Богословский комментарий на книгу профессора МДАиС А. И. Осипова «Посмертная жизнь»

Наследуют ли блаженство праведников в Царствии Небесном некрещёные младенцы и нужно ли их крестить? [с. 154–201]

В отношении самого таинства Крещения, т. е. ради чего оно совершается, Православное Исповедание говорит так: «Крещение есть омытие и истребление первородного греха…Во-первых, сие Таинство уничтожает все грехи: в младенцах первородный, а в возрастных и первородный и произвольный, во-вторых, воссозидает человека и возвращает ему ту праведность, которую он имел в состоянии невинности и безгрешности …Наконец, после Крещения мы соделываемся членами тела Христова (т. е. Церкви, примечание составителя) и облекаемся в Господа нашего…».¹

Только благодаря этому Таинству, в котором совершается рождение человека водою и Духом и примирение человека с Богом, для человека «отверзается вход в Царство Небесное, по словам Спасителя нашего: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие (Ин. 3, 5)». Так нас учит Церковь Христова. Поскольку спасение человека без этого Таинства невозможно, то все не принявшие его не наследуют спасение, Царства Небесного. Это касается как младенцев, так и тем более взрослых. Попытка искать иные пути, что делает профессор А. И. Осипов – это проявление неверия голосу Церкви и Самого Богочеловека Христа. Вне Крещения любой человек, какой бы он умный и хороший не был, он остается сыном падшего Адама, «рожденное от плоти есть плоть», и наследует все следствия грехопадения. Самым главным следствием является смерть души, а её следствием неизбежная смерть тела и ад.² Тяготение над всем человечеством закона смерти и власть дьявола – всеобщее наследие и оно снимается лишь Христом, Его Искупительной Жертвой на Кресте. Но человек усваивает плоды этой Жертвы только через вступление в Церковь Христову, становясь членом тела Христова, в котором через Таинства он усваивает закон жизни во Христе. Так что всё что говорит профессор МДА – это его личные фантазии и не более. Да, в истории Церкви есть случаи крещения кровью, когда язычники, видя явление сверхчеловеческих сил во время страдания христианских мучеников, обращались ко Христу и сами принимали муки и смерть. Однако – это случаи лишь исключения, о которых ничего не говорит Священное Писание, и тем более из них было бы принципиально неверным делать столь поспешные выводы о существовании спасения вне Церкви, вне Таинства Крещения.

Относительно важности крещения младенцев имеются соборные решения Церкви, 252 г. и 480 г. в Кагфагене. В 110-м правиле Карфагенского собора указывается причина, по которой необходимо совершать крещение младенцев: «Определено также: кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыть банею пакибытия, тот да будет анафема. Ибо реченное апостолом: единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть: и тако смерть во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиша (Рим. 5, 12), подобает разумети не иначе, разве как всегда разумела Кафолическая Церковь, повсюду разлиянная и распространенная. Ибо по сему правилу веры и младенцы, никаких грехов сами собою содевати еще не могущие, крещаются истинно во отпущение грехов, да через пакирождение очистится в них то, что они заняли от ветхого рождения».³

А Православное Исповедание подчеркивает, что «первородный грех не может быть заглажен никаким покаянием», а заглаждает его только таинство святого Крещения. «Посему, кто не крестится, – подчеркивает Православное Исповедание, – тот не освободится от сего греха, но подлежит гневу и вечной казни».⁴

В Церкви Христовой до V века были распространены два вида практики принятия крещения: где-то к 30-ти годам и в младенчестве. Они вовсе не исключали одна другую. Совершенно очевидно, что крестились младенцы только христианских семей, в которых прививались навыки веры изначала. О обычае крещения младенцев как апостольском указывает такой древний памятник канонического права как Апостольские постановления (VI, 15). Об этой же древности говорят Тертуллиан и Ориген, а также Карфагенский собор 252г. Видимо профессору А. И. Осипову не известно, что в Церкви не принято оспаривать то, что считается её обычаем, т. е. Преданием. Ещё прп. Викентий Лиринский указывал на такие признаки Предания, как «древность, всеобщность и согласие».

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

Богословский комментарий на книгу профессора МДАиС А. И. Осипова «Посмертная жизнь»

Является ли геенна временной и средством для спасения человека? [с. 136]

Профессор А. И. Осипов рассуждая о природе геенны, непостижимости человеком состояния мира за гробом, в частности заявляет: «Поразительный ответ на сложнейший вопрос эсхатологии! Вот, оказывается, почему существует геенна: не для возмездия, не для бесконечного наказания, а как последнее промыслительное средство любви Божией, Который взирает на пользу, которая должна произойти от Его действий. Геенну использует в качестве спасения человека».¹

Во-первых, ещё и ещё раз напомним, что под спасением человека Церковь Христова всегда понимала и понимает всецелое обожение человека, и оно совершается Христом в человеке при направлении его личного произволения к совершению воли Божией. В восхождении к обожению Господь помогает человеку своей всесильной благодатью, Таинствами.

Мы согласны с тем, что и рай и ад с огнём геенны Господь сотворил в предведении грехопадения человека.

Но, А. И. Осипов, прежде чем подойти к смелому выводу о роли геенны, который ни чем не отличается от еретического учения латинян о чистилищном огне, запутывает читателя понятиями: возмездие, правосудие, любовь. Кстати в оправдании своего «учения» о спасительности гееннского огня А. И. Осипов приводит, как и латиняне, текст послания апостола Павла к Коринфянам (1 Кор. 3, 13-15).

В чём ошибка и подмена в выражениях и высказываниях А. И. Осипова?

Прежде всего, в том, что он пытается терминам правосудие и возмездие придать окраску человеческой страстности, вложить в эти понятия чисто человеческие представления.

Святые Отцы Церкви давали разъяснения и не раз по поводу так называемыхантропоморфизмов, применяемых в описании Бога и Его действий.

Приведём разъяснения прп. Иоанна Дамаскина: «Так как мы находим, что в божественном Писании весьма многое символически сказано о Боге телесным образом, – то должно знать, что нам, людям и облеченным грубою плотью, невозможно иначе разуметь или говорить о божественных, высоких и невещественных действиях Божества, как только посредством образов, типов и символов, нам сообразных. Поэтому то, что сказано о Боге очень телесным образом, сказано символически и содержит очень высокий смысл; так как Божество просто и не имеет формы…».²

И далее прп. Иоанн Дамаскин, не отвергая у Господа божественного правосудия (в отличие от профессора А. И. Осипова), поясняет: «Под гневом и яростью, необходимо понимать, – Его ненависть и отвращение ко злу».³

Относительно любви необходимо также заметить, что любовь всегда правосудна и справедлива. Тем более когда это касается Всесвятого Бога. Святитель Иоанн Златоуст пишет:

«Но скажешь, так поступают люди, а Бог человеколюбив? 
Во-первых и люди так поступают (т.е. наказывают) не по жестокости, а по человеколюбию; и Бог так наказывает потому, что Он человеколюбив; по величию милости Его велико и наказание Его. Следовательно, когда ты говоришь, что Бог человеколюбив, то тем более доказываешь справедливость наказания, если мы грешим против такого Существа. Посему и Павел говорит: страшно есть еже впасти в руце Бога Живаго (Евр. 10, 31)».⁴

Относительно же Божественной справедливости и предания наказанию человека, заслуживающего наказания свт. Иоанн в беседе «Мучения в геенне бесконечны» замечает:

«Не говори мне: где же справедливость, если мучение не будет иметь конца? Когда Бог делает что-либо, повинуйся Его определениям и не подчиняй их умствованиям человеческим. Притом, разве это несправедливо, если человек, получивший сначала тысячи благ, а потом сделавший достойное наказания, не умудрившийся ни от угроз, ни от благодеяний, подвергается наказанию? Если ты требуешь справедливости, то по закону правды нам следовало ещё в начале тотчас же погибнуть; но Бог и тогда действовал не по одному закону правды, но вместе и действием Его человеколюбия было то, чему мы подверглись». ⁵

Великий святитель Григорий Двоеслов, в своём сочинении «Собеседования», которое всегда пользовалось особенной знаменитостью и уважением в Церкви (именно за это сочинение Святитель Христов и был поименован «Собеседник» – Двоеслов, в славянском буквальном переводе греческого слова «диалог») пишет: «Желал бы я знать, как согласить с правосудием то, что за вину, имевшую конец, будут терпеть безконечное наказание? – Справедливо было бы недоумение, если бы раздражённый Судия рассматривал не сердца людей, а одни дела. Нечестивые потому не имели конец грехов, что имели конец жизни. Они желали бы, если бы могли, жить без конца, чтоб иметь возможность грешить без конца. Те, которые никогда не перестают грешить во время своей жизни, показывают, что они желают всегда жить во грехе. Следовательно, великая справедливость со стороны Судии, что вечно будут наказываемы те, которые в сей жизни никогда не хотели отстать от греха».⁶

Итак Господь одновременно правосуден и человеколюбив, но суд предваряется человеколюбием. «В самом деле, – подчёркивает прп. Иоанн Дамаскин, – как благой, Он создал нас не затем, чтобы наказывать, а чтобы мы были причастниками Его благости: но как правосудный, Он хочет, чтобы грешники были наказаны».⁷

Свт Иоанн, обличая всякое мнение о временности мучений в огне геенны, приводит ряд свидетельств Священного Писания, в которых Господь утверждает совершенно обратное:

«Всеми людьми исследуется вопрос: будет ли иметь конец огнь гееннский? Христос открыл нам, что этот огонь не имеет конца: огнь их не угасает, и червь не умирает (Мк. 9, 45)».⁸

«Итак, Христос открыл, что гееннский огонь не имеет конца; и Павел утверждает, что мучение будет нескончаемое, когда говорит, что «грешники муку примут, погибель вечную» (2 Сол.1, 9)».⁹

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

Богословский комментарий на книгу профессора МДАиС А. И. Осипова «Посмертная жизнь»

Является ли Страшный суд страшным и почему? Делает ли выбор сама душа или Бог определяет участь человека?

Проф. А. И. Осипов пишет: «По учению Церкви, по всеобщем воскресении человек вновь получает тело, восстанавливается полнота его духовно-телесной природы. Это возвращает волю к самоопределению и, следовательно, последнюю возможность обращения к Богу, духовного обновления и полного исцеления – в отличие от посмертного состояния души, которое полностью определялось характером земной жизни. Отсюда и страшность Последнего суда – человек навсегда решает свою вечную участь».¹

Мысль о самостоятельном самоопределении души на Страшном суде профессором проговаривается не один раз² и в основе этой мысли лежит твёрдая уверенность в трёх «истинах»:

1. что и на Суде Господь не судит, не наказывает, не совершает насилия над человеком, сохраняя свободу выбора человека и проявляя свою любовь,

2. до Страшного суда период загробной жизни – это время самоопределения,

3. На Страшном суде завершится процесс становления и самоопределения.³

Важно отметить, что проф. А. И. Осипов утверждает, что высказанные им тезисы не являются какими-то частными мнениями, а отождествляет их с учением Церкви. Тем не менее, он в качестве подтверждения церковности высказанных им мнений не приводит ни одного подтверждения из Священного Писания и творений Святых Отцов Церкви. Приведённые им высказывания прп. Исаака Сирина и свт. Иоанна Златоуста лишь раскрывают учение Церкви о свойствах Божиих любви и благости. Никто не станет оспаривать того, что «Потому Он уготовал геенну, что Он - благ».⁴

Проф. А. И. Осипов в своем учении о Боге как абсолютной любви постоянно отрицает другие Его свойства, и прежде всего, справедливость и мздовоздаяние.

Свт. Иоанн, упрекая тех, которые отрицают вечность наказаний в геенне, пишет: «Но скажешь, так поступают люди, а Бог человеколюбив? Во первых и люди так поступают (т.е. наказывают) не по жестокости, а по человеколюбию; и Бог так наказывает потому, что Он человеколюбив; по величию милости Его велико и наказание Его. Следовательно, когда ты говоришь, что Бог человеколюбив, то тем более доказываешь справедливость наказания, если мы грешим против такого Существа. Посему и Павел говорит: страшно есть еже впасти в руце Бога Живаго (Евр. 10, 31)».⁵

Относительно того, что на суде Господь являет Себя как настоящий справедливый судья, Который Сам вершит суд над человеком, а не предоставляет делать душе выбор, свт. Иоанн Златоуст пишет:

«Скажи мне, неужели мы ничем не отличаемся от свиней и ослов? Если нет ни суда, ни воздаяния, ни судилища: то для чего мы почтены таким даром – словом, и всё мы имеем в подчинении? Для чего мы начальствуем, а то подначально? Смотри, как дьявол теснит нас со всех сторон своими убеждениями, чтобы мы не знали дара Божия… Повидимому он отвергает суд; а этим отвергается бытие Бога; ибо дьявол всегда таков, - всё предлагает с хитростью, а не прямо, чтобы мы не остерегались.Если нет суда, то Бог, судя по человечески несраведлив, то Он и не Бог; когда же Он не Бог, - все пошло просто: нет ни добродетели, ни порока».⁶

А в другой беседе «О страшном суде и воздаянии грешникам» свт. Иоанн подтверждает учение о реальности суда и служении Господа как судии, а не пассивного наблюдателя за самоопределением человека: «Будем, увещеваю, возлюбленные, избегать порока и избирать добродетель, дабы нам не посрамиться в день откровения дел. Всем бо явитися нам подобает пред судищем Христовым, говорит Павел, да примет кийждо, яже содела, или блага, или зла (2 Кор.5, 10). Будем же иметь в душе это судилище и представим, что оно теперь существует, что судия сидит и все открывается и выставляется на вид. Ибо нам нужно будет не только предстать, но и открыться…Обличу тя, говорит Господь, и представлю пред лицем твоим грехи твоя (Пс.49, 21)».⁷

Ни Священное Писание, ни Святые Отцы Церкви не учат ничего о Суде как последней возможности обращения души к Богу, о решении самим человеком навсегда своей участи, завершении процесса самоопределения.

Прп. Иустин (Попович) подчеркивает:

1. Последний Всеобщий суд «будет судом всеобщей правды и абсолютной милости Божией, так как Господь всех и каждого будет судить по Своей бесконечной правде и бесконечной милости».⁸

2. Поэтому Бога никто не сможет обвинить в несправедливости.⁹

3. На Страшном суде «ничего не будет упущено и забыто», «ни преувеличено, не уменьшено, но всё будет беспристрастно утверждено и непогрешимо взвешено».¹⁰

4. Страх и ужас Страшного суда для грешников будет состоять в том, что «в это мгновение все они ясно осознают и со всей очевидностью увидят, что Иисус Христос действительно воплотился ради спасения всех, пострадал за всех, всем дал в Церкви благодатные средства спасения».¹¹

5. Господь после отделения праведников от грешников «праведных удостоит вечного блаженства в Царствии Божием, а неправедных – вечных мук в царстве дьявола».¹²

Опасность тезисов проф. А. И. Осипова заключается в том, что он Бога постоянно представляет в качестве безликого наблюдателя за действиями человека, Который никогда не вмешивается в его жизнь и судьбу. Это, заметим индуистское представление о Боге Брахме, который лишь охраняет законы мироздания, но не меняет ничего и не вмешивается ни во что.

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

Богословский комментарий на книгу профессора МДАиС А. И. Осипова «Посмертная жизнь»

Бесполезно ли вынимать частицы из просфор за умерших?

Профессор А. И. Осипов, обличая условия в которых находятся нынешние храмы, нередко сильно переполняемые молящимися, делает весьма опасные выводы и утверждения. Они состоят прежде всего в том, что вера большинства в то, что якобы богослужебное поминовение, «которое независимо от молитвенного участия священника принесёт спасительный плод «в силу совершённого действия»» превращает в магию священнодействие. [с. 127]

А. И. Осипов смешивает такие понятия как: качество молитвы личной, необходимое для получения благодати Божией и личного соединения с Богом, и общественная церковная молитва, поминовение.

И в доказательство своего постулата А. И. Осипов приводит цитату свт. Иоанна Златоуста, в которой Святитель Константинопольский вовсе не отменяет спасительность и действенность общественной церковной молитвы, а лишь подчёркивает необходимость кроме участия в Таинствах вести личную борьбу со страстями. Поэтому он и заключает: «…ничто другое не может принести нам никакой пользы, если мы не станем вести жизнь честную, строгую, чуждую всякого греха».¹

Во-первых, заметим, что независимо от качества совершаемого православного богослужения, оно никогда не является магией. Прежде всего потому, что магия – это обращение к демонам и призывание их «помощи» в делах греховных. Богослужение православное, молитва – это всегда обращение к Богу Истинному и живому. Мы не оспаривем факта необходимости соблюдения чинности в богослужении и стремления к молитвенному предстоянию священника. Но неоспорим тот факт, что в сознании Православной Церкви поминовение на Литургии является всегда самым благотворным и действенным.

Свт. Иоанн Златоуст в частности подчеркивает, что всякая церковная молитва имеет больше силы и дерзновения, чем совершаемая дома и наедине, что нет ничего сильнее и равного ей.² Он же свидетельствует о том, что поминовение усопших за Литургией является установлением самих Апостолов.³

По мысли свт. Феофана Затворника, во время принесения Бескровной Жертвы, «Господь устами Церкви возносит ходатайственное моление к Триипостасному Богу об отшедших».⁴

В христианских храмах, по выражению того же Святителя, совершается «безостановочное поминовение всех христиан Вселенской Церкви». «Православная Церковь верует, что Божественная литургия, молитвы и милостыня, приносимые живыми за усопших, освобождают от уз ада их души и содействуют им в достижении вечного воскресения».⁵

В Послании Восточных Патриархов о важности церковного поминовения и его действенности говорится следующее:

«Облегчение же получают они (т. е. люди, впадшие в смертные грехи и не успевшие принести плодов покаяния), по безконечной благости, через молитвы Священников и благотворения, совершаемые за умерших; а особенно силою безкровной Жертвы, которую в частности приносит Священнослужитель для каждого христианина о его присных, вообще же за всех, повседневно, приносит Кафолическая и Апостольская Церковь».⁶

Что же касается смущения А. И. Осипова относительно принесения спасительного действия душе умершего молитвы священника в силу ex opere operatum, то обратимся к пояснениям свт. Феофана Затворника: «Священник, представитель Церкви и Господа – Главы её – возносит ходатайственную молитву силою Господа и по случаю одного имени молится за всех. Как луч молнии проходит из конца в конец по небу, так молитва сия – по всем отшедшим. Вслед за нею и милостивый взор Бога».

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ