Вопросы современного канонического права

Возможность и условия изменения священных канонов и их адаптации к современным пастырским нуждам

(Глава V)

Δυνατότης καὶ προϋποθέσεις μεταβολῆς καὶ προσαρμογῆς τῶν ἱ. Κανόνων εἰς τὰς συγχρόνους ποιμαντικὰς ἀνάγκας

(κεφάλιον Ε)¹

Архимандрит Георгий (Капсанис)

игумен священной обители прп. Григория

Святая Гора Афон

Ἀρχιμανδρίτου Γεωργίου Καψάνη

Καθηγουμένου Ἱ. Μονῆς Ὁσίου Γρηγορίου

Ἁγίου Ὄρος

* * *

Отношение к священным канонам как к текстам богословского, а значит, и пастырского содержания, даёт необходимые предпосылки для решения вопроса о возможной изменяемости священных канонов, которая с особой остротой встаёт в наши дни. Возможно ли внесение изменений в священные каноны с учётом современных потребностей?

Богословский характер священных канонов, выражающих вечную неизменную природу Церкви и содержимой ею истины,заставляет нас дать отрицательный ответ на этот вопрос в части догматической истины, являющейся основанием церковных канонов. Любое изменение богословия священных канонов означало бы искажение истины Церкви и отпадение от богочеловеческой реальности её естества.

Выше мы видели, как Вселенские Соборы говорят о богодухновенности священных канонов. Точно такое же отношение к ним живёт в православном сознании и теперь. Выраженное словами прп. Никодима Святогорца, оно звучит так: «Сия книга, «Пидалион» (или «Кормчая книга») есть после Священного писания, святое Писание, после Ветхого и нового завета – Завет. За первым богодухновенным словом, второе богодухновенное слово. Она – это вечные пределы, которые положили наши отцы, законы, которые существуют во век...те, что Соборы, Вселенские и поместные во Святом Духе составили. Она во-истину есть, как и названа, руль для Кафолической Церкви, посредством которого в безопасности управляемая, (находящихся) в ней команду и пассажиров, имею в виду клириков и мирян, доставляет в небурную пристань Вышнего Царствия. Она есть плод, цель и итог, ради которого столькие... патриархи трудились, столько архиереев, богоносных и духоносных, с концов вселенной путём (далёким) прошли (из которых многие были стары и немощны) и составили соборы, Вселенские и поместные, и столькие годы трудились».²

Но, учитывая пастырский аспект священных канонов, можно говорить об их изменяемости. Изменение канонов может происходить не в части богословия, то есть сущности или духа, но в части внешнего выражения, буквы и формы. Такие изменения могут иметь место всякий раз, когда новые обстоятельства создают ситуацию, требующую особого пастырского подхода. Но при любом изменении без изменения должна сохраняться «мысль отцов».³Отрицание изменяемости буквы явилось бы отречением от самих священных канонов, поскольку лишало бы их возможности реагировать на конкретную жизненную ситуацию и обстоятельства, с которыми сталкивается Церковь.

Церковь тело Христово, обладает способностью воспринимать конкретную историческую эпоху и преображать её в своё богочеловеческое измерение. Буква канонов – это место, где вечный дух Церкви встречается с данным историческим моментом, и, таким образом, история обретает спасение в Церкви. По этой причине соборы, провозгласившие неизменность и непреложность канонических постановлений предыдущих соборов, без колебаний изменяли букву этих постановлений, с тем, чтобы сделать их более эффективными в деле пастырского окормления, а значит, актуальными и спасительными.

Мнения известных православных пастырей и знатоков канонического права в данном вопросе полностью совпадают. Считаем необходимым привести несколько наиболее характерных высказываний, учитывая актуальность и злободневность рассматриваемой нами темы.

Митрополит Дидимотики Филарет (Вафидис) писал: «В наших исследованиях и рассуждениях о церковных канонах, об их авторитете и значимости, всегда необходимо иметь в виду две стороны: во-первых, дух и действительную этическую цель, которую ставила перед собой Церковь, когда их принимала,а, во-вторых, вид и форму, в которой этот дух воплотился исходя из обстоятельств и условий жизни Церкви. Нравственная цель и дух всегда неизменны и вечны, изменяема форма и вид. Главные каноны, излагающие основные принципы жизни церковного организма, их истинный дух, нужно отличать от исторических форм, условий времени и потребностей жизни. Необходимо различать дух, живущий в канонах, от формы их внешнего воплощения, главную идею канонов, от внешнего, исторического, образа её выражения».⁴

Также рассуждает и священник Николай Афанасьев: «Догматы не относятся к существованию (temporal) Церкви во времени, а каноны – временны. Однако эта временная перспектива не ограничивает их богодухновенной природы. Они временны в том смысле, что применяются там, где действует время, то есть в историческом измерении существования Церкви. Истина, которую выражают каноны, безусловна и абсолютна, но содержанием канонов не является истина сама по себе, но способ, посредством которого должна быть воплощена эта истина в конкретный исторический момент жизни Церкви».⁵

Настоятель афонской обители Дионисиат архимандрит Гавриил на основании своего богатого пастырского опыта свидетельствует: «Среди канонов есть такие, что не могут быть применены сегодня. Причина не в словарных формулировках и, конечно, не в несовместимости с духом Церкви. Просто изменилось время...»⁶

Различие между сущностью, духом канонов, имеющих неизменный вечный авторитет, и буквой священных канонов, которая может изменяться, проводит и профессор Константин Муратидис. «Характер и природа священных канонов, - пишет он, - как и преследуемая ими цель, не охватывают всего содержания Откровения во Христе. Они не ставят перед собой задачу систематического и исчерпывающе детального регулирования всех сторон церковной жизни, но нацелены на решение конкретных возникающих вопросов. На то, чтобы постоянно и непрерывно воплощать вечную и неизменную сущность Откровения во Христе в данных исторических условиях, в соответствии с конкретными обстоятельствами, для более лёгкого усвоения её верующими. Это совершается в согласии с каноническим чином и Преданием Церкви и никогда вопреки. Поскольку каждый канон составлен по вдохновению Духа и выражает полноту Откровения Истины для каждого конкретного случая. Следовательно, принятие канонов противоположных по содержанию предыдущим явилось бы самоотрицанием Церкви».⁷

Также и профессор Василий Фидас в отдельном исследовании, посвящённом рассматриваемому нами вопросу, отмечает, что «должен считаться бесспорным тот факт, что священные каноны в своей совокупности представляют для каждой исторической эпохи надёжное свидетельство во Святом Духе истинного воплощения откровения во Христе в исторической жизни Церкви, поскольку являются историческим выражением содержащийся и опытно переживаемой Церковью истины откровения во Христе».⁸

На фоне таких свидетельств, выражающих собой соборное мнение Церкви, не иначе как диссонансом можно назвать крайние утверждения о возможности принятия новых правил, противных по духу древним канонам, или о невозможности какого бы то ни было изменения буквы священных канонов, продиктованного потребностями нашего времени.

Две эти крайние точки зрения, несмотря на их противоположность, пересекаются между собой, поскольку в том и другом случае пастырское служение Церкви в современных условиях делается неэффективным. Та и другая позиции имеют неправославное экклезиологическое основание. В первом случае вера, переданная отцами, объявляется неспособной преобразить современный мир. Церковь должна приспособиться к миру, а не мир через Церковь преобразиться, как заповедано. Во втором, Церковь прошлого поставляется вне современности. Она не способна преобразить сегодняшний мир, так как обязана строго следовать старым историческим схемам и формам, быть вне современной действительности. Приоритет – строгому соблюдению буквы.

По нашему мнению, любое подлинно православное обновление канонического предания Церкви, помимо правильного понимания и толкования священных канонов⁹, должно исходить из следующих предпосылок:

1. Не должно преувеличивать масштабы исторических измерений, ради которых стоило бы менять форму канонических определений. Верно, что в современном мире происходят глобальные перемены, и это оказывает влияние на психологию, менталитет человека и весь строй его жизни. У христиан других конфессий происходящие перемены вызывают паническое беспокойство. Они требуют немедленного пересмотра формы организации христианской жизни, что, естественно, не может не оставить незатронутой саму сущность христианства. Но, несмотря на происходящие перемены, есть вещи, которые не меняются по причине того, что в главном человек остаётся неизменным. Но даже в вопросах, в которых по сравнению с прошлым произошли значительные изменения, в решении их можно руководствоваться принципом аналогии. Это значит, что решением, предлагаемым каноном для определения случая в прошлом, можно воспользоваться и для решения современных проблем, естественно, с учётом изменившихся обстоятельств. например, такой подход можно применять в случаях обращения в Православие из какой-либо ереси.

2. Под предлогом изменения внешней формы канонов возможны попытки изменения догматической истины Церкви. Возможно, что некоторые либеральные богословы, не признающие исключительности Православной Церкви как Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, но являющиеся сторонниками некой собирательной экклезиологии, согласно которой истинная Церковь не ограничивается каноническими рамками Православия, могут выдвигать требования об изменении формы некоторых канонических правил, которые препятствуют тому, чтобы ставить знак равенства между Православной Церковью и инославными конфессиями. Естественно, что всякие подобного рода новшества предполагают изменение догматического основания. Например, упразднение канонов, запрещающих совместные молитвы с еретиками (экуменические встречи, славословия и т.п.), свидетельствует об искажении православной экклезиологии и истины, о которой эти каноны свидетельствуют. Ведь согласно древней вере Церкви, для ереси нельзя делать никаких снисхождений. Не может быть никакого общения молитв или таинств с еретиками, поскольку отсутствует согласие в вере. Установившаяся сегодня несогласная с догматическим учением Церкви порочная практика не может служить поводом к изменению канонических правил.

3. Изменение канонов с учётом обстоятельств нашего времени не может идти в ущерб нравственным требованиям Евангелия и общему аскетическому духу Православия, несмотря на желания некоторых.¹⁰ Заражение жизни и сознания деятелей Церкви духом антропоцентризма и гуманизма, особенно в общинах, находящихся за границей, заставляет их искать новые формы пастырской деятельности, не предполагающей покаяния и подвига для совлечения ветхого человека, и превращает христианство в один из видов мирской культуры и идеологическую схему, приспособленную к современным прагматическим материальным понятиям.

4. Выступать с инициативой изменения некоторых канонических правил должен соответствующий церковный орган, а именно Вселенский Собор. Только Вселенский Собор говорить от имени всей Церкви, вести созидательную, с точки зрения канонического права, работу, видоизменяя каноны предшествующих соборов, если к этому есть насущная пастырская потребность, соблюдая при этом все перечисленные выше условия.

Настоящий Вселенский Собор, действия которого направляются Духом Святым, имеющий свидетельство Кафолической Церкви, может быть достоверным выразителем мнения Церкви и быть принят церковным сознанием.

5. Поместные соборы вправе решать вопросы, относящиеся только к внутренним делам своей Церкви, и их решения не могут входить в противоречие с общеправославной традицией. Так, недавно принятое Русской Православной Церковью решение о преподании при определённых обстоятельствах Святых Тайн римо-католикам и старообрядцам находится в противоречии с традиционной православной экклезиологией, представляя, таким образом, неудачную попытку адаптации канонического предания к современным потребностям.

6. Нам кажется, что при наличии вышеперечисленных предпосылок возможно изменение вида и формы канонов или принятие новых канонических постановлений, способствующих истинной и спасительной встрече современности с Церковью. Любые изменения, вносимые без учёта вышеназванных предпосылок, хотя могут, по нашему мнению, сделать пастырское служение Церкви более «современным», но вряд ли сделают его более актуальным, а значит, спасительным. Только то, что спасает, для мира по-настоящему актуально, то есть крайне необходимо для спасения современного человека. Условием правильного отношения и правильного употребления священных канонов является внутренняя причастность проходящих пастырское служение духу канонов и духу всей веры Церкви. В этом случае человек приобретает необходимые предпосылки для понимания значения священных канонов сегодня в деле пастырского служения, для оценки ситуаций, где необходимо оправданное снисхождение и разумный подход к решению вопросов современной пастырской практики. Лишь внешнее знание канонов опасно. Такое знание может привести либо к их отрицанию или, с другой стороны, к юридизации духовной жизни христиан.

7. Пастырь, внутренне обучившийся ду Предания, неотъемлемой частью которого является каноническое предание Церкви, познает внутренне, через посвящение от Святого Духа, правильный способ употребления священных канонов. Святый Дух, пребывающий в Церкви и направляющий её в деле принятия священных канонов, и сегодня руководит пастырями, которые посредством покаяния соработают Духу, к правильному их применению.

8. Трудность здесь состоит не столько в несовременности священных канонов, сколько в нашей неспособности жить по духу канонов, то есть по духу православного Предания. Отсюда и отсутствие предпосылок и критериев для правильной их оценки. Вот почему любая попытка видоизменения священных канонов пастырями и богословами, не имеющими внутренней связи с Преданием, обречена на провал. Поэтому на первом месте стоит, по святоотеческому изречению, «доброе изменение»¹¹ пастырей Церкви в свете православия, и это создаёт необходимые предпосылки для подлинного обновления канонического предания.