Православие и римо-католицизм

Архимандрит Георгий (Капсанис) игумен монастыря преп. Григория на святой Горе Афон

После своего возведения на римский престол новый папа Бенедикт заявил о возобновлении богословского диалога между православными и римо-католиками, который был прерван в июле 2000 г. по причине Унии. В связи с этим возникли разнообразные оценки позиции, которую принял понтифик по отношению к важным богословским проблемам, создающим препятствия для восстановления церковного единства.

Независимо от этих оценок, православные христиане смотрят на восстановление церковного единства, только как на возвращение римо-католиков к тому, «что раз и навсегда передано святой верой», от которой римо-католики уклонились еретическими догматами о папской непогрешимости и папском главенстве, о filioque, о тварности Божественной благодати и другими.

Пытаясь понять, чего нам следует ожидать от возобновившегося диалога, и, учитывая возросшую опасность прозелитизма римо-католицизма в среде православных христиан, мы публикуем с небольшими изменениями нашу беседу о главных различиях между Православной Церковью и римо-католицизмом, которая состоялась в 1998 г. в митрополии по просьбе Его Высокопреосвященства.

Одной из характеристических особенностей нашей эпохи плюрализма является стремление различных государств и народов к сближению. В этом направлении движутся и представители различных христианских исповеданий или религий, которые, несмотря на большую разницу в вопросах вероучительного характера, регулярно собираются для проведения официальных или неофициальных диалогов.

Однако насаждаемый сегодня поверхностный экуменизм, который игнорирует имеющиеся догматические различия вероисповеданий, вместо того чтобы приблизиться к христианскому единству, наоборот – делает его невозможным. Об этом пишет отец Димитрий Станилоас: «Те, кто стремится любой ценой достигнуть единства, часто испытывают энтузиазм и уверенность в том, что можно посредством чувственной теплоты размягчить действительность и переделать ее без всяких трудностей; кроме того, они считают, что дипломатический и компромиссный образ мысли, а также взаимные уступки сделают возможным примирение в догматических или общих положениях, которые удерживают разделенность церквей. Оба эти способа, которыми воспринимается или игнорируется действительность, расшатывают или делают относительными вероучительные основы, изложенные в некоторых догматах веры церквей. Такая деятельность говорит о том, какое малое значение придается некоторыми христианскими обществами этим догматическим истинам. Вооружившись энтузиазмом и дипломатией, они предлагают такие взаимообмены и компромиссы в догматах веры, которые, якобы, не приведут ни к каким принципиальным утратам. Однако эти компромиссы представляют большую опасность для церквей, у которых догматы имеют первостепенное значение. Для этих церквей подобные предложения взаимообмена и компромисса могут быть приравнены к необоснованным нападениям»¹.

Существует и другая причина, по которой мы должны знать имеющиеся между нами различия: необходимо сохранять догматическое сознание православных в состоянии постоянного бодрствования.

Мы живем в эпоху межхристианского и межрелигиозного синкретизма и беспорядка, возникают и выдвигаются на первый план ценности так называемой «Новой Эры». Полнота нашей Церкви может быть нарушена.

Недавно преподаватель Афинского университета написал, что может зажечь свечку перед иконой Богородицы так же, как и перед статуей одного из индуистских божеств.

В диалоге с инославными необходимой пастырской обязанностью духовенства нашей Церкви является исповедание православной веры без компромиссов, а также обучение и наставление православного народа, в особенности там, где вера смешивается по причине незнания различий между нашими вероучительными истинами и догматами других конфессий и религий. Гораздо больше учить людей нашей вере и указывать на ее отличия они должны в тех областях, где непосредственно или опосредованно действует прозелитизм. Совет великого апостола Павла слышен нам и сегодня: «Внемлите себе и всему стаду в немже вас Дух Святый постави епископы пасти Церковь Божию» (Деян. 20, 28).

Давайте же исследуем важнейшие отличия православной веры от римо-католицизма.

А. ГОСУДАРСТВО ВАТИКАН

Ватикан является центром управленческой системы – механизма римо-католической церкви и папского государства. Папа является начальником римо-католической церкви и одновременно правителем государства Ватикан, которое имеет министров, экономику, прежде имело войско, а сейчас – полицию, дипломатов и все другое, что присуще государству. Все мы знаем, какие кровавые и многолетние войны вели папы в прошлом; например война, которая началась при папе Григории VI в 1076 г., продолжалась 200 лет. Целью этих войн было обезопасить и расширить государство Ватикан. И сегодня, несмотря на значительное сокращение его площади, Ватикан активно вмешивается в дела других государств и продвигает свои решения и планы ради собственной выгоды. В результате гибнут люди, страдают другие народы, в том числе православные, как это было недавно в войне хорватов и мусульман против православной Сербии.

В различных странах папа представлен нунциями, каждый из которых является его оком и ухом. В Африке, например, есть латинский архиепископ, епископ униат и нунций. Все трое являются представителями папы. Папоцезаристские притязания выражены папой Иннокентием III (1198–1216) в его Слове, сказанном при интронизации: «Имеющий невесту – жених. Но сия невеста (Церковь) не была обручена с пустыми руками, но принесла мне несравненное многоценное приданое, т. е. полноту духовных благ и широту мирских, величие и изобилие и тех, и других... Как символ мирских благ она дала мне корону: митру как символ священства, и корону как символ царства, и поставила меня представителем Господа в облачении, написав по его краю: «Царь царствующих и Господь господствующих» ².

Согласно западной традиции, император был обязан держать узду и шпору папского коня на официальных встречах, показывая этим свое подчинение папе. Соединение в одном лице церковной и политической власти является, согласно с учением нашего Господа и святых апостолов, неприемлемым. Известны слова Господа: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12, 17). Обладание двойной властью, по словам святого Никодима, есть «смесь не смешиваемая и чудовище, убивающее других»³. Смешение двух властей – духовной и мiрской, двух царств – небесного и земного – является знаком обмiрщения Церкви. Так Церковь поддается на второе искушение Христа от диавола: в обмен на поклонение ему он предлагает власть над всеми земными царствами. Господь Иисус Христос тогда ему ответил: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Мф. 4, 10). Давайте вспомним Ф. М. Достоевского с его Великим Инквизитором. Из-за такой не смешиваемой смеси сильно страдает и обмiрщается все положение Церкви.

Это наше различие с Ватиканом является значительным и должно быть обсуждено в ходе проводимого диалога. Как может Святая Православная Церковь объединиться с церковью, которая является и государством?

Необходимо здесь заметить: государственная власть – это одно, и совсем другое – по икономии восприятие временной этнархической миссии для утешения и поддержания находящихся под рабским гнетом членов Церкви.

В тяжелые исторические периоды рабства и угнетения народа наша Церковь всегда возлагала на патриарха и на епископов обязанности этнарха. Однако этнарх имел совершенно другую роль, чем, например, министры или президенты республики, которые сами на себя возлагали государственную власть.

Этнарх является защитником гонимого и мучимого православного народа. Известно, какую значительную миссию осуществили Вселенские патриархи как этнархи православных народов, в том числе и православных греков в период турецкой оккупации, многие из них заплатили за эту миссию своею кровью, как, например, святой Григорий V, замученный и умерщвленный турками.

Давайте теперь перейдем к другим богословским отличиям.

Б. FILIOQUE

Речь идет об известном прибавлении «и от Сына» (Filioque) в члене Символа веры о Святом Духе. Согласно учению римо-католиков, Святой Дух исходит не только от Отца, как говорит Господь в Священном Евангелии, но и от Сына. Самый первый святитель Фотий Великий, патриарх Константинопольский, и далее многие великие отцы: свт. Григорий Палама, св. Марк Эфесский и другие, – заклеймили непобедимыми аргументами это еретическое добавление.

Патриарх Константинопольский Фотий пишет: «Господь и Бог нам говорит: «Дух, иже от Отца исходит». А отцы этого новоявленного нечестия говорят: «Дух, иже от Сына исходит». Кто не заткнёт уши, чтобы не слышать эту невероятную хулу? Она восстаёт против Евангелия, сопротивляется святым Соборам, перечёркивает блаженных и святых отцов: Афанасия Великого, знаменитого в богословии Григория, царственное Церкви облачение – Василия Великого, море премудрости святителя Иоанна – поистине Златоустого. Но что я говорю о таком-то или о таком-то? Против всех вместе святых пророков, апостолов, иерархов, мучеников и самих Владыческих речений ополчается это хульное и богоборное речение» ⁴.

Согласно с учением святых отцов, это добавление является антиевангельским. Господь определенно говорит, что Святой Дух исходит от Отца. Filioque касается самой Троичной тайны, потому что вводит двуначалие в Святую Троицу и делает логичной сверхразумную тайну, т. е. является попыткой логически, рассудком, а не верой приблизиться к ее постижению.

Вот как об этом говорит Владимир Лосский: «Если в первом случае (Filioque) вера ищет разум, чтобы переместить откровение на уровень философии, во втором случае (православной Триадологии) разум ищет реальности веры, чтобы преобразиться, вдаваясь еще больше в тайны откровения. Поскольку догмат о Святой Троице представляет сущность любой богословской мысли, восходящей из области, которую греческие отцы назвали в основном богословии, всякий понимает, что одно различие в этом существенном месте, каким бы незначительным ни казалось на первый взгляд, имеет очень решающее значение»⁵. Речь идет о «философском антропоморфизме, который не имеет ничего общего с Богооткровенным антропоморфизмом Библии»⁶. «Догмат «филиокве» вводит бога философов и ученых в лоно Бога Живого и замещает им «Бога сокровенного, Который положил тьму покровом Своим» (Deus absconditus, qui posuit tenebras latibulum suum). Непостижимая сущность Отца, Сына и Духа Святого получает положительную, определяющую ее идентификацию. Она становится предметом «естественного богословия»: это «бог вообще», который может быть приравнен к богу Декарта или Лейбница, или, кто знает, в какой-то степени даже к богу Вольтера и расхристанных теис­тов XVIII века»⁷.

Но Святейший Вселенский Патриарх, говоря в Фессалоникийском университете первого октября 1997 г., отметил особую значимость последствий filioque в экклесиологии⁸.

И это очень важно, поскольку некоторые православные и инославные придерживаются мнения что Восток и Запад излагали различным способом одно и то же апостольское предание, а это, якобы, предание фотианское. Такие мнения несут в себе страшные искажения и не имеют никакого отношения к Патриарху Фотию, который был один из великих исповедников Православия и сильно обличал злославие filioque.

В. ТВАРНАЯ БЛАГОДАТЬ

Когда в XIV в. западный монах Варлаам прибыл в Византию и проповедовал, что благодать Божия является тварной (т. е. тварью), тогда православные через святого Григория Паламу исповедали Божественную благодать нетварной.

Это различие тоже является значительным.

Если благодать Божия является тварной, то она не может обóжить человека. Кроме того, если благодать Божия является тварной, целью жизни во Христе не может быть обóжение, но лишь нравственное исправление. Поэтому на Западе не говорят об обóжении как цели человеческой жизни, но о нравственном совершенствовании, т. е. о том, что мы должны стать более хорошими людьми, однако не богами по благодати. Следовательно, Церковь не может быть обществом обожения, но является учреждением, которое дает людям воздаяние справедливости законным и судебным способом посредством тварной благодати. Иными словами, в конечном счете, упраздняется сама истинность Церкви как реальности богочеловеческого общения.

В этом случае таинства Церкви не являются знаком присутствия Бога в Церкви и общения человека с нетварной благодатью Божией, но являются неким образом «крана»: Церковь открывает его, и из него истекает тварная благодать, от которой люди ожидают пользы и законного оправдания. Таким образом, таинства воспринимаются как явление судебное, а не экклесиологическое. Также и аскеза низводится до разряда нравственно-этических упражнений. В таком случае подвизающийся христианин не может переживать нетварную благодать, а Фаворский нетварный свет нельзя увидеть. Согласно свт. Григорию Паламе, в таком случае выходит, что человек остается без утешения и без любви от Божественного света, он не участвует в славе, в свете и в Царстве Бога Троицы. Так и богословие без опыта нетварного света становится схоластическим и рационалистическим. Человек оказывается запертым в темнице этого мiра, не имея возможности открывать и предвкушать грядущее Царствие.

Православная Церковь Великими соборами XIV в. подтвердила учение о различии сущности и энергий Божиих и учение о нетварном Божественном Свете. Она постановила своим богословием и провозгласила святого Григория Паламу истинным учителем и светилом Церкви, а также анафематствовала тех, кто не принимает его учение. Католики до сего дня не приняли это учение, и многие из них борются с учением Григория Паламы.

Это различие никогда не обсуждалось в богословском диалоге, но оно настолько значительно, что обязательно должно быть обсуждено, потому что если, в конце концов, произойдет объединение, то разве возможно, чтобы одновременно мы верили в то, что благодать Божия нетварна, а римо-католики – в то, что благодать является тварной? Давайте вспомним здесь святого Григория Богослова к македонианам-духоборцам: «Если Дух Святой не Бог, то пусть прежде Сам соделается Богом (досл.: обожится), и тогда уже обожит меня – Ему равночестного»⁹.

Вера Православной Церкви в то, что благодать Божия является нетварной энергией Троичного Бога и созерцается таинственно и неизреченно совершенными и святыми как нетварный Свет, как свет Фаворский, является непоколебимой. Это опыт Церкви, который пережили в себе святые многих веков.

Как свидетельствует св. Марк Эфесский, «и мы, согласно с святыми отцами, говорим, что нетварной и Божественной природы нетварная (благодать) и воля и энергия. Они же (латинствующие) с латинянами и Фомой волю приравнивают к сущности, а о Божественной энергии говорят, что она тварная, несмотря на то, что это Божество, Божественный и нематериальный свет, Дух Святой или что-либо другое, подобное этому. Так что получается тварное Божество, и тварный Божественный Свет, и тварный Дух Святый, и им лукаво молятся создания»¹⁰.

Примеры и личные свидетельства современных святых старцев – таких, как старцы Софроний (Сахаров) и Паисий Святогорец, подтверждают правдивость этих слов. Старец Софроний, святогорец и основатель ставропигиальной обители Честного Предтечи в Эссексе (Англия), изложил опыт познания нетварного света в очень значимых книгах, которые как предание он оставил нам по своей к нам любви ¹¹.

Г. ПРИМАТ ВЛАСТИ, НЕПОГРЕШИМОСТЬ

Учением filioque о том, что «и от Сына исходит Святой Дух», вводится двуначалие в Святой Троице, что устанавливает двубожие ¹², и этим принижается честь Святого Духа ¹³. Принижение Святого Духа создало серьезный пробел в Церкви, который необходимо было заполнить. Это захотел сделать один человек – папа.

Так, Духом Святым непогрешимость Церкви переходит на человека – «непогрешимого» правителя всей Церкви.

Чтобы не быть голословными и не вынести необоснованное обвинение римо-католической церкви, помещаем ниже характерный отрывок из «Догматического постановления о Церкви» – одной из книг, содержащих решения Второго Ватиканского собора (у римо-католиков это 20-й Вселенский)¹⁴.

«Однако собор или полнота епископов не имеют власти, если не находятся в общении с епископом Рима, преемником святого Петра и главой этого собрания, поскольку продолжает оставаться полная власть его примата над всеми пастырями и верующими. Действительно, епископ Рима… как наместник Христа и пастырь всей Церкви имеет в Церкви полную, высочайшую и вселенскую власть, которую он может всегда и свободно применять... Римский понтифик как преемник апостола Петра есть непрестанный и видимый источник и основание единства епископов и множества верных»¹⁵.

Представляем также относящиеся к этой теме отрывки и из официального «Катехизиса католической церкви»: «Единственной Церковью Христа... является та, окормление которой наш Спаситель после Своего Воскресения возложил на апостола Петра (Ин. 21, 17), вверяя ему и другим апостолам ее распространение и управление ею... Эта Церковь, которая составилась и образовалась как общество внутри мiра, находится в Соборной Церкви, которая управляется преемником апостола Петра и епископами, которые находятся в общении с ним»¹⁶. «Собрание епископов осуществляет управление всей Церковью через официальный орган – Вселенский собор». «Не может существовать Вселенский собор, если он не утвержден в таком качестве или, по крайней мере, не объявлен признанным со стороны преемника апостола Петра»¹⁷. «Римский понтифик, глава собрания епископов, по причине своего достоинства обладает непогрешимостью, когда как пастырь и высочайший учитель всех верующих, укрепляя в вере своих братьев, возвещает в определенном «Деянии» единое учение, относящееся к вере или нравственности...»¹⁸ «Для канонической хиротонии епископа сегодня требуется особое разрешение римского понтифика по причине его особенного статуса, ибо он – величайшая видимая связь общества с поместными церквами внутри одной Церкви, а также гарантия их свободы»¹⁹.

Достоин также примечания тот факт, что папа в официальных бумагах подписывается не как римский епископ, но как епископ Вселенской церкви, либо просто своим именем, например: «Иоанн-Павел II» ²⁰. Вероятно, он считает себя верховным епископом, или епископом епископов.

Второй Ватиканский собор акцентировал внимание на догмате о непогрешимости, подтвердив и развив его: «Религиозное подчинение (submission) воли и ума должно проявляться особым способом по отношению к учительной власти Римского понтифика даже в том случае, когда он не говорит ex cathedra» ²¹.

Вышесказанное есть не что иное, как заявление о том, что «непогрешимость» распространяется на любое решение папы. Иными словами, если Первый Ватиканский собор постановил непогрешимыми только решения папы, провозглашенные с кафедры, а также те, в которых употреблялся термин defenimus (лат. устанавливаем), то Второй Ватиканский собор посчитал, что папа является непогрешимым не только в официально изложенных, но и в любых высказанных им мнениях.

Все это ясно показывает, что Вселенский собор становится совещательным органом пап. Непогрешимость в римо-католической церкви принадлежит не Вселенскому собору, но папе. Однако кто провозгласил папу непогрешимым? Погрешающий собор?

Таким образом, соборная власть, переданная Святыми Апостолами, заменяется папоцентричной властью. «Непогрешающий» папа становится центром и источником единства Церкви, и это означает, что для сохранения единства Церкви требуется один человек. Так отодвигается и принижается место Христа и Святого Духа. К тому же с переходом непогрешимости от Святого Духа к личности папы ограничивается эсхатологическая перспектива Церкви в истории – Церковь становится мiродержательной.

Мы, православные, с глубокой скорбью, если не со священным негодованием, читаем вышеизложенные документы. Мы считаем их хулой на Святого Духа. Так мы понимаем строгое, но человеколюбивое слово покойного архимандрита Иустина (Поповича): «В истории человеческого рода существуют главным образом три падения: Адама, Иуды, папы»²².

Такую строгую позицию, подобную высказыванию прп. Иустина (Поповича), Православная Церковь сохраняла на протяжении многих веков. Папским притязаниям на примат власти и непогрешимость православные всегда противопоставляли православную экклесиологию. Патриарх Александрийский Митрофаний Критопулос говорит: «Не слыханное дело, чтобы человек смертный и имеющий множество грехов назывался главой Церкви. Ведь он, будучи человеком, подвластен смерти. А пока изберут другого в его преемство, Церковь будет вынужденно оставаться без главы. Но как тело не живет без головы, так и Церковь без своего главы не может остаться даже на короткое время. Поэтому Церковь нуждается в бессмертном Главе, чтобы всегда оставаться живой и действующей, как и Сам Глава... Таким Главой Соборной Церкви является Господь Иисус Христос, Который есть Глава всех, благодаря Ему и все тело действует слаженно...»²³.

Досифей Иерусалимский в известном творении «Исповедание» во время турецкой оккупации (1672 г.) пишет: «Поскольку смертный человек вообще не может быть вечным главой Соборной Церкви (имеется ввиду Православная Церковь), Сам Господь наш Иисус Христос является Главой и Сам держит кормовые весла управления в Церкви, он управляет кормилом через Святых Отцов»²⁴.

В 1895 г. Синод Вселенской Патриархии при Патриархе Анфиме VI издал исключительной важности энциклику, обращенную к клиру и благочестивой церковной полноте патриаршего Константинопольского престола. Это был ответ на окружное послание папы Леонтия XIII, который, обращаясь к правителям и людям всей планеты, а также к христианам Православной Церкви, призывал их войти в лоно католической церкви, если они признают непогрешимость папы, его примат и вселенскую власть папы над всею Церковью. Ниже мы помещаем цитаты из энциклики: «Православная Восточная и Соборная Церковь Христа никого другого, кроме неизреченно вочеловечившегося Сына и Слова Божия, не признает непогрешимым на земле. И сам Апостол Петр, преемником которого считает себя папа, трижды отрекся от Господа и дважды был обличаем Апостолом Павлом как находящийся не на правильном пути по отношению к евангельской истине»²⁵. [...] В то время как Православная Церковь сохраняет евангельскую веру неизменной, «нынешняя римская церковь есть церковь нововведений, изменения творений Отцов Церкви и неправильного толкования Священного Писания и определений Святых Соборов, поэтому справедливо и правильно объявлена незаконной и считается незаконной, поскольку настаивает на своем заблуждении. «Лучше прославлять войну, – говорит божественный свт. Григорий Богослов, – нежели мир, отделяющий от Бога»²⁶.

В этом месте я бы хотел ответить на возможный протест.

В последнее время со стороны римо-католических богословов мы слышим приветливые слова в адрес нашей Православной Церкви, наблюдаем их выступления на некоторых православных конференциях. Однако существуют ли такие причины, которые моли бы оправдать изменение отношения к папизму некоторых наших православных?

Действительно, некоторые отдельные представители римо-католиков выражают искреннюю любовь Православию. Однако политика официального Ватикана иная. Ватикан представляется двуликим, поскольку, когда обращается к нам, использует слова любви, в другое же время, особенно когда обращается к римо-католикам, демонстрирует свои старые, известные твердые позиции по отношению к нам. Также мы не должны забывать, что каждое заявление в духе любви к Православию не обязательно относится к Православной Церкви, но вообще к Восточной Церкви, которая для многих римо-католиков представляется тем же, что и униатские общины.

Мы ссылаемся на текст почившего Иоанна Панагопулы, преподавателя Нового Завета богословского университета в Афинах. Он является экуменистом и, комментируя энциклику, в которой говорится об объединении церквей (Обращение папы Иоанна-Павла II к римо-католикам и всем христианам, от 25 мая 1995 г.), пишет: «[...] Особенно значительное число параграфов (50-61) энциклики посвящается Православной Церкви. В то время как в отношении других христианских общин католики признают, что в них сохраняются некоторые элементы христианской истины (10-13), Православная Церковь, напротив, признается нами как церковь-сестра, второе «легкое» Тела Христова (54), хотя она и продолжает находиться в состоянии отделения от римо-католической церкви. Также прямо признается апостольское преемство и таинства, и искренне почитается духовное и литургическое наследие нашей Церкви. Однако, несмотря на эти допущения, ясно подразумевается, что Православная Церковь не содержит полной христианской истины, как и протестантские конфессии, пока они не войдут в общение с римской кафедрой. Римо-католическая церковь снова высказывает свое желание стать источником высшей власти и судьей церковности всех христианских общин. [...] Энциклика непреклонно и неумолимо возвращается к провозглашениям постановления об экуменизме ΙΙ Ватиканского собора. Основная позиция католической церкви следующая: общение всех церквей с церковью римской – необходимое условие для единства. Примат римского понтифика основан по воле Божией и понимается как «надзирание» за церковным единством в передаче веры, в священнодействии таинств и служб, в миссионерстве, в каноническом строе и христианской жизни вообще. Только общение с преемниками Петра гарантирует полноту единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Любой разговор о церковном единстве может вестись при условии признания безграничного папского примата, который Бог основал «как постоянную и невидимую власть и основание единства».

Как православные верующие мы должны высказать полное разочарование в отношении этой новой энциклики папы римского, поскольку она содержит традиционное римо-католическое мнение о Церкви и ее единстве, которое с V в. является камнем преткновения в отношениях между церквями. Уже 1500 лет ведется богословского диалог, тем не менее, он не привел ни к какому положительному результату, чего, естественно, невозможно ожидать, покуда римо-католическая церковь упорно будет притязать на папский примат. [...] Иными словами, наивное мнение, что новая папская энциклика оставляет открытым вопрос о примате, является непростительным. Единственное нововведение в этом вопросе – это ссылка на других и требование дипломатическим способом разрешить проблемы, чтобы все продемонстрировали «властный героизм» и «жертву единства».²⁷ Эта позиция Ватикана и главное антиправославное действие унии вынудили Вселенский Патриархат прервать диалог с римо-католиками. Достойно замечания следующее: несколько месяцев назад, в интервью австрийским корреспондентам, Святейший Патриарх заявил, что Православная Церковь (за исключением Румынской Церкви) не приняла соглашение Balamand.

Между двумя церквями существуют и другие различия ²⁸, в том числе учение об очистительном огне, а также учение о нашей Пресвятой Богородице, которое они называют «мариологией». Они не желают понимать, что, провозглашая догмат о непорочном зачатии Пресвятой Богородицы, они отделяют Ее от человеческого рода. Это учение несет сотериологические последствия для человечества: если Дева Мария имела иную природу, тогда следует, что Господь, принимая от Нее человеческую природу, обожил иную природу, а не общую природу всех людей.

Все эти различия имеют в качестве общего знаменателя антропоцентризм. Порождением антропоцентризма является дух законничества и юридизма римо-католиков, который проявляется в каноническом праве и во многих законах западной церкви.

Простым примером, который подтверждает вышесказанное, является способ, которым совершается таинство исповеди. Духовник и исповедующийся заходят в два смежных помещения и там, не видя друг друга, производят своего рода «суд», на котором исповедующийся перечисляет свои грехи и получает епитимью, предписанную канонами римо-католической церкви. В Православной Церкви это таинство воспринимается совсем по-другому: исповедь есть непосредственное личное общение между духовником и исповедующимся, когда духовник является отцом, а исповедующийся духовным чадом, которое приходит, чтобы открыть свое сердце, высказать свою боль, оплакать свои грехи и принять надлежащее духовное врачевство.

Антропоцентризм римо-католической церкви проявляется еще и в постоянных нововведениях. Православная Церковь, наоборот, пребывает без нововведений, ничего не прибавляя к тому, чему нас научили наш Господь и святые Апостолы. Наша Церковь исключительно евангельская и апостольская, и это выражается в ее жизни и канонах, которые являются совершенно евангельскими и апостольскими.

Православие является теоцентричным учением. Напротив, на Западе, как католики, так и протестанты в большей или меньшей степени находятся под влиянием антропоцентризма. Поэтому русский богослов и философ Хомяков говорил, что католичество и протестантизм – это две стороны одной монеты. Также и святитель Нектарий Эгинский, сравнивая западную церковь с протестантизмом, писал: «Единственное различие между двумя этими системами следующее: у западной церкви центральной личностью является папа; окружают его множество молчащих и несвободных лиц, которые каждый раз сообразуются с действием власти и мыслями находящегося на своем месте центрального лица. У протестантов же церковь сконцентрировалась вокруг индивидуума. Поэтому западная церковь – это индивидуум, и ничего более этого. Однако кто может гарантировать нам единомыслие всех пап? Раз папа судит об истине согласно с тем, что он думает, толкует Священное Писание так, как он хочет, и высказывается официально так, как, по его мнению, является правильным, то чем он отличается от всех догматистов протестантской церкви, чем отличается от земных правителей? Вероятно, у протестантов каждая личность составляет церковь, в западной же церкви всю церковь составляет один человек»²⁹.

Суть вышесказанного ясна – это империя: у католиков – империя папы, у протестантов – личная империя каждого протестанта, где каждый является критерием истины.

В Православной Церкви о теоантропоцентризме свидетельствует все, что составляет ее жизнь и учение: церковное искусство, иконопись, архитектура, музыка и т. д. Если мы сравним Мадонну эпохи Возрождения с византийской Богородицей, то увидим разницу: Мадонна – это прекрасная женщина, в то время как Богородица – это прежде всего обоженный человек. Если мы сравним храм Святого Петра с храмом Святой Софии, то увидим, как антропоцентризм нашел свое грандиозное выражение в материальном величии храма Святого Петра. И наоборот, заходя в храм Святой Софии, чувствуешь, что оказался на небе. Храм Святой Софии поражает нас не столько богатым убранством, сколько своей возвышенной, небесной красотой. То же происходит и в византийской церковной музыке, которая вызывает умиление и возводит на небо, и она не имеет ничего общего с многоголосной европейской музыкой, которая всего лишь чувственно питает человека.

По всем этим причинам объединение церквей – это дело не только достижения согласия в каких-то догматах, но принятия православного, теоантропоцентричного, христоцентричного, триадоцентричного духа в догматах, в благочестии, в экклесиологии, в каноническом праве, в пастырском окормлении, в искусстве, в аскезе.

Для того чтобы произошло истинное объединение, либо мы должны отказаться от нашего православного теоантропоцентризма, либо католики от их антропоцентризма. Первое, благодатью нашего Господа, не может произойти, поскольку это было бы предательством Евангелия нашего Христа. Но и второму очень трудно произойти. Однако «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 8, 27). Мы верим, что и для неправославных будет огромной потерей, если мы откажемся от нашего Православия. Сколько существует Православие, столько сохраняет оно без нововведений евангельскую веру, «однажды преданную святым» (Иуд. 3), столько существует и живое свидетельство реального общения Бога с человеком, правда Церкви как богочеловеческого общения. Так, даже инославные, которые чувствуют, что потеряли истинную веру, знают, что она где-то существует, и надеются найти ее. Может быть, они, вместе или по отдельности, будут искать ее, и найдут, и обретут душевный покой. Давайте же сохранять эту Святую веру не только для нас самих, но и для всех инославных братьев, и для всего мiра. Что же касается «двух легких», т. е. католичества и православия, которыми «дышит» Церковь, то эта теория не может быть принята православной стороной, поскольку одно «легкое» – католичество – не славит право Церковь и уже сейчас неизлечимо больно.

Мы благодарим Пресвятую Богородицу и Живоначальную Троицу за великий дар – нашу Святую православную веру, мы благодарим также наших благочестивых предков, учителей, священников, архиереев, наших духовных отцов, которые сохранили ее в чистоте, передали нам и научили нас этой Святой вере.

Мы исповедуем, что мы не были бы удовлетворены Церковью, которая заменяет Богочеловека Христа «непогрешимым» человеком – папой или протестантом.

Мы верим, что наша Церковь есть единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь Христа, которая имеет всю полноту истины и благодати.

Мы сожалеем, что инославные христиане не могут порадоваться этой полноте, к тому же они иногда пытаются затянуть в свои общины православных и сделать из них прозелитов. Они имеют лишь частичный и искаженный взгляд на истину. Мы почитаем ту любовь, которую они имеют ко Христу, и их добрые дела, но мы не можем согласиться с тем, что трактование, которое они дают на Евангелие Христово, является согласным с учением Христа, святых апостолов, святых отцов, святых Поместных и Вселенских соборов.

Мы молимся о том, чтобы Архипастырь Христос – единственный непогрешимый Начальник и Глава Церкви – привел их в Святую Православную Церковь, которая является их отеческим домом, откуда они когда-то ушли. Да просветит Господь нас, православных, чтобы мы остались до смерти верными святой и неизменяемой вере, укрепляясь и возрастая в ней, «доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13). АМИНЬ.

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ