Съ именемъ св. Игнатія Богоносца мы переносимся къ древней церкви сирійской и ея митрополіи — Антіохіи, гдѣ онъ былъ епископомъ. Этотъ царственный городъ селевкидовъ, послѣ Рима величайшій въ предѣлахъ римской имперіи, большею частію населенный жителями, говорившими на греческомъ языкѣ, достопамятенъ въ исторіи первобытной христіанской Церкви тѣмъ, что здѣсь увѣровавшіе въ евангеліе изъ язычниковъ первые стали называться христіанами.

Св. Игнатій Богоносецъ былъ родомъ сиріецъ: слогъ его посланій, написанныхъ на греческомъ языкѣ, по отзыву ученыхъ, доказываетъ, что онъ не былъ природный грекъ. О мѣстѣ [1] и времени его рожденія, о первоначальномъ его воспитаніи и дальнѣйшихъ обстоятельствахъ жизни до мученической кончины его нѣтъ опредѣленныхъ свѣдѣній. Названіе «Богоносецъ» (θεοφόρος); которое придавали ему другіе, и самъ онъ употреблялъ о себѣ въ посланіяхъ, по его собственному объясненію, означало человѣка, «имѣющаго Христа въ сердцѣ» (Acta Martyr. c. 2). Но въ позднѣйшихъ жизнеописаніяхъ [2] оно получило другой смыслъ (θεόφορος) и послужило поводомъ къ слѣдующему сказанію: будто Игнатій былъ тотъ самый отрокъ, котораго Господь въ послѣдній годъ Своего служенія на землѣ поставилъ въ примѣръ апостоламъ, спорившимъ о первенствѣ, говоря: иже смирится, яко отроча сіе, той есть болій во царствіи небеснѣмъ (Матѳ. 18, 2-5). Достойно вниманія то, что Златоустъ воспитывавшійся и проходившій свое пресвитерское служеніе въ Антіохіи, гдѣ епископствовалъ св. Игнатій, въ похвальномъ словѣ св. Игнатію [3], прямо говоритъ, выражая тѣмъ преданіе самой церкви антіохійской, — что онъ не видѣлъ лица Іисуса Христа во плоти.

Кто былъ наставникомъ Игнатія въ вѣрѣ христіанской, объ этомъ древніе писатели говорятъ неодинаково: одни называютъ его ученикомъ ап. Петра (Григорій Великій epist. 37 ad Athanas.) другіе — Павла, иные Іоанна Богослова (Acta Martyr. c. 3). Впрочемъ эти разногласныя показанія не исключаютъ одно другого, потому что Антіохія была поприщемъ проповѣдническихъ трудовъ обоихъ апостоловъ — Петра и Павла, а по смерти ихъ дѣятельность ап. Іоанна въ Малой Азіи не осталась чуждою и церкви сирійской. Поэтому-то Златоустъ вообще говоритъ, что онъ воспитывался подъ руководствомъ апостоловъ и называетъ св. Игнатія вообще «общникомъ апостоловъ и въ рѣчахъ и въ томъ, что неизрѣченно» (Hom. in S. Ign.). — Гораздо труднѣе примирить несогласныя свидѣтельства древности о томъ, кѣмъ онъ былъ поставленъ въ епископа Антіохіи. Апостольскія Постановленія (VII, 46) говорятъ, что Игнатій поставленъ въ епископа ап. Павломъ, а Еводій, съ которымъ вмѣстѣ онъ управлялъ антіохійскою Церковію, поставленъ ап. Петромъ. Златоустъ, напротивъ, и другіе — сказываютъ, что онъ принялъ это достоинство отъ св. Петра. По свидѣтельству Евсевія (Церк. Ист. III, 22) Игнатій былъ вторымъ епископомъ Антіохіи и преемникомъ Еводію, избранному апостолами. По словамъ Ѳеодорита (Dial. 1) онъ преемствовалъ ап. Петру. Чтобы согласить эти противорѣчивыя показанія, Бароній, (Ann. 45, 14 и 71, 11) и Александръ Наталисъ (Sec. 1 Diss. 14, prop. 1) на основаніи Постановленій апостольскихъ полагаютъ, что Еводій и Игнатій были одновременно предстоятелями антіохійской Церкви, и что Еводій былъ поставленъ ап. Петромъ для Церкви изъ іудеевъ, Игнатій — ап. Павломъ для христіанъ изъ язычниковъ и, уступая на время правленіе Еводію, по смерти его одинъ управлялъ Церковію.

О дѣятельности Игнатія въ продолженіе 40-лѣтняго управленія антіохійскою церковію преданіе сообщаетъ очень немногое. По словамъ Златоуста, онъ былъ образцомъ добродѣтелей, и явилъ въ лицѣ своемъ всѣ достоинства епископа. Церковный историкъ Сократъ передаетъ, что Игнатій способствовалъ благоустройству богослуженія учрежденіемъ антифоннаго пѣнія. Въ гоненіе Домиціана, онъ «кормиломъ молитвъ и поста, неутомимостію въ ученіи, ревностію духа противодѣйствовалъ волненію, чтобы не потонулъ кто-либо изъ малодушныхъ или неопытныхъ!» (Acta Mar. 1). Съ прекращеніемъ бѣдственныхъ дней онъ радовался о мирѣ своей паствы, но самъ скорбѣлъ, что не достигъ надлежащей любви къ Іисусу и совершеннаго достоинства ученика. Нося Христа Бога въ своемъ сердцѣ, онъ пламенно желалъ явить доброе исповѣданіе въ мученической смерти, засвидѣтельствовать свою любовь къ Искупителю жертвою своей жизни, чтобы тѣснѣе соединиться съ Господомъ. Пришло время, и исполнилось то, чего желала, о чемъ молилась его святая душа. Объ этомъ обстоятельствѣ жизни св. Игнатія довольно подробныя свѣдѣнія сохранились въ запискахъ объ его мученичествѣ, написанныхъ очевидцами [4].

Императоръ Траянъ одержалъ блестящія побѣды надъ скиѳами, даками и другими народами. Упоенный своимъ воинскимъ счастіемъ, онъ рѣшился поразить христіанство, распространеніе котораго безпокоило его, и далъ повелѣніе, чтобы христіане приносили жертвы богамъ вмѣстѣ съ язычниками, угрожая нарушителямъ его смертію. Это было въ 9 годъ его царствованія (106 г. по Р. X.). Между тѣмъ, отправившись съ своими войсками въ походъ противъ армянъ и пароянъ, Траянъ (107) прибылъ въ Антіохію, куда достигло и его повелѣніе противъ христіанъ. Тогда-то Игнатій «доблественный воинъ Христовъ», заботясь о Церкви антіохійской, добровольно явился къ императору, чтобы, если возможно, отклонить его отъ гоненія на христіанъ, или умереть мученикомъ за имя Христово. Траянъ встрѣтилъ его словами: — кто ты, злой демонъ, что стараешься нарушать наши законы, да и другихъ убѣждаешь къ тому же, чтобъ они погибли несчастно. «Никто, возразилъ Игнатій, Богоносца не называетъ злымъ демономъ: злые духи бѣжатъ отъ рабовъ Божіихъ: если же ты называешь меня злымъ для этихъ демоновъ, потому что я непріязненъ имъ, я согласенъ». — А кто такой Богоносецъ, спросилъ Траянъ. «Тотъ, кто имѣетъ Христа въ сердцѣ своемъ», отвѣчалъ Игнатій. — Развѣ мы, думаешь ты, не имѣемъ въ душѣ боговъ, которые помогаютъ намъ противъ враговъ? сказалъ Траянъ. «Ты по заблужденію величаешь языческихъ демоновъ богами: единъ есть Богъ, сотворившій небо и землю и море и все, чтó въ нихъ, и единъ Христосъ Іисусъ, Единородный Сынъ Божій, въ царство Котораго я желалъ быть принятымъ». Траянъ спросилъ: — ты говоришь о томъ, что распятъ при Понтіѣ Пилатѣ. «Да, о Томъ, отвѣчалъ Игнатій, — Который распялъ на крестѣ мой грѣхъ вмѣстѣ съ виновникомъ его, и всю демонскую лесть, всю злобу осудилъ и повергъ къ ногамъ тѣхъ, которые носятъ Его въ своемъ сердцѣ». — Итакъ, ты носишь въ сердцѣ Распятаго? сказалъ Траянъ. «Такъ точно, ибо написано: вселюся въ нихъ и похожду» — были слова Игнатія. Тогда императоръ произнесъ опредѣленіе отвести Игнатія въ оковахъ въ Римъ подъ воинскою стражею и тамъ предать на съѣденіе звѣрямъ для забавы народа.

Услышавши смертный приговоръ, св. исповѣдникъ съ радостію воскликнулъ: «благодарю Тебя, Господи, что Ты удостоилъ меня засвидѣтельствовать совершенную любовь къ Тебѣ и благоволилъ связать меня желѣзными узами, подобно какъ апостола Твоего Павла». Съ радостію онъ возложилъ на себя оковы, какъ будто прекрасное ожерелье изъ жемчуга, — драгоцѣнное украшеніе, съ которымъ онъ желалъ и воскреснуть въ будущей жизни (Игн. къ Ефес. XI), и въ слезной молитвѣ вручивши Богу оставляемую имъ паству, отдался воинамъ, которымъ назначено отвести его въ Римъ.

Путь св. Игнатія, ведомаго десятью воинами, которыхъ онъ за жестокое обращеніе называетъ леопардами, путь крестоношенія и терпѣнія былъ вмѣстѣ путемъ славы и торжества христіанской вѣры и ея исповѣдника. Въ Селевкіи, при морской гавани неподалеку отъ Антіохіи Игнатій сѣлъ на корабль, который долженъ былъ проходить вдоль береговъ Малой Азіи [5] и послѣ долгаго и опаснаго плаванія прибылъ въ Смирну. Пользуясь свободою, которую предоставлялъ узникамъ римскій законъ, а еще болѣе произволъ стражей, смягчаемыхъ подкупомъ, Игнатій поспѣшилъ видѣться съ смирнскимъ епископомъ Поликарпомъ, который былъ, подобно ему, ученикомъ Іоанна Богослова. Тамъ ожидали его депутаціи отъ христіанъ малоазійскихъ церквей, которые желая выразить свое уваженіе и любовь къ славному епископу Антіохіи, прислали къ нему свои привѣтствія и дары чрезъ своихъ епископовъ, пресвитеровъ и діаконовъ. Словомъ и примѣромъ утверждая христіанъ въ вѣрѣ, увѣщевая всего болѣе беречься возникавшихъ и распространявшихся тогда ересей и строго держаться апостольскихъ преданій (Евс. Церк. Ист. III, 36). Игнатій вмѣстѣ просилъ Поликарпа и вообще всю церковь содѣйствовать его мученическому подвигу своими молитвами, чтобы Богъ удостоилъ его сдѣлаться пищею звѣрей и явиться предъ лицомъ Христовымъ. Въ благодарность за оказанную ему любовь и для засвидѣтельствованія истиннаго ученія, которое готовился онъ запечатлѣть кровію, Игнатій писалъ посланія къ привѣтствовавшимъ его Церквамъ. Но опасаясь, чтобы братская любовь христіанъ не воспрепятствовала ему въ совершеніи мученическаго подвига, о которомъ онъ самъ пламенно молился и другихъ просилъ молиться для него, Игнатій написалъ посланіе къ Церкви римской куда достигла вѣсть объ осужденіи Игнатія отъ пришедшихъ въ Римъ антіохійцевъ. Чтобы римскіе христіане вмѣстѣ съ другими не возымѣли малодушнаго намѣренія отклонить смерть св. исповѣдника [6], Игнатій въ самыхъ трогательныхъ увѣщаніяхъ просилъ римскихъ христіанъ не препятствовать ему соединиться со Христомъ чрезъ мученическій подвигъ. «Боюсь любви вашей писалъ между прочимъ, — чтобы она не причинила мнѣ вреда... Не дѣлайте для меня ничего, кромѣ того, чтобы я покоренъ былъ Богу... Только просите мнѣ у Бога внѣшней и внутренней силы, чтобы я не только говорилъ, но и желалъ, чтобы не назывался только христіаниномъ, но и на самомъ дѣлѣ былъ... Я пишу всѣмъ Церквамъ и всѣмъ свидѣтельствую, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете. Умоляю васъ: не оказывайте мнѣ неумѣстной любви. Оставьте меня сдѣлаться пищею звѣрей и посредствомъ ихъ достигнуть Бога; я пшеница Божія: пусть измелютъ меня зубы звѣрей, чтобъ я сдѣлался чистымъ хлѣбомъ Божіимъ. Лучше приласкайте звѣрей, чтобъ они сдѣлались гробомъ моимъ, и ничего не оставили отъ моего тѣла, дабы и по смерти не быть мнѣ кому-либо въ тягость. О, еслибы не лишиться мнѣ приготовленныхъ для меня звѣрей. Я молюсь, чтобъ они скорѣе бросились на меня. Я буду ласками манить ихъ, чтобъ они тотчасъ же пожрали меня, а не такъ, какъ случилось съ нѣкоторыми, къ коимъ они побоялись прикоснуться. Если же добровольно не захотятъ, — я принужу ихъ. Простите меня, я знаю, чтó для меня полезно. Теперь только начинаю быть ученикомъ. Ни видимое, ни невидимое, ничто не удержитъ меня придти къ Іисусу Христу. Огонь и крестъ, толпы звѣрей, разсѣченіе, расторженіе, раздробленіе костей, отсѣченіе членовъ, сокрушеніе всего тѣла, лютыя муки діавола пусть придутъ на меня, — только бы достигнуть мнѣ Іисуса Христа... Его ищу, умершаго за насъ, Его желаю, за насъ воскресшаго. Простите мнѣ, братіе! Не препятствуйте мнѣ войти въ жизнь, не желайте мнѣ смерти [7]. Хочу быть Божіимъ, — не отдавайте меня міру. Позвольте мнѣ быть подражателемъ страданій Бога моего. Кто самъ имѣетъ Его въ себѣ, тотъ пойметъ, чего желаю я, и окажетъ мнѣ состраданіе, видя, чѣмъ я занятъ!.. Зависть да не обитаетъ въ васъ, и если бы я даже лично сталъ просить васъ (объ иномъ), не слушайте меня, а вѣрьте болѣе тому, о чемъ пишу вамъ. Живой пишу вамъ, горя желаніемъ смерти. Моя любовь распялась, и нѣтъ во мнѣ огня, любящаго вещество, но вода живая и говорящая во мнѣ, извнутри взываетъ мнѣ: «иди къ Отцу». Молитесь о мнѣ, дабы я достигъ. Не по плоти я написалъ вамъ это, но по волѣ Божіей».

Посланіе это, написанное 24 августа 107 г. было отправлено съ нѣкоторыми изъ ефесскихъ христіанъ, сопровождавшихъ св. Игнатія, которые отправились въ Римъ кратчайшимъ путемъ еще до отбытія своего пастыря изъ Смирны [8].

Изъ Смирны, Игнатій, побуждаемый воинами, которые спѣшили въ Римъ къ общественнымъ играмъ, прибылъ въ Троаду. Здѣсь онъ получилъ радостную вѣсть, что гоненіе утихло въ Антіохіи и Церкви возвращенъ міръ. Помня во всѣхъ молитвахъ своихъ о своей осиротѣвшей Церкви, онъ просилъ всѣхъ вѣрующихъ молиться о ней: тѣмъ сильнѣе была его радость о спокойствіи его паствы, тѣмъ благодушнѣе онъ шелъ на встрѣчу смерти. Въ такомъ расположеніи онъ написалъ посланія къ филадельфійцамъ (въ Килисиріи) и смирнянамъ, побуждая христіанъ принять дѣятельное участіе въ радостномъ событіи антіохійской Церкви, и въ особенности онъ писалъ къ Поликарпу, епископу смирнскому, прося его отправить кого-нибудь изъ клира въ Антіохію для утѣшенія тамошней Церкви и поручая ему написать къ другимъ Церквамъ, чтобы и онѣ сдѣлали то же.

Изъ Троады Игнатій отплылъ въ Неаполь (въ Македоніи) и потомъ въ Филиппы. Прошедши Македонію и Эпиръ, онъ въ Епидамнѣ (или Диррахіумѣ, нынѣ Дураццо) опять сѣлъ на корабль и чрезъ Адріатическое и Тиррейское море спѣшилъ въ Италію, не останавливаясь на встрѣчавшихся на пути городахъ. Когда увидѣлъ онъ издали Путеолы (въ Компаніи, нынѣ Пуццоло), онъ хотѣлъ сойти здѣсь на землю, чтобы придти въ Римъ тѣмъ же путемъ, которымъ нѣкогда апостолъ Павелъ шелъ въ такомъ же положеніи. Но сильный вѣтеръ не допустилъ корабль до берега, и Игнатій въ одни сутки прибылъ въ Порто [9]. Воины спѣшили въ Римъ, чтобы поспѣть къ публичнымъ зрѣлищамъ [10], которыя уже приближались къ концу. Между тѣмъ распространился слухъ о прибытіи антіохійскаго епископа, и собравшіеся христіане встрѣчали его, полные радости и вмѣстѣ глубокой скорби. Нѣкоторые надѣялись уговорить народъ, чтобъ онъ отказался отъ кроваваго зрѣлища смерти праведнаго мужа. Но Игнатій умолялъ изъ любви къ нему не дѣлать этого и, преклонивши колѣна вмѣстѣ съ присутствовавшими братьями, молился Сыну Божію о Церквахъ, о прекращеніи гоненія и о сохраненіи взаимной любви между братьми — вѣрующими. — Немедленно онъ былъ отведенъ въ Римъ въ амфитеатръ, такъ какъ зрѣлища должны были скоро окончиться, и преданъ голоднымъ звѣрямъ, которые въ одну минуту растерзали и съѣли его; согласно желанію мученика — и по смерти никого не обременять, остались отъ его тѣла только твердѣйшія части, которыя были собраны вѣрующими и перевезены изъ Рима въ Антіохію.

Мы, видѣвши это собственными глазами — такъ заключаютъ описатели мученичества св. Игнатія — всю ночь провели (παννυχισαντες) дома въ слезахъ, и съ колѣнопреклоненіемъ и молитвою просили Господа утѣшить насъ о случившемся [11]. Когда потомъ мы немного заснули, нѣкоторые изъ насъ увидѣли, какъ святой Игнатій вдругъ явился къ намъ и обнималъ насъ, другіе видѣли его молящимся за насъ, иные же — облитымъ пóтомъ, какъ бы послѣ великаго труда, и предстоящимъ Господу. Съ радостію увидѣвши это и сообразивъ сонныя видѣнія, мы воспѣли хвалу Богу, подателю благъ, ублажили святого мужа, и замѣтили для васъ день и годъ (его кончины) для того, чтобы, собираясь въ день его мученичества, имѣть намъ общеніе съ подвижникомъ и доблестнымъ мученикомъ Христовымъ».

Мученическая смерть св. Игнатія, по сказанію мученическихъ актовъ, послѣдовала 20 декабря 107 года [12]: въ этотъ день доселѣ празднуется память его въ православной Церкви [13].
 

Какъ драгоцѣнное наслѣдіе послѣ великаго пастыря-мученика остались для христіанской Церкви написанные имъ посланія. По свидѣтельству мученическихъ актовъ о св. Игнатіи, «онъ въ возмездіе Церквамъ, встрѣтившимъ и привѣтствовавшимъ его чрезъ своихъ предстоятелей, отправилъ къ нимъ благодарственныя посланія, источающія вмѣстѣ съ мольбою и увѣщаніемъ духовную благодать». Но описатели его мученичества не говорятъ, сколько и къ какимъ Церквамъ написано имъ посланій: только посланіе къ римлянамъ они прямо называютъ и вполнѣ приводятъ въ своихъ запискахъ. Св. Поликарпъ въ своемъ посланіи къ филиппійскимъ христіанамъ говоритъ о многихъ посланіяхъ Игнатія, указывая въ томъ числѣ на посланіе къ нему, Поликарпу. «Посланія Игнатія, пишетъ онъ, — присланныя къ намъ отъ него и другія, сколько ихъ есть у насъ, мы отправили вамъ, по вашему требованію, вмѣстѣ съ симъ моимъ письмомъ; вы можете почерпнуть изъ нихъ большую пользу, потому что они содержатъ въ себѣ вѣру, терпѣніе и всякое назиданіе въ Господѣ нашемъ». Ученикъ Поликарпа, св. Ириней Ліонскій, который удостовѣряетъ объ его посланіи къ филиппійцамъ, свидѣтельствуетъ объ осужденіи Игнатія на съѣденіе звѣрямъ и приводитъ его слова изъ посланія къ римлянамъ: «я пшеница Божія и измелютъ меня зубы звѣрей, чтобы стать чистымъ хлѣбомъ» (Adv. haer. V, 28. Евсев. hist. eccl. III, 36). Оригенъ приводитъ изъ посланія къ ефесеямъ (гл. 19) слова Игнатія, который, по его словамъ, во время гоненія сражался въ Римѣ со звѣрями: «отъ князя этого вѣка было сокрыто дѣвство Маріи» (Hom. VI in Luc.). Кромѣ того онъ приводитъ изъ посланія къ римлянамъ (гл. 7): «любовь моя распялась» (Prolog. in Cantic. Canticor.) Наконецъ Евсевій свидѣтельствуетъ о путешествіи св. Игнатія въ Римъ и довольно подробно упоминаетъ о семи посланіяхъ, написанныхъ имъ на пути. Вотъ его собственныя слова: «преданіе говоритъ, что онъ за исповѣданіе Христа былъ отправленъ изъ Антіохіи въ Римъ на съѣденіе звѣрямъ. Хотя онъ былъ веденъ подъ крѣпкою стражею, однакожъ, въ каждомъ городѣ азійскомъ, чрезъ который проходилъ, назидалъ Церкви бесѣдами и увѣщаніями... Изъ предосторожности онъ почелъ необходимымъ даже записать свои увѣщанія, отходя на мученичество. Итакъ, когда онъ прибылъ въ Смирну, гдѣ былъ Поликарпъ, то написалъ посланіе къ Церкви ефесской, въ которомъ упоминаетъ объ ея пастырѣ Онисимѣ; другое — къ Церкви Магнезіи, что на Меандрѣ, и въ немъ упоминаетъ объ епископѣ Дамасѣ, — еще къ Церкви тралліанской, предстоятелемъ которой называетъ Поливія. Кромѣ этихъ, онъ написалъ также посланіе къ Церкви римской, въ которомъ увѣщеваетъ римскихъ христіанъ, чтобы они не вздумали отвратить отъ него мученіе, и чрезъ то не лишили его вожделѣнной надежды. (Слѣдуетъ выписка 8-й гл. изъ посланія Игнатія къ римлянамъ; послѣ чего Евсевій продолжаетъ). Когда же, вышедши изъ Смирны, достигъ Троады, — отсюда онъ бесѣдовалъ чрезъ письма съ филадельфійцами, съ Церковію смирнскою и особо съ предстоятелемъ ея Поликарпомъ».

Не приводимъ здѣсь свидѣтельствъ и цитатъ, находящихся у Іеронима (Cat. scr. eccl. c. 16), св. Аѳанасія Александрійскаго (de Syn. Arimin. 47), св. Златоуста и блаж. Ѳеодорита (Dialog.) Но обратимъ вниманіе на то, что язычникъ сатирическій писатель II вѣка Лукіанъ самосатскій въ своемъ сочиненіи о смерти Перегрина (de morte Peregrini), въ лицѣ котораго онъ хотѣлъ осмѣять послѣдователей цинической школы и вмѣстѣ христіанъ съ ихъ самоотверженіемъ и готовностію на мученическую смерть, представилъ, хотя въ каррикатурномъ видѣ, многія черты, явно заимствованныя имъ изъ исторіи св. Игнатія антіохійскаго. Такъ Перегринъ — по разсказу Лукіана — обратившись въ христіанство, изучилъ всю «дивную мудрость» христіанъ и скоро превзошелъ своихъ учителей; онъ изъяснялъ священное писаніе христіанамъ, и самъ сочинялъ много, и написалъ къ знаменитѣйшимъ греческимъ городамъ посланія съ своими распоряженіями; прошедши низшія степени священнослуженія, онъ сдѣлался предстоятелемъ (συναγωγεύς, προυτάτης) и пользовался величайшимъ уваженіемъ. Когда онъ попалъ въ темницу, то христіане имѣли случай выразить къ нему свою необыкновенную преданность и почтеніе. Ему щедро приносили всякаго рода дары; въ его темницѣ совершались вечери любви (δεῖπτα ποικίλα и λογοι ἰεροί); азійскіе христіане отправляли пословъ засвидѣтельствовать ему свое сочувствіе. Такія черты, приписанныя Перегрину Лукіаномъ, показываютъ, что этому писателю были извѣстны подробности жизни св. Игнатія изъ устнаго преданія или письменныхъ памятниковъ, и во всякомъ случаѣ подтверждаютъ историческій характеръ личности Игнатія и сказанія объ его мученичествѣ, равно — какъ и подлинность написанныхъ имъ писаній.

Такимъ образомъ должно признать исторически достовѣрнымъ то, что Игнатій на пути въ Римъ писалъ посланія къ христіанамъ разныхъ церквей. Отвергать это и предполагать, чтобы кто-нибудь въ половинѣ II-го вѣка сочинилъ посланія подъ именемъ Игнатія (какъ это дѣлаютъ Бауръ и Гильгенфельдъ) противно началамъ здравой критики. Кромѣ того, что такой громадный подлогъ невѣроятенъ въ то время, когда еще былъ въ живыхъ другъ Игнатія, Поликарпъ († 168 г.), — для такого предположенія нужно отвергнуть подлинность посланія самого Поликарпа къ филиппійцамъ, засвидѣтельствованнаго св. Иринеемъ, нужно отвергнуть авторитетъ Иринея († 202 г.), свидѣтельство котораго тѣмъ важнѣе, что онъ былъ ученикомъ Поликарпа и отъ него слышалъ объ Игнатіѣ, его жизни и посланіяхъ.

При всемъ томъ, подлинность посланій св. Игнатія, несомнѣнная для христіанскихъ писателей древнихъ вѣковъ, возбуждала противъ себя сомнѣнія и возраженія съ самаго начала ихъ обнародованія въ печати въ XV вѣкѣ. Дѣло въ томъ, что подъ именемъ Игнатія, кромѣ семи извѣстныхъ въ древности посланій его, были изданы еще 8, которыя по своему слогу и многимъ анахронизмамъ въ содержаніи не могутъ принадлежать этому отцу. Три изъ нихъ написаны на латинскомъ языкѣ: одно къ Пресвятой Дѣвѣ Маріи и два къ евангелисту Іоанну Богослову; они первыя явились въ свѣтъ въ 1495 г. Другія пять написаны на греческомъ языкѣ; таковы: — посланіе къ нѣкоей Маріи Кассобольской, къ тарсянамъ, антіохійцамъ, къ Ирону діакону антіохійскому и къ филиппійцамъ [14]. Кромѣ того, остальныя семь посланій, перечисляемыхъ у Евсевія дошли до насъ въ греческомъ текстѣ неодинаковаго вида и достоинства. Сперва были открыты и изданы (1557 г.) Валентиномъ Фридомъ посланія Игнатія въ пространной рецензіи, которая и была признана подлинною. Только спустя почти сто лѣтъ были открыты подлинныя посланія Игнатія въ краткой рецензіи и изданы Исаакомъ Фоссомъ (Vossius) въ 1646 г. по кодексу (XI в.) библіотеки Медичи во Флоренціи. Тщательное разсмотрѣніе краткой и пространной рецензій привело къ предпочтенію первой, какъ древнѣйшей, предъ пространною: послѣдняя носитъ явные слѣды распространенія лишними прибавками и цитатами и отличается вялою риторикою сравнительно съ сильнымъ и сжатымъ языкомъ Игнатія въ краткой рецензіи; притомъ мѣста, приводимыя у Евсевія и св. Аѳанасія, читаются именно въ краткой. — Такое разнообразіе текста и числа посланій св. Игнатія, равно какъ и противорѣчіе излагаемаго въ нихъ догматическаго ученія новымъ мнѣніямъ, явившимся въ нѣдрахъ протестантства, были поводомъ къ попыткамъ оспорить подлинность самыхъ посланій. Съ особенною силою въ прежнее время старались доказать подложность ихъ Казиміръ Уденъ, Іоаннъ Даллей и другіе, которымъ не нравилось ученіе св. Игнатія о божествѣ Іисуса Христа, или божественномъ установленіи епископскаго чина или о святомъ таинствѣ евхаристіи. Но противъ доводовъ противниковъ подлинности Игнатіевыхъ посланій Іоаннъ Персонъ (Pearsonius), пресвитеръ и потомъ епископъ англиканской церкви, написалъ превосходное сочиненіе (1672 г.) подъ заглавіемъ: Vindiciae Ignationae [15]; такъ что въ первыхъ десятилѣтіяхъ настоящаго вѣка подлинность краткихъ посланій была общепризнана учеными богословами. Явившіяся послѣ того (съ 1836 г.) возраженія противъ посланій со стороны Баура, главы тюбингенской школы, и другихъ, опиравшіяся на шаткихъ воззрѣніяхъ субъективной критики и произвольныхъ построеніяхъ исторіи христіанства, основательно опровергнуты Роте, Гефеле, Ульхорномъ и др.

Въ новую фазу вступилъ вопросъ о подлинности Игнатіевыхъ посланій въ 1845 году, когда англійскій ученый Вильямъ Кюртонъ издалъ древній сирскій переводъ посланій Игнатія къ Поликарпу, къ ефесеямъ и римлянамъ. Еще въ 1839 году англичанинъ Генрихъ Таттамъ, знатокъ коптскаго языка, путешествуя по Египту, нашелъ въ сирскомъ монастырѣ Нитрійскомъ весьма древній, написанный ранѣе половины VI вѣка кодексъ, который содержалъ сирскій переводъ посланія святого Игнатія къ Поликарпу. — Во второй разъ, въ 1842 г. Таттамъ отправился въ Египетъ и успѣлъ пріобрѣсти покупкою многія другія рукописи, хранившіяся въ томъ монастырѣ: въ нихъ нашелся еще древній (VI или VII в.) сирскій переводъ трехъ посланій св. Игнатія — къ ефесеямъ, къ римлянамъ и къ Поликарпу. Этотъ сирскій переводъ содержитъ, вмѣсто 7 посланій, только три, и тѣ въ значительно сокращенномъ видѣ даже сравнительно съ краткой редакціей греческою. Кюртонъ издалъ эти три сирскія посланія Игнатія съ переводомъ на греческій и англійскій языки, присоединивши къ тому найденные имъ самимъ въ 1839 г. въ британскомъ музеумѣ сирскіе отрывки мученичества св. Игнатія и посланія его къ римлянамъ [16]. На основаніи такихъ открытій онъ высказалъ свое мнѣніе, что найденныя три сирскія посланія суть подлинныя посланія Игнатія, которыя впослѣдствіи времени были передѣланы и распространены вставками въ пользу церковнаго ученія о Божествѣ Іисуса Христа и объ епископской власти, и вмѣстѣ дополнены другими четырьмя подложными посланіями къ къ магнезійцамъ, смирнянамъ, филадельфійцамъ и траллійцамъ. Нашедши подтвержденіе своему взгляду въ третьемъ сирскомъ кодексѣ, который содержалъ тѣ же три посланія св. Игнатія и въ такой же краткой формѣ, Кюртонъ полнѣе и съ бóльшею силою изложилъ свои доказательства въ новомъ изданіи подъ заглавіемъ: Corpus Ignatianum, — a complete collection of the Ignatian epistles, genuine, interpolated and spurions (Lond. 1849). Мнѣніе его нашло ревностныхъ послѣдователей и защитниковъ въ германскихъ ученыхъ: Бунзенѣ, посвятившемъ ему два значительныхъ сочиненія о св. Игнатіи и его посланіяхъ [17], Ричлѣ (Die altkath. Kirche...) и др. Но противъ защитниковъ сирскаго текста возстали ученые разныхъ вѣроисповѣданій и научныхъ направленій. Бауръ [18] и Гильгенфельдъ, отрицавшіе подлинность всѣхъ посланій Игнатія, отдавали, однако, предпочтеніе краткому греческому тексту ихъ, какъ древнѣйшему сирскаго. Греческій же текстъ, но вмѣстѣ и подлинность 7 посланій Игнатія защищали Гефеле (Patres apost. Ed III et IV. proleg), Денцингеръ [19], протестантъ Ульхорнъ [20] и Петерманъ. Послѣдній ученый предпринялъ новое изданіе посланій Игнатія, основаніемъ котораго послужилъ армянскій переводъ ихъ, относимый къ V вѣку и отпечатанный въ 1783 г. въ Константинополѣ, но мало извѣстный на Западѣ. Въ примѣчаніяхъ къ греческому тексту онъ помѣстилъ армянскій переводъ и сличилъ его съ переводами сирскимъ и древнимъ латинскимъ. Слѣдствіемъ этого ученаго труда было убѣжденіе, что армянскій переводъ, хотя въ цѣломъ согласенъ съ греческимъ текстомъ (по код. Медичи), но сдѣланъ не съ греческаго, но съ древняго сирскаго перевода, содержавшаго текстъ семи посланій и не въ томъ сокращенномъ видѣ, въ какомъ обнародованъ сирскій переводъ Кюртономъ [21]. По мнѣнію Гефеле, Денцингера и Ульхорна сирскій текстъ есть ничто иное, какъ сокращеніе посланій Игнатія, сдѣланное монахомъ или другимъ кѣмъ для цѣли назиданія. Кромѣ общей исторической основы — предстоящаго мученичества св. Игнатія, посланія его какъ по сирскому тексту, такъ и по греческому, сходны между собою въ главныхъ пунктахъ православнаго ученія о лицѣ Іисуса Христа. Равнымъ образомъ, тѣ же указанія на лжеученія, которыхъ должно остерегаться, тѣ же увѣщанія къ единенію церковному, къ повиновенію епископу съ пресвитерами и діаконами, тоже ученіе объ епископѣ, который есть видимая глава частной Церкви и представляетъ ея единство въ вѣрѣ и любви, безъ котораго ничего не должно дѣлать въ церкви, частію прямо высказываются, частію предполагаются въ сирскомъ текстѣ посланій Игнатія, какъ и въ краткой греческой рецензіи; только въ послѣдней они чаще встрѣчаются и пространнѣе. Вообще разница между обоими текстами состоитъ въ ощутительной для читателя отрывочности сирскаго и большей (сравнительно) связности греческаго текста. Что на сирскомъ языкѣ было извѣстно въ древности болѣе, нежели три вышеупомянутыхъ посланія Игнатія, это доказывается изданными Кюртономъ же сирскими отрывками изъ другихъ его посланій.

Правда, вопросъ о текстѣ посланій св. Игнатія въ настоящее время не можетъ считаться окончательно рѣшеннымъ, если принять во вниманіе, что многія древнія книгохранилища и находящіяся въ нихъ литературныя сокровища остаются нетронутыми, неизвѣстными или мало-изслѣдованными: можетъ быть новое открытіе въ этой области подтвердитъ или опровергнетъ тотъ или другой приговоръ о письменномъ памятникѣ. Но по отношенію къ посланіямъ Игнатія Богоносца, рѣшеніе вопроса о текстѣ ихъ можетъ видоизмѣняться только для внѣшняго знанія, имѣющаго въ виду внѣшній видъ, — букву текста. Духъ же его, содержащееся въ посланіяхъ ученіе христіанской вѣры — въ сущности одинаково, какъ въ самомъ кратчайшемъ текстѣ сирскомъ, такъ и въ греческомъ.

Посланія св. Игнатія, за исключеніемъ посланія къ римлянамъ, направлены противъ современныхъ ему лжеученій, — съ одной стороны іудействующихъ, почитавшихъ христіанство только дополненіемъ къ іудейству, и съ слѣпой привязанностію къ ветхозавѣтному закону соединявшихъ уничижительное понятіе о лицѣ Іисуса Христа и евангеліи, а съ другой — докетовъ, односторонне понимавшихъ божество Христа-Спасителя, не признававшихъ въ немъ ничего человѣческаго, отрицавшихъ дѣйствительность Его воплощенія, страданій и воскресенія. По обстоятельствамъ, въ которыхъ находился епископъ антіохійскій, когда писалъ свои посланія, онъ не столько излагаетъ и опровергаетъ тѣ лжеученія, сколько предостерегаетъ отъ нихъ христіанъ и въ краткихъ, но исполненныхъ духа и силы, выраженіяхъ свидѣтельствуетъ и внушаетъ имъ принятую отъ апостоловъ вѣру свою въ истинное божество и человѣчество Искупителя. Преимущественно же св. Игнатій противъ заразы ложными ученіями предлагаетъ не обширныя теоретическія доказательства, но практическія ограждающія мѣры: удаленіе отъ еретиковъ, единеніе церковное въ вѣрѣ и любви, и повиновеніе епископу, какъ видимому представителю Невидимой Главы Церкви. «Нѣкоторые имѣютъ обычай — пишетъ онъ къ ефесянамъ — коварно носить имя христіанъ, между тѣмъ дѣлаютъ дѣла недостойныя Бога: отъ нихъ вамъ должно убѣгать, какъ отъ дикихъ звѣрей; ибо это бѣшеные псы, изподтишка кусающіе» (Ефес. 7). «Умоляю васъ — пишетъ къ траллійцамъ — не я, но любовь Іисуса Христа, питайтесь одною христіанскою пищею, а отъ чуждаго растенія, какова ересь, отвращайтесь: къ яду своего ученія еретики примѣшиваютъ имя Іисуса Христа... они подаютъ смертоносную отраву въ подслащенномъ винѣ». (Тралл. 6) — «Вступивши въ сожительство съ Богомъ, оказывайте другъ другу уваженіе, и никто не взирай по плоти на ближняго, но всегда любите другъ друга во Іисусѣ Христѣ. Да не будетъ между вами ничего такого, чтó могло бы раздѣлить васъ; но будьте въ единеніи съ епископомъ и предсѣдящими... Ничего не дѣлайте безъ епископа и пресвитеровъ; и не думайте, чтобы вышло что-либо похвальное у васъ, если будете дѣлать это сами по себѣ; но въ общемъ собраніи да будетъ одна молитва, одно прошеніе, одинъ умъ, одна надежда въ любви и въ радости непорочной» (Магнез. 6-7). «Старайтесь имѣть одну евхаристію. Ибо одна плоть Господа нашего Іисуса Христа и одна чаша въ единеніе Крови Его, одинъ жертвенникъ, и одинъ епископъ съ пресвитерствомъ и діаконами» (Филад. 4). — «Старайся о единеніи, — внушаетъ онъ епископу Поликарпу — лучше котораго нѣтъ ничего... Ничего не должно быть безъ твоей воли; но и ты ничего не дѣлай безъ воли Божіей» (Полик. 1, 4).

Мысль о внутреннемъ и внѣшнемъ единствѣ Церкви, увѣщанія христіанамъ къ соблюденію его, такъ часто встрѣчаются въ посланіяхъ св. Игнатія, такъ глубоко занимали его душу, проникали всѣ его наставленія, что справедливо можно назвать св. Игнатія учителемъ единенія, какъ и самъ онъ сознавалъ себя, «человѣкомъ, предназначеннымъ къ единенію» (Εἰς ἕνωσιν κατηρτισμένος, Филад. 8). По этому направленію своему посланія св. Игнатія занимаютъ важнѣйшее мѣсто въ ряду сочиненій мужей апостольскихъ, и заслуживаютъ тщательнаго изученія православнаго богослова [22].
 

Примѣчанія:
[1] Изъ сирскаго имени Игнатія Нуроно Пококъ (Dynast. historia, dyn. VII) и Грабе (Specil T. II) заключали, что онъ родился въ г. Норѣ въ Сардиніи или въ фригійскомъ городѣ того же имени. Но ученый сиріецъ-маронитъ Ассемани (Bibl. Orient. T. III, p. 1) замѣтилъ, что Нуроно значитъ «огненный» и есть только сирскій переводъ слова «Игнатій», почитавшагося производнымъ отъ ignis, огонь.
[2] Метафраста о мученичествѣ св. Игнатія во 2-мъ томѣ сочиненій мужей апостольскихъ, изданныхъ Котельеромъ: оттуда это сказаніе перешло и въ ваши Четьи-Минеи.
[3] Homil. in. S. Ignat. Martyr. Opp. t. II. Оно переведено на русскій языкъ въ «Христіанскомъ Чтеніи» за 1835 г. часть III.
[4] Мученическіе акты о св. Игнатіи были изданы сперва на латинскомъ языкѣ Ушеромъ въ 1647 г., а потомъ въ греческомъ оригиналѣ — Руинартомъ въ 1869 г. Они были написаны спутниками Игнатія, сопровождавшими его изъ Антіохіи въ Римъ и бывшими свидѣтелями его послѣдняго подвига. На это указываютъ собственныя слова описателей мученичества Игнатія: «мы неохотно ѣхали, скорбя о предстоящей намъ разлукѣ съ праведникомъ» (гл. V); «мы видѣли это собственными глазами» (гл. VII). По общему мнѣнію, это были діаконы — Филонъ и Агаѳоподъ, о которыхъ св. мученикъ упоминаетъ въ посланіяхъ къ смирнянамъ и филадельфійцамъ. Эти записки отличаются въ изложеніи простотою, искренностію и теплотою любви къ великому исповѣднику истины: эти признаки, равно какъ отсутствіе анахронизмовъ, даютъ право признать ихъ подлинность. Возраженія противъ нихъ, въ разное время поднимавшіяся со стороны притязательной преувеличенной критики устранены Персономъ (Vindiciae Ignatianae) и Гефеле въ пролегоменахъ къ твореніямъ мужей апостольскихъ.
[5] Это объясняютъ тѣмъ, что осужденныхъ отправляли не на особомъ, нарочитомъ кораблѣ, а на такомъ, который представлялся случайно, и плывя по своимъ надобностямъ останавливался въ томъ или другомъ мѣстѣ.
[6] Цѣль посланія Игнатія къ римлянамъ — устранить препятствіе, какое они могли положить на пути къ достиженію пламеннаго желанія св. мученика. Спрашивается: какимъ образомъ римскіе христіане могли воспрепятствовать мученическому подвигу Игнатія? Противники и защитники подлинности посланій Игнатіевыхъ останавливаются въ этомъ случаѣ на слишкомъ внѣшнемъ представленіи дѣла, думая объ отмѣнѣ или смягченіи смертнаго приговора посредствомъ ходатайства, подкупа и т. п. Бауръ (Ureprung d. Episcop... и Ignat. Briefe), въ томъ обстоятельствѣ, что римскіе христіане ничего не могли сдѣлать для освобожденія Игнатія отъ смерти послѣ приговора, произнесеннаго самимъ императоромъ, находитъ главное основаніе отвергать подлинность посланія къ римлянамъ, предполагающаго какую-то возможность того дѣла. Съ другой стороны Ульхорнъ (Zeitschr. f. histor. Theologie, 1851. Heft. II), защищая подлинность этого посланія, настаиваетъ на возможность ходатайства римскихъ христіанъ предъ императоромъ, такъ какъ осужденіе Игнатія послѣдовало отъ римскаго правителя Антіохіи, и поэтому отвергаетъ свидѣтельство мученическихъ актовъ, признаваемыхъ имъ за подложныя. Но содержаніе посланія къ римлянамъ даетъ мѣсто другому представленію дѣла безъ ущерба для исторической истины актовъ. Рѣчь идетъ но о ходатайствѣ или аппелляціи предъ императоромъ, а о молитвѣ христіанъ, которою они могли надѣяться испросить у Бога спасеніе Игнатія отъ жестокой смерти. Вспомнимъ, что Игнатій (Магн. XIV. Ефес. I. V), очень ясно поставляетъ свой мученическій подвигъ въ зависимость отъ общей молитвы церквей. Понятно, что онъ могъ опасаться любви римскихъ христіанъ, ихъ молитвъ о сохраненіи его жизни. Исполненіе или неисполненіе желанія Игнатія соединиться съ Богомъ чрезъ мученическую смерть представляется (Римл. IV. VIII) въ великой зависимости отъ христіанъ: «вамъ такъ легко сдѣлать, пишетъ онъ — чтó вы захотите, а мнѣ трудно достигнуть Бога, осли будете жалѣть меня» (гл. I). Онъ проситъ только ихъ молитвъ у Бога о внутренней и внѣшней силѣ къ совершенію подвига (гл. III), проситъ даже подустить звѣрей, чтобы они пожрали его (гл. IV), а не такъ какъ случилось съ нѣкоторыми, къ коимъ они побоялись прикоснуться (гл. V). — Изъ другихъ мученическихъ актовъ видно, что по молитвѣ христіанъ Богъ являлъ Свою чудодѣйственную силу къ сохраненію или прославленію мучениковъ. См. посланіе церквей ліонской и вѣнской у Евсевія (Церк. Ист. V, 1). Примѣръ того же встрѣчается въ апостольской исторіи — Дѣян. XII.
[7] Т.-е. духовной, чрезъ разлученіе со Христомъ.
[8] Изъ Смирны въ Римъ было два пути — одинъ морской чрезъ Архипелагъ и Средиземное море, другой сухопутный — чрезъ Македонію, извѣстный подъ именемъ via Egnatia и упоминается еще Страбономъ. Игнатій былъ веденъ послѣднимъ путемъ, по какимъ причинамъ, — мы не знаемъ: это зависѣло отъ сопровождавшихъ его воиновъ. Но ефесскіе христіане могли отправиться на кораблѣ и доставить посланіе Игнатія въ Римъ ранѣе его прибытія. Да и сухимъ путемъ имъ естественно было прибыть въ Римъ ранѣе Игнатія, удрученнаго старостію и замедлившаго въ Смирнѣ. Такимъ образомъ устраняется возраженіе Баура противъ путешествія Игнатія въ Римъ и подлинности его посланія, которое будто бы не могло придти ранѣе его. См Tafel, de via militari Romanorum Egnatia — dissertationes II. Tubing. 1837 и 1841.
[9] Порто portus Romanus портовый городъ, основанный императоромъ Клавдіемъ на правомъ рукавѣ р. Тибра, недалеко отъ Остіи, и послѣ распространенный императоромъ Траяномъ. Въ настоящее время отъ этого города, гдѣ епископствовалъ знаменитый Ипполитъ, остается среди болота средневѣковый дворецъ съ именемъ подгороднаго епископства Порто. — Дресс.
[10] Эти игры были такъ называемыя Сатурналіи (Saturnalia), продолженіемъ и заключеніемъ коихъ служили Sigillaria: они продолжались семь дней, начиная съ 17 декабря, въ память золотаго вѣка, бывшаго въ царствованіи Сатурна.
[11] Т. е. дать какое-нибудь удостовѣреніе о прославленіи мученика.
[12] Акты мученическіе относятъ кончину св. Игнатія къ 9 году царствованія Траяна при консулахъ Сурѣ и Сенеціонѣ: дѣйствительно въ 107 году по Р. X., т.-е. въ 9 годъ Траяна Сура и Сенеціонъ были вмѣстѣ консулами, тотъ въ третій разъ а послѣдній — въ четвертый. — Впрочемъ, нѣкоторые ученые (Персонъ, Пажи и др.) годъ смерти его полагаютъ въ позднѣйшее время, именно въ 116 году, основываясь на томъ, что Траянъ, по случаю похода противъ парѳянъ, зимовалъ въ Антіохіи въ 115 году, когда онъ едва не погибъ отъ бывшаго землетрясенія. Но противъ этого мнѣнія Тиллемонъ (Memoires pour servir... T. II. 195 и 583) и Гефеле (въ своемъ третьемъ изданіи Мужей апостольскихъ) представляютъ, что имп. Траянъ не одинъ разъ предпринималъ походъ противъ парѳянъ и не одинъ разъ приходилъ въ Антіохію. Это доказывается тѣмь, что 1) по свидѣтельству Зонары и Діона Траянъ получилъ названіе оптима (Optimus) за покореніе Арменіи; а на многихъ монетахъ, выбитыхъ въ 5-е консульство Траяна уже встрѣчается названіе Optimus; поэтому онъ покорилъ Арменію прежде 112 года, въ которомъ онъ принялъ консульство уже въ шестой разъ. 2) На одной монетѣ относящейся къ 10 году царствованія Траяна, онъ называется, между прочимъ, «парѳянскимъ», изъ чего слѣдуетъ, что онъ еще до 108 года (-10 г. Траяна) велъ войну съ парѳянами. Это даетъ право допустить раннее отправленіе Траяна на Востокъ и пребываніе его въ Антіохіи, и согласиться съ показаніемъ мученическихъ актовъ о смерти Игнатія въ 107 г. Ульхорнъ, отвергая осужденіе Игнатія въ Антіохіи самимъ императоромъ, годъ кончины полагаетъ согласно съ мученическими актами на основаніи показаній Церковной Исторіи Евсевія, Пасхальной Хроники и каталога Іеронима.
[13] Латиняне совершаютъ память Игнатія 1-го Февраля, вѣроятно потому, какъ говоритъ Гефеле, что въ этотъ день мощи святого мученика были положены въ Климентовской Церкви въ Римѣ, гдѣ они и теперь находятся: сюда они были принесены, по сказанію Баронія, или при имп. Юстиніанѣ по завоеваніи Антіохіи персидскимъ царемъ Хозроемъ (540 г.), или при имп. Иракліѣ (637) по взятіи того города сарацинами (Baronii Annal. ad ann. 637).
[14] Пять подложныхъ греческихъ посланій Игнатія были изданы въ 1557 г. Валентиномъ Фридомъ (Pacaeus) по греческому кодексу аугсбурсгкой библіотеки.
[15] Оно помѣщено у Котельера, у Миня (въ V т. серіи греч. отцовъ), и особо издано въ 1852 г. англ. Кюртономъ. Кромѣ того, подлинность посланій Игнатія защищали Нурри, Селье, Люмперъ.
[16] Это изданіе явилось подъ заглавіемъ: The ancient Syriac version of the epistles of St. Ignatius to St. Polycarpus, the Ephesians and the Romans... London.
[17] См. Православное обозрѣніе 1861 года, кн. за май, о Бунзенѣ.
[18] Die Ignatianischen Briefe. Eine Streitschrift gegen H. Bunsen. Tub. 1848.
[19] Денцингера, Ueber die Aechtheit des bisherigen Textes d. Ignat. Briefe. Würzb. 1849. Оно помѣщено на лат. языкѣ въ V томѣ греч. отцовъ въ изданіи курса Патрологіи Миня.
[20] Статья Ульхорна: Das Verhältniss der kürz, griech. Recension der Ignat. Briefe zur syrischen Uebersetzung... помѣщена въ Zeitschrift f. histor. Theologie, 1851 г.
[21] Предисловіе Патермана къ изданію его: S Ignatii... quae feruntur epistolae una cum ejusdem martyrio. Lipsiäe. 1849. Въ немъ кромѣ семи подлинныхъ посланій Игнатія помѣщены и подложныя.
[22] На русскій языкъ они были неоднократно переводимы: переводъ ихъ былъ изданъ отдѣльно Амвросіемъ архіеп. моск. (Москва 1779 г.). Кромѣ того онъ былъ помѣщенъ въ разныхъ годахъ Христіанскаго Чтенія, и болѣе исправный въ Православномъ Собесѣдникѣ за 1855 г.
 

Источникъ: Писанія Мужей Апостольскихъ. / Въ русскомъ переводѣ, со введеніями и примѣчаніями къ нимъ Протоіерея П. Преображенскаго. — СПб.: Изданiе второе, книгопродавца И. Л. Тузова, 1895. — С. 251-268.

• Почему христианство победило

Теодорос Зиакас

Почему христианство победило? (2)

Why did Christianity Triumph? (2)

2. The theory of force.

2. Теория силы.

Казалось бы, теория силы более или менее ограничена Грецией. Его сторонники ссылаются на гонения ранних византийских императоров против языческих священников и школ. Другими словами, они ссылаются на события, которые произошли после четвертого века, когда победа христианства была уже очевидна.

Они упускают из виду тот факт, что преобразование крупных городских центров уже имело место еще до того, как появились какие-либо «христианские» императоры, которые выступили против древнего язычества. В предвизантийский период произошло прямо противоположное: греки стали христианами, несмотря на гонения со стороны Римского государства.

Каков был этнический состав мучеников в прел-Византийский период истории? В нашем распоряжении нет такого специализированного исследования по мартирологии, но, скорее всего, большинство из них были греками. (Греки, конечно, с критерием образования, которое полностью соответствует классическому представлению о том, что именно духовное происхождение, а не расовая принадлежность , является главным признаком этноса) [Знаменитая фраза «Те, кто разделяют наше образование, называются греками», принадлежит Исократу. Панегирик Адрес. WJL]. Впрочем, довизантийские христиане не были евреями. Из Деяний Апостолов мы знаем, что именно его еврейские соотечественники постоянно создавали проблемы для апостола Павла в его начинаниях. Это произошло в тот момент, когда он отказался от них и обратил свое внимание на греков и римлян.

Поэтому мы знаем, когда произошел переход от язычества к христианству: между первым и серединой-четвертого веками. Именно в этот период в крупных эллинистических городских центрах произошла смена религиозных верований эллинов. В этот эллинистический период центр тяжести греческого мира переместился в крупные города на Восток: «Мы, александрийцы, антиохийцы / селевкиды, многочисленные / другие греки Египта и Сирии / и те, кто находится в средствах массовой информации и в Персии и так много других. / С их обширными сферами, разнообразной активностью и вдумчивой адаптацией. / И греческий язык / мы принесли в сердце Бактрии индийцев. / Будем ли мы сейчас говорить о лакедемонянах? »(Константин Кавафис, в 200 году до нашей эры).

Эта ситуация не изменилась и в позднеримскую эпоху. Греческое население было представлено гораздо больше людьми, живущими в крупных городах вокруг Средиземного моря и за его пределами, и меньше - жителями сельскохозяйственных земель в самой Греции.

Это, конечно, не означает, что все греки стали христианами в первые три столетия. Было еще много «язычников». В четвертом веке император Юлиан возлагал надежды на возрождение язычества у таких людей. Естественно, что среди сельского населения самой Греции внедрение новой религии шло медленнее. Сообщество свободных лаконцев [на Пелопоннесе] не было обращено в христианство вплоть до 10-го века святым Никоном. Но какой процент представляли сельские греки по отношению к грекам в целом? С точки зрения количества, очень малый процент и по (культурному) качеству кране мало также («Будем ли мы сейчас говорить о лакедемонянах?»). Поэтому не подлежит сомнению, что греки, которые стали христианами, сделали это добровольно. Они были убиты за свою веру, и их мученичество обеспечило победу христианства.

Конечно, когда римская власть «приняла» христианство через «кооптацию», политическое насилие изменило направление и было направлено против других религий и против ересей. Хотя это правда, что они включали религию олимпийских богов, но она была уже мертвой. «Говорящая вода больше не течет» [Oribasius, at the Oracle of Delphi in 362. WJL]Орибасий, у Оракула Дельфи в 362. WJL].

Продолжение следует…

© Перевод интернет-содружества «Православный Апологет» 2019г.

https://pemptousia.com/2019/12/why-did-christianity-triumph-2/

Теодорос Зиакас

Почему христианство победило? (3)

Theodoros Ziakas

Why did Christianity Triumph? (3)

3.Теория Упадка / Беспокойства

The Theory of Decline/Anxiety

Если сила исключена [см. Часть 2], остается понятие упадка / тревоги. Эта теория состоит в том, что в первые три века нашей эры греко-римский мир переживал невероятный упадок. Больше не веря в себя и свои ценности, он созрел для спасения любым путем жизни, который попадал на его пути. Христианство появилось как раз в такой момент, как deus ex machina. Так что этого нельзя было избежать. И это очевидно.

Доминирующий модернистский подход к христианскому феномену основан на этой очень простой идее. Данный подход, шаг за шагом, проявляется у профессора Э. Р. Доддса, Язычество и христианство в эпоху беспокойства (некоторые аспекты религиозного опыта от Марка Аврелия до Константина), Professor E. R. Dodds, Pagan and Christian in an Age of Anxiety (Some Aspects of Religious Experience from Marcus Aurelius to Constantine), The Wiles Lectures 1963, reprinted CUP ) Доддс был признанным авторитетом [ Regius Профессор греческого языка в Оксфорде. WJL.] И его знание древности не вызывает сомнений. Он был выдающимся лингвистом, и его лекции на эту тему представляют последнее слово в модернистской мысли. Они должны быть тщательно изучены любым желающим сформировать личное мнение.

Что это за «беспокойство»? По словам Доддса, оно состояло из материальной и моральной незащищенности. Конечно, моральная неуверенность не обязательно возникает из материальной. Моральная и духовная незащищенность часто предшествуют материальному. Доддс признает определенную автономию в моральных / духовных компонентах «тревоги». Но каковы были реальные факты, которые привели бы к заключению, что в Поздней империи доминировала такая глубокая и общая моральная и духовная незащищенность, что мы будем говорить о «возрастании беспокойства»? Доддс утверждал, что ситуация сводилась к трем моральным и духовные установкам, которые доминировали в духе эпохи:

а) тот факт, что люди переключили свое внимание с Космоса на Самость,

б) повышенная вера в духов, магов и пророков,

в) интерес к мистике.

Доддс не считает нужным объяснить, почему именно эти три фактора являются свидетельством любой «незащищенности». Потому что их отсутствие не подтверждает отсутствие безопасности. Конечно, нелегко утверждать о существовании причинно-следственной связи между философским и религиозным выбором с точки зрения чувства незащищенности. И кроме того, как можно утверждать, что интроспективный человек более опасен, чем экстраверт? Или это изучение себя намекает на более неуверенные мотивы, чем изучение космоса? (первый аспект). Или что неверие в дух сопровождается отсутствием безопасности? (второй аспект) Или что мистик боится больше, чем материалист? Этот Плотин более опасен, чем Эпикур? (третий аспект). Если материальная незащищенность может считаться источником духовной незащищенности, то по тем же произвольным критериям последняя также может быть отнесена к источнику моральных и духовных установок. Особенно к отношениям, которые охватывают целую историческую эпоху.

Очень интересно и важно более глубоко изучить три аспекта, которые, по мнению Доддса, определяют атмосферу той эпохи: поворот к внутреннему я, спиритизм и мистицизм. В целом, этот климат более характерен для гностических группировок, поэтому они могут быть отнесены к общему заголовку гностицизма. Это была общая тенденция, которая среди гностиков приняла весьма экстремальные формы. Гностицизм - это любая система, которая объявляет форму бегства от мира через особое просвещение, которое доступно не каждому и не зависит от разума. В то время были и языческие, и христианские гностики. Для всех них подлунный мир - это тюрьма, из которой люди должны бежать.

https://pemptousia.com/2019/12/why-did-christianity-triumph-3/

© Перевод интернет-содружества «Православный Апологет» 2019г.

Феодорос Зиакас

Почему христианство победило? (1)

Theodoros Ziakas

Why did Christianity Triumph? (1)

Вопрос «Почему победило христианство?» является таким же, как и другой вопрос - «Почему греки стали христианами?». Постановка этих двух вопросов таким образом не является произвольным выбором. Если бы греки не стали христианами, то и римляне тоже не стали бы христианами. Учитывая неприятие евреев и равнодушие коллективистских народов Востока, христианства просто бы не появилось. Эта органическая связь и порождает вопрос «Почему победило христианство?», как вопрос непосредственно относящийся к фундаментальной проблеме греческой идентичности.

1. Современность вопроса

В течение христианских веков люди обычно не видели ничего необычного в победе христианства: греки стали христианами, потому что старая языческая религия была ложной, а христианство было единственной истинной религией. «Крещение» эллинизма стало проблемой только в более поздние времена, когда для просвещенных людей христианство считалось основой ненавистного средневекового деспотизма: «Как мог такой культурный дух, как дух греков, стать объектом христианского мракобесия?»

Если мы отождествим «средневековое мракобесие» с христианством, то представятся три возможных ответа. Первый состоит в том, что греки стали христианами благодаря некоторой форме принуждения или применения силы. Второе - это провести некую дифференциацию в отношении того, что мы понимаем под «христианством», то есть сказать, что в начале оно было хорошо, но потом пошло что-то не так. Третий - дифференцировать то, что мы подразумеваем под эллинизмом, сказать, что хороший эллинизм пришел в упадок, а в трудное для него время плохое христианство застало его врасплох.

Следствием второго взгляда является христианский фундаментализм: мы должны «очистить» христианство от более поздних дополнений и изменений. В частности, мы должны избавиться от греческих переделок и вернуться к христианству древней Церкви. Эта фундаменталистская де-эллинизация и де-ромификация Церкви лежала в основе протестантизма. Весьма вероятно, что успех модернистского выбора, который в хронологическом отношении сменил протестантский, связан с неспособностью Реформации полностью избежать узких рамок коллективного деспотизма. Однако различие, которое достигло протестантизм путем введения личных / личных отношений между нами и Богом, позволило продвинуть разлад со средневековым коллективизмом с гораздо более радикальных позиций (именно здесь мы находим основы теории Макса Вебера о корнях капитализма в духе протестантизма).

Следствием третьего предположения, что, якобы христианство застало греков в плохое время, является языческим фундаментализмом. Однако, как и в приведенном выше случае протестантизма, речь шла не о возвращении - к «хорошему» христианству или «хорошему» эллинизму, в зависимости от обстоятельств. Результатом стали современность, новая культура, новая историческая форма мирового порядка. Фокус современности на природе может показаться похожим на язычество, но на самом деле это не так. В отличие от веры древних греков, не космос является высшей ценностью / моделью. Это, скорее, история, в центре которой находится человеческий фактор. Отвергнув средневековье, модернисты подорвали авторитет Бога, и космоса. Они перешли от древнего внимания к космосу и средневековья к Богу, к себе, человеческой личности.

Таким образом, ответы, тесно связанные с нашей темой, - первый и третий. Оба признают, что христианство настолько повлияло на греков и их преобразило, что, по сути, они вообще перестали быть греками. Вывод обоих этих подходов один и тот же: христианского эллинизма никогда не было. Это воображаемая конструкция, изобретение современного греческого национализма.

https://pemptousia.com/2019/12/why-did-christianity-triumph-1/

(Продолжение следует)