаться «делами взаимопонимания и любви». Не разъясняется, до какого предела могут доходить эти дела и на основании каких Священных Канонов, чтобы, с одной стороны, обнаруживалась наше душевное благородство и наша заинтересованность в спасении инославных, а с другой — сохранялось в неприкосновенности Православное экклезиологическое сознание. То есть, отсутствуют положения, которые запрещали бы действия и высказывания (совместные молитвы, литургические приветствия и т. д.), которые представляют инославных как Церковь с подлинным Крещением, Священством и спасающей Благодатью и на деле ниспровергают и упраздняют самосознание Православной Церкви как Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.

Что касается присутствия Православных Церквей в ВСЦ (с которым Святая гора Афон уже выразила свое несогласие), то является положительным заявление соборного документа о том, что они «вносят свой вклад [подразумевается только] в продвижение мирного сосуществования и сотрудничества пред лицом значительных общественно-политических вызовов» (пар. 17). Однако участие Православных Церквей в ВСЦ основывается на «Торонтской декларации» (пар. 19), очень проблемного с экклезиологической точки зрения документа. Можно поставить серьёзный вопрос: не приобретает ли «Торонтская декларация» со всеми своими серьёзными проблемами, благодаря цитированию её Собором, силу уставного документа для Православной Церкви?![20] Кроме того, в соборном документе подтверждается участие православных в ВСЦ без прямого запрета «межконфессиональных совместных молитв», которые были предложены Особой Комиссией об участии православных в ВСЦ и приняты его пленумом в 2006 (Порту-Алегри) и без осуждения и отвержения некоторых совместно принятых (включая православных участников) антиправославных мнений ВСЦ о Церкви и Крещении[21].

4) В пар. 11 говорится, что диалоги, в которых не достигается согласие по какому-либо вопросу, не прекращаются, но, напротив, после фиксации богословского разногласия, продолжаются. Бесспорно, доводить диалог до конца несмотря на трудности — правильно. Однако продолжение или прекращение диалога является не только практическим вопросом, но имеет и экклезиологическое и сотериологическое значение. Бесплодные диалоги способствуют притуплению догматической чувствительности участвующих в них православных богословов, как и православной полноты. Что же означает в таком случае продолжение диалогов? Например, в отношении важнейшего вопроса об унии: достаточно ли простого (и похвального) упоминания слова «униатство» (пар. 23) среди форм межконфессионального антагонизма, тогда как уния является прежде всего экклезиологической проблемой, которая должна была быть решена прежде начала богословского диалога? Как теперь будет пониматься проблема унии — как практический антагонизм или как экклезиологическое искажение, лишающее человека спасения?

5) Пар. 4, 5 и 6 устанавливают участие Православной Церкви в межхристианских диалогах и в экуменическом движении с заверением, что «участие православных в движении за восстановление единства с другими христианами в Единой Святой Соборной Апостольской Церкви... последовательно выражает апостольскую веру и Предание в новых исторических условиях» (пар. 4).

Вопрос в том, на каких экклезиологических началах мы основываем участие православных в сегодняшних межхристианских диалогах, чтобы оно было последовательным в отношении к апостольской вере и преданию. В сегодняшних исторических условиях, также как и в прежних (латинократии XIII века[22]*, Propaganda Fidei XVI-XVIII веков), верный критерий Православного «диалога» заключается в том, чтобы экклезиологическая идентичность православных сохранялась неизменной. Некогда это выражалось в отказе подчиниться папе. Позднее в отвержении унии, то есть отказе поминать папу как главу Церкви. Сегодня речь идет об отказе от «взаимного признания в качестве Церквей», как этого желает экуменическое движение XX века.

В соборном документе не провозглашается явно, что никакое другое христианское сообщество не есть Церковь в догматическом понимании этого термина, кроме Церкви Православной. Ни до Собора, ни на Соборе не удалось включить в 1 пар. 6-го документа понятие единственности Церкви, хотя Святая гора Афон поняла этот параграф именно в таком значении. Однако отсутствие понятия единственности представляет собой очень значительный недостаток. Смещение римокатолической экклезиологии от понимания «исключительности» (до II Ватиканского собора) к сегодняшнему пониманию Конституции Lumen Gentium, что Единая Святая Церковь «subsistit» (пребывает, содержится,) в Римокатолической (а не тождественна ей) указывает на некоторую опасность, которой мы, православные, должны избежать, подчеркивая понятие единственности Православной Церкви как всей и одной Церкви. Представители Православных Церквей на экуменических заседаниях, когда излагали совместное Заявление, подчеркивали единственность Православной Церкви как всей и одной Единой Святой. Например, в Лунде в 1952: «Она есть вся и одна Церковь, тело Христово, наследница Апостолов. Так что только она может определять веру. И мы уверены, что это доказательство её единственности»[23]. Священный Кинот Святой горы Афон очень часто в своих официальных документах обращал внимание на единственность Церкви. Например, в Послании Святейшему Вселенскому Патриарху Варфоломею (1/14 ноября 1995): «Только наша Православная Церковь есть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь Символа Веры, прочие же инославные «Церкви» пребывают в ереси и обольщении». И сам Святейший патриарх заявил в священном храме Протата 21 октября 2008: «Православная Церковь – она одна есть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь».

6) Очевидно несоответствие между провозглашением: «Православная Церковь, будучи Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью» (пар. 1) и тем, что происходило на богословских диалогах. С тех пор, как впервые была составлена эта формулировка (III Предсоборное Совещание, 1986), до сего дня, несмотря на то, что с того времени подчеркивается, что свидетельство Православной Церкви дается «на основании её апостольского предания и веры»[24], были заключены богословские соглашения, которые не основываются на апостольской вере и предании. Таковы, например, соглашение Смешанной Комиссии православных и антихалкидонитов о христологии (1989, 1990); соглашение об экклезиологии в Баламанде (1993), которое подвело итог соглашениям Смешанной Комиссии православных и римокатоликов в Мюнхене (1982), Бари (1986), Новом Валааме (1988), касавшимся церковного характера обеих сторон (апостольская вера, апостольское преемство, подлинные таинства); и соглашение в Равенне (2007) о якобы существовании первенства одного епископа на всемирном уровне, которое, к счастью, еще не успело развиться.

 Соборный текст становится еще более неясным из-за категорического заверения Окружного послания, что «диалоги, которые ведёт Православная Церковь, никогда не означали, не означают, и не будут означать какого бы то ни было компромисса в вопросах веры». Если вышеприведенные богословские соглашения не являются «компромиссом в вопросах веры», мы недоумеваем о том, что тогда является компромиссом и что такое «богословский минимализм», отвергаемый формулировкой Окружного послания: «Православная Церковь никогда не принимала богословский минимализм и не ставила под сомнение своё догматическое предание и свою евангельскую мораль» (пар. 20)?!

Из вышеизложенных шести пунктов можно сделать вывод, что документ об отношениях с остальным христианским миром ориентирован на соборное закрепление курса межхристианских связей последних пятидесяти лет без необходимых оснований в Православной Экклезиологии. Возникает вопрос: насколько легко этот курс может быть назван «Православным экуменизмом» (о. Думитру Станилоаэ)[25], или приглашением к «всемирному возвращению в Православие» (о. Георгий Флоровский)[26]?

 Ошибки межхристианских диалогов прошлого не дают возможности ответить положительно. Сейчас был необходим документ святоотеческого духа, который не оставлял бы лазейки для инославного экуменизма (теория «церквей-сестер» и «двух легких», признание инославного крещения и священства, общая христологическая вера с антихалкидонитами, принятие ватиканского «Clarification», подписание особых документов О Церкви комиссии ВСЦ Вера и церковное устройство и т. д., и соответствующие «этикетные церковные» мероприятия, которые их подтверждают). Подобный текст имел бы целью возвращение инославных в единство Церкви. Он показывал бы, что мы не признаем на деле церковность инославных «церквей» (что они являются церквями в богословском понимании этого термина), тем самым оставляя инославных пребывать в своих заблуждениях.

 

Будущие диалоги.

Соборный документ об отношениях с инославными представляет недостаток экклезиологической точности. Это неизбежно проявится во время будущих экуменических контактов, в которых дух документа будет реализован на практике. Было бы желательно, чтобы межхристианские диалоги начались заново с некоторого «чистого листа» чистой Православной Экклезиологии. Однако вероятно, что в действительности они будут созидаться на достижениях прошлого, которые так или иначе обнаруживают отклонения от Православной Экклезиологии[27]. Приведем примеры диалогов, в которых должно проявиться то, как будет истолкован дух документа:

Первый пример: диалог с римокатоликами достиг соглашений в Мюнхене, Бари, Новом Валааме, Баламанде, Равенне[28]. Согласится ли с ними новый состав богословской комиссии? Отвергнет ли она старые соглашения и изложит новые, экклезиологически верные, богословские критерии? Какое указание получат от своей иерархии богословы соответствующей комиссии? Кто будет формировать её состав? Будет ли представлена в комиссии и сторона, не согласная с чрезмерно смелыми, непозволительными действиями?

Второй пример: соглашения Смешанной Комиссии диалога с антихалкидонитами, как предполагалось, должны были быть переданы Великому Собору и оценены им. Однако они уже имеют силу, так как для них существует особенное условие, позволившее начать их реализацию еще до их оценки Собором. Итак, соглашения о якобы общем христологическом учении православных и антихалкидонитов остаются в силе и повлекли за собой частичное общение в таинствах в древних патриархатах и в православной диаспоре. Спрашивается: будет ли исправлена эта экклезиологическая несообразность  и церковное бесчиние[29]? Будет ли возможное возобновление этого богословского диалога означать отмену принятых неправославных соглашений, на основании теперь уже и исповедания Святого и Великого Собора, что Православная Церковь есть Единая Святая, а «неправославные Церкви и конфессии отклонились от истинной веры Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви» (пар. 21)?

Третий пример: между «церквями» Германии (большой части спектра христианских конфессий) было подписано соглашение о взаимном признании крещения и запрете на перекрещивание верующих в случае смены «церкви». Межхристианский диалог на двустороннем и многостороннем уровнях сочтёт это соглашение действующим или пренебрежет им как по сути отмененным действием пар. 1 документа Отношения…? То есть, будет ли принцип пар. 1 иметь на деле подлинное экклезиологическое содержание, вытекающее из нашей Православной Веры в Единую Святую Соборную Церковь?

Кроме того, образ понимания соборного документа о межхристианских связях выяснится ещё из двух сторон экуменических контактов:

Одна сторона — экуменическое общение, то есть литургические приветствия, совместные молитвы, благословения православной паствы еретическими церковыми лидерами, совместные мероприятия православных и инославных предстоятелей и клириков, которыми притупляется православное чувство и продвигается народный экуменизм. Они продолжатся или прекратятся?

Вторая сторона касается богословских исследований, богословских научных конференций и всего того в академическом пространстве, что движет межхристианские диалоги в сторону синкретического экуменизма и иногда успешно «используется» церковными деятелями. В пример можно привести богословское творчество, которое в продолжение многих лет представляет монофизитов православными в их христологическом учении, известная папская Clarification, уравнивающая филиокве и исхождение Святого Духа от одного Отца[30], богословские исследования, утверждающие действительность крещения инославных. На основании каких экклезиологичских критериев будет становится приемлемым этот богословский вклад?

 

Заключение.

Предсоборные документы были нагружены своей известной предисторией и своими недостатками. Они обусловливались и отражали историю межхристианских богословских диалогов, решений и соглашений. Было бы неправильно толковать их сами по себе и из себя самих.

Без сомнения, Собор улучшил предсоборные документы. Однако окончательные соборные документы все еще представляют неясности. Они не приняли «кафолического вида», которым они могли бы содействовать «кафолическому единству» Церкви и получить ожидаемую «кафолическую силу действия».

Наши чаяния от Святого и Великого Собора не исполнились, несмотря на улучшения соборных документов. Мы желали бы, чтобы постановления Собора были такими, чтобы из можно было включить в Синодик Православия, чтобы читать их как Святогорский томос.

Но мы не теряем надежды. Мы доверяем нашей Церкви, нашим архиереям, нашим клирикам, нашему благочестивому народу. Мы надеемся на веяние Святого Духа, который «весь собираетъ соборъ церковный». Документы могут дозреть, быть очищены, переписаны — тем способом, который подскажет нашим архиереям Дух Святой. Тогда эти документы послужат благодатному единству Церкви.

 


[1]              Ἀρχιμ. Γεωργίου Καψάνη, Καθηγουμένου Ἱ. Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου Ἁγ. Ὄρους, Ἡ Ποι­μαντική διακονία κατά τούς Ἱερούς Κανόνας, [Архим. Георгий (Капсанис). Пастырское служение по священным канонам] ἐκδ. Ἄθως, Πειραιεύς 1976, σελ. 114-115.

[2]             Πατριαρχική καί Συνοδική Ἐγκύκλιος τῆς 20ῆς Μαρτίου 2016 [Окружное послание Патриарха Константинопольского Варфоломея и Священного Синода Вселенской Патриархии от 20 марта 2016].

[3]             Ἀρχιμ. Ἰουστίνου Πόποβιτς, Ὀρθόδοξος Ἐκκλησία καί Οἰκουμενισμός [Архим. Иустин (Попович). Православие и экуменизм], ἐκδ. «Ὀρθόδοξος Κυψέλη», Θεσσαλονίκη 1974, σελ. 82.

[4]             Толкование на послание к Ефесянам, PG 62, 83.

[5]             Священный Кинот Святой горы Афон, 202-е Чрезвычайное Двойное Собрание (3.5.2016).

[6]       «Предсоборные тексты нуждаются в некоторой корректировке, дабы стать выражением кафолического образа мыслей нашей Святой Православной Церкви» (Письмо Священного Кинота Святой горы Афон от 25 мая 2016 года).

[7]             Ἱερά Μονή Ὁσίου Γρηγορίου, Σχόλια καί παρατηρήσεις ἐπί τῶν σχεδίων κειμένων τῆς Ἁγίας καί Μεγάλης Συνόδου, 4/17 Μαρτίου 2016 [Монастырь Григориат. Комментарии и предложения к проектам документов Святого и Великого Собора]. Этот текст был сперва предложен на рассмотрение многих иерархов и после этого был опубликован в интернете (см. www.monastery.gr, русский перевод http://www.bogoslov.ru/text/4918713.html).

[8]       Святейший Вселенский Патриарх уведомил верующий народ своим патриаршим и соборным Окружным посланием, что «документы, относительно которых была установлена всеправославная договоренность и которые представляются на рассмотрение Святого и Великого Собора, публикуются и представляются в расположение всякого благого произволения верующего для его информирования и введения в курс дела, а также для того, чтобы он мог выразить своё мнение и ожидания от Святого и Великого Собора» (20 марта 2016).

[9]       «Боль, тревога, протест Святой горы суть в конечном счёте составляющие подвига за полноту, за соборность. Чтобы не упразднилось слово крестное. Чтобы не исказилось Евангелие. Чтобы мы богословствовали, согласно святому Григорию Богослову, не по-аристотелевски (схоластически), но по-рыбарски (апостольски). Чтобы не потерять возможность обожения и нетварного света… По этим причинам, Благодатью Христовой, мы, как и живущие в мiре святые иерархи, клирики и верный народ, никогда не согласимся ни на малейшую уступку в догматах благочестия. И это от любви к Богу Истины и к инославным, которые не получают пользы, если не оказываются лицом к лицу со спасающей Истиной» (Ἀρχιμ. Γεωργίου Καψάνη, Ἡ θεολογική μαρτυρία τοῦ Ἁγίου Ὄρους, βλ. στόν τόμο: Ὀρθόδοξος Μοναχισμός καί Ἅγιον Ὄρος, [Архим. Георгий Капсанис. Богословское свидетельство Святой горы Афон // Православное монашество и Святая гора Афон] Ἱ. Μονή Ὁσίου Γρηγορίου 1998, σελ. 45).

[10]     Преподобный Максим Исповедник. Диспут в Визии.  PG 90, 148A.

[11]     Экуменизм, согласно нашему блаженной памяти игумену Георгию, есть вид гуманизма: «Экуменизм, т. е. движение за соединение «церквей», в том виде, в каком он существует сегодня, имеет явно гуманистический, антропоцентрический, но никак не богословский и не духовный характер» (Ἀρχιμ. Γεωργίου Καψάνη, Ὀρθοδοξία καί Οὐμανισμός - Ὀρθοδοξία καί Παπισμός [Архим. Георгий (Капсанис). Православие и гуманизм. Православие и папизм], ἔκδ. Ἱ. Μο­νῆς Ὁσίου Γρηγορίου 1998, σελ. 83).

[12]     Характерно высказывание об этом предмете нашего блаженной памяти настоятеля архимандрита Георгия: «Но это наше дорогое Православие и сегодня подвергается опасности. Некоторые пытаются разбавить его крепкое вино, притупить догматы, его предания, его этос, чтобы оно могло сосуществовать с другими «догматами». Эту работу взял на себя экуменизм.

         Само собой, мы не имеем в виду Православный Экуменизм, который, оставаясь верным Православию, мог бы вести диалог с инославными, чтобы помочь им понять, что их возвращение в Православную Церковь есть возвращение в их отчий дом, от которого удалились их предки.

         Мы имеем в виду синкретический экуменизм — межхристианский и межрелигиозный.

         С болью я пишу эти строки:

         — Об экуменистах, которые молятся не только вместе с инославными, но и с иноверными и возжигают свечи о мире вместе с иудеями, мусульманами, буддистами, идолопоклонниками. Какому же Богу они приносят эти свечи? Они забывают не только Священные Каноны, но и само Священное Писание. «Какое общение света со тьмою?» (2 Кор. 6:14).

         — Об экуменистах, которые без колебаний молятся вместе с протестантскими женщинами-пасторами.

         — Об экуменистах, которые участвуют в ВСЦ, хотя при этом им не разрешается делать отдельные заявления, которые выражали бы православную позицию, вследствие чего их голос теряется во всепротестантском гуле.

         — Об экуменистах, которые составили текст Баламандского соглашения между православными и римокатоликами, в котором православные впервые признали римокатолицизм совершенной Церковью и Церковью-сестрой, без отречения римокатоликов от филиокве, «непогрешимости» и примата власти папы над всей Церковью, лжеучения о тварной Благодати и прочих лжеучений.

         — Об экуменистах, которые посредством Совместных Заявлений (на диалоге православных с антихалкидонитами) признали православными не только антихалкидонитов, но и их отцов: Диоскора, Севира, Иакова Барадея и прочих, анафематствованных Вселенскими Соборами, тем самым оказываясь в открытом противоречии с нашими богодухновенными Вселенскими Соборами, а также с великими Отцами: Иоанном Дамаскиным, Фотием Великим, Максимом Исповедником, Софронием Иерусалимским и прочими.

         — Об экуменистах, которые возвещают, что Восточная и Западная Церковь суть Церкви-сестры и что общение между ними подобно общению между Поместными Православными Церквами, как будто бы Западная Церковь перешла в Православие. Или возвещают, что Восток и Запад суть два легких, которыми дышит Церковь, как будто бы Западная Церковь верует православно и не страдает неисцельно. Или возвещают, что Православный Восток и еретический Запад являются двумя разными сторонами одной Евангельской Истины и что будто таково Предание святого Фотия.

         Какое искажение истории! Считать, что исповедник Фотий Великий, отважно обличавший злочестивых латинян, будто бы выражал одну веру с теми, кого он всю жизнь бичевал!

         Неужели говорящие так не понимают, что они недооценивают мыслительные способности своих слушателей и читателей? Так что у них филиокве и не филиокве, папоцентричная экклезиология и Православная экклезиология, тварная и нетварная Благодать — выражают различным образом одну Истину, а не два различных учения: Православное и еретическое?

         Вот до чего доводит экуменический бред!» (Ἀρχιμ. Γεωργίου Καψάνη, Ὀρθο­δο­ξία καί Οἰκουμενισμός, Κυριακή τῆς Ὀρθοδοξίας [Архим. Георгий Капсанис, Православие и Экуменизм, Неделя Православия] 1999, см. www.monastery.gr).

[13]     В одном выдержанном, умело составленном и очень понятном документе, опубликованном в 1996 г. в журнале Diocesan News for Clergy and Laity Денверской митрополии Американской Архиепископии и перепечатанном в журнале нашей обители «Ὁ Ὅσιος Γρηγόριος», т. 23/1998, говорится: «Православные, участвующие в экуменичском движении, фактически пытаются сочетать несочетаемое. Православие – полнота истины».

[14]     Χριστοφόρου, Ἐπισκόπου Καρπασίας (Κύπρου), Ἐκκλησιολογία τῆς Ἁγίας καί Μεγάλης Συνόδου [Христофор, епископ Карпасийский (Кипр). Экклезиология Святого и Великого Собора].

[15]           Ἱεροθέου, Μητροπολίτου Ναυπάκτου, Λίγο μετά τήν ‘‘Ἁγία καί Μεγάλη Σύνοδο’’ [Митрополит Иерофей (Влахос). Впечатления после «Святого и Великого Собора»], Ἰούλιος 2016.

[16]           Εἰρηναίου, Ἐπισκόπου Μπάτσκας (Σερβίας), «Διατί δέν ὑπέγραψα τό κείμενον τῆς ἐν Κρήτῃ Συνόδου περί σχέσεων τῆς Ὀρθοδόξου Ἐκκλησίας ‘‘πρός τόν λοιπόν χριστιανικόν κόσμον’’» [Епископ Бачский Ириней (Булович). Почему я не подписал текст Критского собора «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром»].

[17]           Ἀθανασίου, Μητροπολίτου Λεμεσοῦ, Γραπτή γνώμη τοῦ Μητροπολίτου Λεμεσοῦ κ. Ἀθανασίου ἐκ τῆς Ἐκκλησίας τῆς Κύπρου, δημοσιευμένη ἀπό τόν ἴδιο στίς 30 Ἰουνίου 2016 [Афанасий, митрополит Лимассольский. Письменное мнение Кипрской Церкви митрополита Лимассольского Афанасия, опубликованное им 30 июня 2016].

[18]           Ἐπίσκεψις, τ. 755 (31.10.2013).

[19]     Μητροπ. Ναυπάκτου Ἱεροθέου, Οἱ ἀποφάσεις τῆς Ἱεραρχίας τῆς Ἐκκλησίας τῆς Ἑλλάδος γιά τήν «Ἁγία καί Μεγάλη Σύνοδο» καί κατάληξή τους, σελ. 20-21, Σεπτέμβριος 2016 [Митрополит Навпактский Иерофей. Решения иерархии Элладской Церкви о «Святом и Великом Соборе» и их результат].

[20]     На «Торонтской декларации» основывает взаимное признание крещения между церквами-членами ВСЦ новый совместно (включая православных) принятый документ ВСЦ со следующей формулировкой: «Мы утверждаем, что существует одно крещение, также как существует одно тело и один Дух, одна надежда нашего звания, один Господь, одна вера, один Бог и Отец нас всех (ср. Еф. 4:4-6). В Божией благодати, крещение обнаруживает тот факт, что мы принадлежим друг другу, несмотря на то, что некоторые церкви пока еще не могут признать других Церковью в полном смысле этого слова. Мы вновь напоминаем слова Торонтской Декларации, в которой церкви-члены ВСЦ утверждают, что ”членство в Церкви Христовой более всеобъемлюще, чем членство в их собственных церквах. Поэтому они стараются вступить в живой контакт с теми, кто вне их, но верят в господство Христа”». (См. 9th Assembly of WCC, Assembly Documents,Text on ecclesiology: Called to be the One Church, [9-я ассамблея ВСЦ, Документы ассамблеи, Текст по экклезиологии: Призванные быть Одной Церковью], 8-9.

         В той же перспективе взаимного признания крещения церквей-членов ВСЦ и в «Торонсткой Декларации» отмечается: «Все христианские Церкви, включая Римскую Церковь, считают, что нет полного тождества между членством во Вселенской Церкви и членством в их собственной Церкви. Они признают, что есть члены Церквей «за стенами» ее (extra muros), что они различным образом (aliquo modo) принадлежат к Церкви и даже что есть «Церковь вне Церкви». Это признание находит свое выражение в том факте, что за очень небольшим исключением христианские Церкви признают законным крещение, совершаемое другими Церквами» (пар. 3).

[21]           См. Ἐπί τῶν Δογματικῶν Ἐπιτροπή τῆς Ἱερᾶς Κοινότητος τοῦ Ἁγίου Ὄρους, Ὑπόμνημα περί τῆς συμμετοχῆς τῆς Ὀρθοδόξου Ἐκκλησίας στό Παγκόσμιο Συμβούλιο Ἐκκλησιῶν  [Вероучительная комиссия Священного Кинота Святой горы. Меморандум об участии Православной Церкви во Всемирном Совете Церквей], 18.2.2007.

[22]           Латинократия, или франкократия — название периода господства в Греции франков (франками в средние века именовались все жители Западной Европы без национальных различий) с начала XIII до середины XVI в. — Прим. пер.

[23]           Ἰω. Καρμίρη, Τά Δογματικά καί Συμβολικά Μνημεῖα..., τ. ΙΙ [Иоанн Кармирис, Догматические и Символические памятники..., т. II], Gratz 1968, σελ. 970-971.

[24]           Μητροπ. Ἑλβετίας Δαμασκηνοῦ, Πρός τήν Ἁγίαν καί Μεγάλην Σύνοδον. Προβλήματα καί προοπτικαί [Митрополит Швейцарский Дамаскин. К Святому и Великому Собору. Проблемы и перспективы], ἔκδ.: Ἐκκλησιαστικόν Ἐπιστημονικόν καί Μορφωτικόν Ἵδρυμα Ἰωάννου καί Ἐριέττης Γρηγοριάδου, Ἀθῆναι 1990, σελ. 82.

[25]           π. Δημητρίου Στανιλοάε, Γιά ἕνα Ὀρθόδοξο Οἰκουμενισμό [О. Думитру Станилоаэ. О Православном экуменизме], ἐκδ. Ἄθως, 1976

[26]           π. Γεωργίου Φλωρόφσκυ, Θέματα Ὀρθοδόξου Θεολογίας [О. Георгий Флоровский. Вопросы православного богословия], ἐκδ. Ἄρτος Ζωῆς, Ἀθήνα 1973, σελ. 219.

[27]     Характерны документы Святой горы, называющие эти отклонения. См. соответственно: Послания Священного Кинота от  9/22 апреля 1980, 29 ноября 1980, 15 декабря 1987, 20 апреля 1988, 1/14 ноября 1995, 11/24 мая 1999, 11/24 сентября 2004, 18/31 июля 2014, 18/31 декабря 2014. А также заявление Священного Кинота от 10/23 декабря 2002, 17/30 декабря 2006, 22 сентября/ 5 октября 2009 и меморандум Комиссии по догматическим вопросам Священного Кинота о ВСЦ от 18 февраля 2007. Наш блаженной памяти игумен пишет: «Синкретический экуменизм является серьезным экклезиологическим отклонением, приближающимся к тому, чтобы стать ересью, то есть установившимся еретическим образом мыслей» (Ἀρχιμ. Γεωργίου Καψάνη, Ὀρθοδοξία καί Οἰκουμενισμός, Κυριακή τῆς Ὀρθοδοξίας [Архим. Георгий Капсанис, Православие и экуменизм, Неделя Православия] 1999, см. www.monastery.gr).

[28]     В меморандуме нашего монастыря от 4/17 марта мы уже отмечали: «Во вступлении к Мюнхенскому документу написано, что «мы совместно выражаем одну веру, которая есть продолжение веры апостолов». Также в документе, принятом в Новом Валааме: «В обеих наших Церквях апостольское преемство является основополагающим для освящения и единства народа Божия»». Мы не говорим ничего о соглашении в Бари, поскольку оно было переформулировано в более резком виде в Баламанде, и в таком виде осуждено в том числе иерархией некоторых Поместных Церквей, в частности Элладской Церкви. О соглашении в Равенне, которое, конечно, не было окончательно утверждено, несмотря на его повторные обсуждения на последующих встречах Смешанной Комиссии (Кипр, Вена, Амман), предлагаем вопрос: возможность первенства на всемирном уровне (третьем уровне, согласно Равеннскому документу), так и останется в будущем темой богословских исследований, несмотря на то, что подобное первенство не имеет никакого доказательства в Православном каноническом Предании и составляет сущность папского примата?

[29]     Благодаря письменному протесту Священного Кинота Вселенский Патриархат взялся решить проблему общения в таинствах с инославными в древних патриархатах. После разъяснений Александрийского Патриархата исход дела был положительным (см. Ἱερομ. Λουκᾶ Γρηγοριάτου, Θεολογικές ἐπισημάνσεις σέ πρόσφατες προτάσεις γιά μυστηριακή διακοινωνία Ὀρθοδόξων καί Ἀντιχαλκηδονίων [Иером. Лука Григориатский. Богословские замечания на недавние предложения по общению в таинствах между православными и антихалкидонитами], Ἅγιον ὄρος 1/14 Σεπτεμβρίου 2011)). Также Элладская Церковь и Святая гора Афон оказали противодействие инициативе Русской Церкви по преподанию Таинств верующим-римокатоликам, и Вселенский патриархат действовал должным образом, чтобы прекратить это бесчиние (см. посвященное этому вопросу Послание Священного Кинота Вселенскому патриарху Димитрию от 15 декабря 1987 г.)

[30]           См. Ἱερομ. Δημητρίου Γρηγοριάτου, Ρωμαιοκαθολική Clarification (Διασάφησις) ἐπαναβεβαιώνει τό Filioque [Иером. Димитрий Григориатский. Римокатолическое Clarification (Разъяснение) вновь утверждает Filioque], περιοδ. Παρακαταθήκη, τ. 52/2007.



Подписка на новости

Последние обновления

События