Уроки истории и ошибки современности

14.09.2016
Священник Николай Боголюбов

Подтолкнули меня к написанию этой статьи поездки на Афон, Святую Землю и в Грецию. Присутствуя и принимая участие в богослужениях братских православных Церквей, я отметил одно чрезвычайно важное отличие в отношениях главенствующей церковной иерархии с рядовыми священнослужителями и паствой. Это отсутствие непреодолимой дистанции, некой величественности архиереев по отношению к своим подчиненным и простым верующим людям. У епископов и, к примеру, патриарха иерусалимского Феофила, ощущалось открытое, доброжелательное, просто отеческое отношение ко всем приходящим. У его помощника архиепископа Аристарха мы наблюдали такую же отеческую любовь ко всем ближним. Особенно запомнилась ночная молитва на Святой Земле в монастыре Саввы Освященного. Вместе с вечерней она продолжалась около 12 часов. Возглавлял службу сам архиепископ. Но как простой монах он нес клиросное послушание, пел, читал, давал возгласы всю службу. И монахи относились к нему как к любимому отцу, без всякого подобострастия и лести. Ту же картину я наблюдал и в монастырях Греции, например, у мощей свт. Спиридона, где митрополит запросто, по просьбе прихожанки, стал служить панихиду.

Позже я узнал, что в Греции в епископы обычно рукополагают инока, не менее 20 лет потрудившегося в монастыре на послушаниях. Человека имеющего не только внешнее богословское образование, но и освоившего науку внутреннего делания, очистившего свое сердце от страстей и имеющего сердечную связь с Богом. То есть, уже в значительной степени реализовавшего свое потенциальное Богоподобие. У него нет страсти гордыни, сребролюбия, похоти. Он уже живет жизнью небесной. И епископство для него Крест, который он несет по послушанию и своей великой любви к ближним.

Право исповедовать, быть духовником получает священник, не менее 10 лет прослуживший в иерейском сане и показавший свое благочестие и понимание духовной жизни, очистивший свою душу от грубых страстей. То есть только тот, кто на личном опыте познал сложность и тонкости невидимой брани и пути стяжания благодати Божией. И действительно, по слову апостола Павла, «Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр. 2:18), т.е. будучи сам искушен (проверен, опытен), сможет и искушаемым помочь (научить их отвергать соблазн услаждения грехом, идти тесным путем стяжания Божией благодати).

Итак, мы имеем следующую духовную вертикаль. Епископ, умудренный в духовной брани, почти, а часто и полностью старец. Священник, ведущий глубокую духовную жизнь и окормляемый, и управляемый таким архипастырем. И паства, имеющая полноценное духовное руководство в своей повседневной жизни. Кроме того, многие мужчины в Греции по нескольку раз в год ездят на Афон к своему духовнику и просто для сугубой молитвы.

Конечно, картина, которую я вам описал, носит несколько идеальный характер. И там есть разные епископы и священники. Но общая тенденция, безусловно, такова.

Что же на сегодняшний день происходит у нас в России? Почему произошла революция, когда большинство русских было православными? Почему и сегодня мы видим такие противоречивые тенденции в обществе по отношению к Православной Церкви, с одной стороны признание и упование, с другой неприятие и критику? Попробуем разобраться в этих вопросах.

Расцвет духовной жизни на Руси, по мнению большинства исследователей, приходится на времена преподобного Сергия Радонежского и его ближайших учеников. Где-то конец XIV-го, начало XVI-го веков. По свидетельству и ряда иностранных источников (см. воспоминания архидиакона Павла Алеппского) Россия в это время напоминала большой монастырь, где в центре жизни стоял Христос и Его заповеди. Конечно, не стоит идеализировать то время и те нравы. Все было – и хорошее, и плохое. Но сейчас мы говорим о духовной тенденции православной Церкви и общества. Такого большого количества русских святых и подвижников, как в этот период времени, не было ни до, ни после, если не считать новомучеников Российских.

Немалый вклад в разрушение русской духовности внесла и ересь жидовствующих, и, конечно же, старообрядческий раскол, которые, на мой взгляд, были организованны врагами России и православной Церкви. Как апогей духовного удара по Русской Православной Церкви можно рассматривать правление Петра I. Уничтожение патриаршества, превращение Церкви в один из государственных институтов (консисторию), во главе которой стоит император, и многие другие прозападные нововведения поставили РПЦ на рельсы духовной деградации. И действительно, епископ по градации Петра I превращается из духовного руководителя паствы прежде всего в чиновника государственного аппарата. А чиновник – он уже не Богу служит, а государству, которое его за это и содержит. Естественно, по замыслу царя, не согласные с этими реформами отодвигались на задворки общественной деятельности или просто физически уничтожались. Подбирались соответствующие кадры церковного управления. Что стало сказываться и на духовной жизни русского народа. Отмена Петром I тайны исповеди, наведение внутри Церкви полицейской дисциплины, стало подтачивать духовный стержень Русской Церкви. Внутренняя потребность соединения со Христом в тайне святой Евхаристии в конце концов выродилась в государственное требование о предоставление служащими справки о ежегодном причащении. Земля наша стала оскудевать людьми святыми. Конечно, были отдельные подвижники, молитвенники, такие как преп. Серафим Саровский, но меньше их стало в монастырях, гораздо меньше. Ибо если царь Петр приказал монахов в солдаты брить, а негодных для службы инвалидов-солдат в монастыри посылать, то какое там могло быть духовное делание. И указами Екатерины II множество монастырей было закрыто, а их земли и богатства отошли в государственную казну. Блаженных же, странников, издревле почитаемых на Руси, уже во времена Ксении Петербургской полиция арестовывала и за бродяжничество в Сибирь ссылала. Так что юродивым в это время было быть не положено.

Духовная деградация церковной иерархии со времен Петра I, на мой взгляд, идет непрестанным процессом. И теряется понятие духовного отцовства со стороны епископства, и зачастую они становятся надзирателями со стороны государства за Церковью в прямом смысле этого слова. Ну, а там где теряется внутреннее содержание, вырастает внешняя помпезность и форма. Где нет внутреннего подвига и стяжания Христовой любви, там будет стяжание материальных богатств, поиска славы и «величия» во внешней жизни. Епископами ставятся уже не подвижники благочестия из монастырей, а способные к чиновничьему управлению люди из среды иподиаконов и другого архиерейского окружения, часто совершенно чуждые настоящей духовной жизни. Смысл служения они видят во внешнем блеске и византийских церковных ритуалах, распевании «многая лета» и бесконечном целовании епископских рук. Безусловно, не все были такими, но именно на таких и стояла Русская Церковь еще 200 лет. Как известно, рыба гниет с головы. И ложь, принятая вместо истины в верхах, стала ядовитым паром безбожия проникать в среду нашего духовенства и народа. Не имея сокровенной духовной жизни, люди не желали быть формальными исполнителями внешнего обряда. Ибо он ничего уже не давал сердцу человека. Не из-за этого ли в среде духовных училищ и семинарий вырастало немалое количество будущих революционеров? Формальное изучение Священного Писания и Предания также приносили больше вреда, чем пользы. Рациональное запоминание фактов духовной истории без их духовного осмысления и приложения к своей жизни ничего не дает человеческому сердцу. А наоборот, снимает покрывало некого мистическо-таинственного бытия, непонятного человеческому разуму. Делает человека с Богом на «Ты», примитивизирует сакральную сторону бытия, а зачастую просто лишает веры. Хотя бы отчасти познать Бога и духовный мир можно только духовным умом, являющегося частью человеческого духа, а рациональное мышление, свойственное душевному естеству, этой задачи выполнить не может. А если духовный ум не развит и не задействован, то душевное изучение духовного никакого положительного результата не даст.

Искажение духовной жизни и правильного устроения Церкви в государстве Российском обернулось его разрушением и реками крови православных людей. Массовый подвиг новомучеников земли русской, их исповедничество дало еще один шанс духовного бытия нашему народу. Практически до основания была уничтожена дореволюционная Церковь вместе с ее слабыми и сильными сторонами. Во время Великой Отечественной войны, чтобы сохраниться, советское правительство вынуждено было обернуться к Церкви, воззвать к православным началам русского человека. «Братья и сестры» зазвучало в обращении Сталина к народу во время начала страшной войны. Православная Церковь была признана атеистическим государством и были предоставлены условия для ее минимального возрождения. Хотя гонения на Церковь в годы советской власти были всегда. Это отчасти и сохраняло ее чистоту и праведность. Ибо только горячо уверовавший человек шел на тернистый, не поощряемый атеистическим обществом путь служения Богу и Церкви. Большая часть архиереев, священников и паствы ощущали себя единым целым, гонимым со стороны безбожной власти. Укрепляемая молитвами новомучеников, постоянным исповедническим подвигом наших верующих современников Церковь выстояла.

В период после 1000-летия Крещения Руси (1988 год) началась новая фаза становления Русской Православной Церкви. Ей была предоставлена не только свобода действий, но и благосклонное внимание со стороны власть имущих. Появилась возможность возрождения и духовного обновления нашей Церкви. Наши иерархи стали пред внутренней духовной дилеммой, на каких основаниях возрождать Русскую Церковь. Вернуться к старому, исторически привычному синодальному варианту или... Вот это «или...», к сожалению, осталось за рамками современного исторического процесса. Если с момента разрушения расколом и Петром I монолита православной веры русского народа прошло 200 лет постепенной духовной деградации РПЦ и, как следствие ее, практически полного физического уничтожения в послереволюционные годы, то что же будет в наше время? В дореволюционный период мощным иммунитетом против прозападных антиправославных влияний являлось наше традиционное, можно сказать генетически впитанное с молоком матери, христианское мировоззрение и воспитание. Теперь же мы имеем дело с поколением людей, воспитанных на атеистических позициях, постоянно обрабатываемых идейными установками массовой культуры. Не секрет, что современное общество строится как общество потребителей, чуждое всякой духовной надстройки, где страсти и грехи проповедуются как нечто совершенно естественное и нормальное. Православный человек, находясь в такой тлетворной среде, невольно ищет чего-то необычайно чистого и надежного, в чем он мог бы укорениться и успешно противостоять надвигающимся апокалипсическим соблазнам. Конечно же, таким камнем веры может быть только Святая, Апостольская Православная Церковь. Но именно святая. Имеющая внутреннюю и внешнюю установку на святость, на внутреннее и внешнее духовное делание, стяжание добродетелей и уподобление Христу.

В современной ситуации Церковь, устроенная по синодальному образцу, – обречена. Никому не нужно только внешнее, помпезное, блестящее. Нужно, чтобы человек не только правильно говорил, но и жилв соответствии со своими словами. Ибо только тогда слова имеют силу, когда они подтверждены конкретной жизнью говорящего. Конечно, и в наше время имеется немало подвижников – иерархов, ведущих глубокую внутреннюю жизнь. Но, общая тенденция, к сожалению, иная. На мой взгляд современная Церковь должна вернуться к образцу нашего золотого духовного века. Можно использовать и лучший опыт современной греческой Церкви. Епископы должны быть поставляемы из опытных монахов, а священники-духовники – из людей подвизающихся. Вопрос самоограничения здесь выходит на первое место. Не слияние с мiром и служба ему, пусть даже «благородным» устремлениям, а внутреннее делание по очищению сердца, стяжание благодати, развитие духовных сил человека, являются первоочередной задачей Церкви. И если Церковь ее не выполняет, то она обречена.

Ни для кого не секрет, что современная иерархия РПЦ в немалой степени заражена духовным недугомобмiрщения. Конечно, чем болеет общество, тем в той или иной степени будет болеть и ее составная часть, в данном случае церковная организация. Но осознание существующей опасности, это уже путь к сохранению себя от нее. На сегодняшний день мы стоим на пути воссоздания, в худшем его варианте, РПЦ синодальных времен. Многочисленная плеяда новоиспеченных молодых епископов вышла не из глубин монастырской жизни, а из архиерейского окружения, ни дня не проведя в монастыре. Воспитанная в церковно-либеральном духе, не имеющая глубокого опыта внутреннего делания, она видит задачи епископства в чисто внешнем административном служении. Отсюда такая «важность» и непомерное количество отчетов, требуемых с приходов, строгий финансовый контроль, установка на внешнюю социальную деятельность и... равнодушие к подлинно духовной жизни православной общины. Естественно возникает отношение к приходу как к месту кормления, а не окормления, что и становится у ряда епископов своеобразной нормой. Вот причина всё возрастающей симонии. Отсюда и священник часто оценивается в епархии не по неизмеримым рациональными мерками духовной пользе для прихожан, а по наличности, сданной в архиерейский аппарат и отчетам с «хорошими» показателями. По этим критериям и происходит подбор настоятелей на главные городские приходы. А таковой глава прихода будет искать от прихода того, что в благоприятном свете представит его пред архиереем. А это – правильно – деньги, внешне активная социальная деятельность и видимость «большой» работы. Будет ли подобно настроенный священник заниматься духовной жизнью прихода, будет ли борьба за духовное совершенство паствы главным лейтмотивом его деятельности? Очень сомневаюсь. А нужны ли верующим людям пастыри, формально исполняющие свой иерейский долг? Ведь сердце каждого человека чувствует благодать, отеческую любовь и тянется к ним. А если этого нет, то не тянется и отходит. А кто же остается? Те, которым не нужно внутреннее совершенство, а вполне достаточна внешняя форма, экзотика новенького. Такими вполне могут быть новорусские, до поры до времени финансирующие подобных «пастырей». Но нужна ли Богу подобная Церковь?! Ведь по словам св. Иоанна Златоуста: «Церковь существует до тех пор, пока рождает святых».

Еще опасней, на мой взгляд, смыкание церковной иерархии с власть имущими и деньги предержащими. Для тех – Церковь некая экзотика, а дружба с иерархами – некий пропускной билет в Царство Небесное. Кроме того, они используют Церковь для повышения своего имиджа. Церковь всегда судилась по святым, и действительно, торжествующая Церковь на небесах со Христом – свята. Это отчасти переносится и на Церковь земную, воинствующую, и на церковных иерархов. Поэтому хождение в храм и дружба с церковными предстоятелями немалой частью народа воспринимается как чистота и правдивость таковых политических деятелей. Но духовный капитал, не пополняемый праведной жизнью членов Церкви, быстро истощается. И народ, начинает видеть, что «король то, голый». И уходит паства от таких предстоятелей, и теряет такая Церковь свой духовный авторитет в обществе.

«Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5:13). Не грозное ли это нам с вами предупреждение от Господа. Мы знаем, что стало с Византийской Церковью, потерявшей духовную силу и содержание, мы знаем, что стало с русской дореволюционной Церковью, отступившей от идеалов Христа! Стоит ли повторять губительные ошибки прошлого, надеясь, что на сей раз будет по-другому? Не будет! Христос вчера и сегодня тот же. И невозможно служить Богу и маммоне, невозможно быть милым мiру и радоваться его греховным радостям и быть с Богом. «Я Бог ревнитель!» – сказанные когда-то Господом слова вечны.

Благодатный Огонь

http://www.blagogon.ru/digest/340/