Краткие критические замечания на проповедь насельника Оптиной пустыни иеродиакона Лазаря

Недавний инцидент в Оптиной пустыни, вызванный проповедью иеродиакона Лазаря, сказанной им на воскресное евангельское чтение «О гадаринском бесноватом», раскрывает несколько на наш взгляд важных явлений. во внутрицерковной жизни. Сама проповедь является по своей структуре откровенным нагромождением, поражает несистемностью мышления проповедника, крайней поверхностным подходом к тексту Священного Писания и выявляет еще очень важный изъян – отсуствие православного мышления. Все перечисленные факторы являются следствием:

А) отсутствия в современныйх монастырях Русской Православной Церкви одного из наиважнейших аспектов монашеского жительства – глубокого постижения святоотеческого наследия. Зацыкленность  многих, прежде всего,  крупных благоустроенных ставропигиальных монастырей на хозяйственном благоустроении или создании церковного бизнеса привело к тому, что в святых обителях как таковое воспитание православного этоса, носителем котоого исторически являлось монашество, просто отсуствует.  Настоятели и наместники монастырей в отличие от святогорских обителей не обладают любовью и тягой к постижению и усвоению церковной традиции во всей его глубине и красоте. Следует обратить внимание, что этот наиважнейший аспект монашеского жительства – воспитание догматического сознания, которое рождается вследствие правильного духовного руководства – регулярной исповеди, откровении помыслов, научения делания умной молитве, систематическое чтение творений Святых Отцов Церкви, включение исторически выработанных Церковью уставных святоотеческих чтений во время богослужения (а все эти чтения из творений прп. Иоанна Дамаскина, свт. Григория Богослова, прп. Феодора Студита и т.д) – даже не включены в проекты монастырских уставов и Положении о монастырях. Этот существенный пробел монастырской жизни, является и серьезным изъяном и ударом по монашеству. Такая ситуация и порождает безразличие к духовной жизни, вере и опасное вольнодумство.

Б) Отсуствие в современных Духовных школах ориентира на подлинное православное воспитание учащихся, которыми призаны быть и все монашествующие. Современное духовное образование лишено цельности, фундментальной научности,  ясной православно-догматической направленности. Неясность, размытость и поверхностность, а также адогматизм, отсутствие церковных критериев – все это опаснейшие тенденции в современном духовном образовании. Не говоря уже о том, что современные духовные школы, став, по сути, светскими учреждениями – не ведут првославного воспитания учащихся. Это образование по своему содержанию противоречит классической пейдейи, к которой приобщались Великие Вселенские Святители. Прекрасно известно из надгробного слова свт. Григория Богослова свт. Великому, что в их понимании подлинная пейдея – это образование человеческого духа, воспитание в человеке делателя заповедей Божиих. И это образование по их воззрениям, не отрицало внешнего образования, учености, но было первостепенным, поскольк цель жизни человека состоит не аоплении информации, а обретении богообщения.

Указаные нами негативные явления  в церковной жизни и порождают такого рода поверхнстные проповеди. Далее мы лишь укажем на некоторые самые основыные ошибки в проповеди иеродиакона Лазаря:

1. Неверное прочтение Священного Писания и неверная его интерполяция на современную церковную жизнь.

Это, прежде всего, касается высказываний иеродиакона Лазаря и его оценки сути и цели т.н. «встреч священноначалия с иноверцами». Встреча встречи рознь. Но совершенно очевидно, что о. Лазарь направляет свою критику в адрес тех, кто негативно относится к Экуменическому движению и проводимым в его лоне Богословских диалогов.

Иеродиакон Лазарь сравнивая безмерную любовь Христа в общении не только с иудеями и самарянами, а также саддукеями и фарисеями, совершенно не осознает того, что служение Христа во время Его земной проповеди и служение церковной иерархии разное. Оно обусловено именно специфической и уникальной миссиии Христа как Мессии «Я пришел не погубить, а спасти мир». Служение иерархии церковной вполне ясно обозначено апостолом Павлом – это «домостроители тайн Христовых». То есть церковная иерархия, обладая духовной властью апостольского преемства, поставляется для того, чтобы созидать Тело Церкви. Но это созидание связано и с определенными правилами. Эти правила имеют богодухновенный, а потому и обязательный характер. Среди этих правил мы не раз видим:

1. Повеление еретиков после первого и второго вразумления отвращаться[1],
2. Прекращать общение с теми христианами, которые остаются нравстенно испорченными и упорствующими в грехах,
3. Категорический запрет на совместные молитвы с еретиками и раскольниками[2],
4. Запрет на вхождение в синагоги и еретические храмы.

Служение Апостолов таже было уникально. И исторический контекст их служения был совершенно иной, нежели у современной иерархии.Их посещение еврейских синагог было связано с тем, что проповедть Еванегия еще только началась и она велась прежде всего для «погибших детей дома Израилева», поскольку они знали Священное Писание Ветхого Завета и «чаяли утехи Израиля», ждали явление Мессии. И посещение Иерусалимского храма Апостолами было связано с тем, что этот храм был еще не разрушен и в первый период апостольского служение слово о спасении было направлено также к евреем, а не к язычникам. К язычникам слово благовестия направляется в основном и преимущественно после начала широкомасштабных гонений Синедриона на «последователей Иисуса», что произошло после чудесного обращения Савла при явлении ему Христа

Появление же Апостольских правил, которые запрещали посещение синагог христианам и принятие опресноков было вызвано уже свершившимся фактом разделения при Апостолах между Церковью и иудейской синагогой.

Эти меры были вызваны отнюдь не ненавистью Апостолов к иудеям, а мерой предосторожности. Тем более отныне, по словам Христа синагога – это «дом ваш пуст» и «отец ваш диавол».

Поэтому то уже в Апостольских правилах, апостольское происхождение которых не может быть подвергнуто сомнению, мы уже читаем: «Епископ, ии пресвиер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да отлчен будет. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителем еркви: да будет отучен». (45 правило святых Апостолов)

«Аще кто из клира или мирянин, в сиагогу иудейскую или еретическую войдет помолитися:да будет из чина священнического извержен, и отлучен от общения церковного» (65 правило святых Апостолов) Интересно и 71 правило святых Апостолов, которым категорически запрещается приносить «елей в капище языческое или синагогу иудейскую, в их праздники, или возжет свещу», таковой отлчаеся от церковного общения.

Принимая столь, казалось бы строгие меры, Апостолы руководствовались не духовм ненависти к иудеям и язычникам, а осознанием того, что ни еретики, ни иудеи, ни тем более язычники не служат единому истинному Богу.

2) Отец Лазарь не осознает того, что участие в Экуменическом движении православной иерархии и проповедь об обращении иноверцев в Православие – это совершенно не синонимичные понятия. Безусловно, что каждый православный христианин должен проявлять любовь к иноверцу как образу Божию, как  к погибающей овце, отпавшей от стада Христова. Критерий для общения с иноверцами, еретиками нам дал веленский учитель и святитель Григорий Богослов: «Но воинствование свое за Христа доказываем тем, что сражаемся подражая Христу, Который мирен, кроток и понес на Себе наши немощи; не заключаем мира во вред учению истины, уступая что-нибудь ради славы именоваться снимходительными (мы не уловляем добра худыми чсредствами), и блюдем мир, сражаясь законно, не выступая из своих пределов и правил Духа. Так о сем разумею, и вменяю это в закон всем строителям душ и раздаятелям слова: ни строгостью ожесточать, ни потворством не надмевать, но соблюдать благоразумие в слове, и ни в том ни в другом не преступать меры».[3]

И из аскетических творений Святых Отцов узнаем о том, что величайшие носители Святого Духа, блаженные отцы проявляли к иноверцам естественную любовь – кормили, поили. Но они никогда не молились вместе с ними, не в ходили с ними ни в какие тесные связи и контакты, даже не ели весте с ними. Ибо вполне исчерпывающми и достаточно ясными являются слова апостола Павла «после второго итретьего вразумления еретика отвращайся, ибо таковой развратился».

Современный диалог православной иерархии с инославным миром в рамках Экуменического движения ни в коем случае не предполагает, как думает иеродиакон, возвращения инославных, то есть еретиков римо-католиков и протестантов в спасительно лоно Православия. Такая задача ставилась перед православными иерархами лишь на Вселенских соборах – вернуть и принять отпавших от Церкви ерективо к «части спасаемых» (1 правило VI Вселенского собора).

Само участие Поместных Православных Церквей в ВСЦ обуславливает отказ православной иерархии от мысли, что только Православная Церковь является Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью. Согласно Торонтской декларации, которая была подписана представителями Поместных Православных Церквей, каждая церквовь мыслится лишь как часть Единой Церкви и не претендует на свою истинность, единственность и уникальность.

3)Неверное понимание задач и целей ведения Богословского диалога с римо-католиками и отсутствие зания подлинной атмосферы в нем.

Вступая в Богословский диалог в 1961г. с Римо-Католической церковью Православная сторона ставила своей целью обсуждение догматических расхождений, разногласий. Православная сторона проявила волю навстречу этому диалогу, хотя не без сопротивления. Однако все благие намерения православных были перечеркнуты в последствии, когда Диалог с римо-католиками вступил в фазу поиска и обсуждения не разногласий, а поиска общего, связующего. Это привело к серьезным и опасным компромиссам Православнх иерархов с Ватиканом. Это прежде всего касается принятия совместного Документа в Баламанде 1993, которым запрещался «взаимный прозелитизм, перекрещивание, признавалось апостольское преемство ка римо-католиков, так и православных, признавалось действительность таинств и допускался при некоорых случаях т.н. intercommunion, т.е причащение православных у римо-католиков и римо-католиков и управославных». Данный документ не был подписан 7 поместными Православными Церквами и вызвал резкий протест у многих видных иерархов и богословов, прежде всего в Греции. А фактически он вызвал раскол внутри Православной Церкви.

Такой компромиссный шаг православных делегаций неоправдан ничем, поскольку в течение длительного ведения Богословского диалога Римо-Католическая сторона не отказалась ни от одного из своих многочисленных еретических заблуждений, серьезных обрядовых изменений и т.д.[4]

Большой удар по Православной экклеслогии нанес и принятый компромиссный документ в Равенне (2009г.), которым введно понятие совершенно чуждое Древней Церкви – первенство на вселенском уровне. Носителями его признаются Римский папа и Константинопольский патриарх, признается первенство Римского папы на Западе и первенство Константинопольского патриарха на Востоке, а подлинная церковность ставилась под прямую зависимость единства поместных церквей с этими патриархами. Раввеннским документом был отвергнут факт существоавания в Церкви священной Пентархии, как главного принципа являения церковной соборности и единсва в Древней Церкви. Но и он не являлся неким вселенским уровнем первенства.

4)Неверное понимания подлинных причин раскола между Востоком и Западом

В современной церковно-исторической науке существует направление, которое рассматривает события, приведшие к расколу между Восточной и Западной Церковью исключительно в политической плоскости. Такие же попытки интерпретировать в политической плоскости причины Антихалкидонского раскола имеются также. Но все стронники такого объяснения принадлежать исключиельно к эуменическоку кругу, который отличается спецификой своей научности – научным дилентантизмом, крайней степенью поверхностностью, адогматизмом, крайней неготивностью к Православной Церкви, ее видным иерархам и императорам Византии. Однако такой взгляд на события в церковнйо жизни принципиально неверен. Да, действительно в первый период развития раскола в 9 столетии имело мето и политическо вмешательство со стороны восточных императоров. Однако в целом и по существу прения между Римским папой Николаем и свт. Фотием Константинопольским велись в русле исключительно церковном. Это доказывает хорошо сохранившаяся переписка между двумя первоиерархами Востока и Запада.[5] Вопросы о преподчинении Равенны и Южной Италии Риму были, на самом деле, второстепенными, сопуствующими вопросами, как и вопрос о подчинении Болгарии.[6] Они не были причиной для церковного раскола, а для негативных отношений между импраторским двором Нового Рима и Ватиканом. Сам император Михаил включается в церковные дела к которым он ранее был равнодушен, из искреннего желания осадить заносчивость папы Николая и защитить достоинство Коснаонопольской Церкви и ее первоиерарха свт. Фотия.

Выдающийся русский отечественный историк А. П. Лебедев, которого невозможно обвинить в предвзятом отношении к патриарху Фотию или императору Михаилу опияраясь на существующие памятники письменности, относящиеся к событиям 9 столетия, ни разу не упоминул о террирориальных спорах между Римом и Византией как причине подлинного раскола.

О. Лазарь заявляет: «К сожалению, ни филиокве, ни вопрос папской теократии так и не был рассмотрен на Вселенском Соборе. А поэтому окончательного вердикта о католиках до сих пор нет».

Этот тезис хорошо известен. Он получил свое развитие и применение опять-таки в экуменической среде, которая вопреки всей сященной традиции Восточной Церкви делает свои выводы и шаги.

В ответ на данный тезис вполне спарведливо дается следующий ответ:

Церковь осуждает не поместные церкви, западную или еще какую-то, а вероучительные и обрядовые заблуждения. И это она делает не только на Вселенских соборах, но и на Всеправославных Соборах, которых было немало в истории Восточной Церкви. Всеправославными соборами в Константинополе, скажем к слову, в 16 столетии были преданы анафеме Новый Григорианский календарь и новая Пасхалия. И никто из нас не в праве эи факты выкидывать и игнорировать в церковной жизни. Иначе  все будет превращено в протестантскую чехарду.

Учение filioque было официально осуждено на поседнем, так. называемом VIII Вселенском соборе 879-880гг. в Константинополе. На 6-м заседании Собора было зачитано определение о filioque: « Мы принимаем всем сердцем и исповедуем устами дошедший до нас из древности символ и возвещаем его, ничего не убавляя и не прибавляя к нему, и не изменяя и не повреждая ему…Если кто из лиц духовных допускает изменение или добавление к этому символу, таковый подлежит низвержению из сана, а мирянин, дерзающий сделать это, подлежит анафеме».[7]

О Римо-Католицизме как ереси говорят многие Всеправославные соборы[8] и такие символические книги как Пославние Восточных патриархов, Каноническое послание Константинопольской Церкви 19 столетия: «Из ересей распространившихся, какими Бог весть судьбами, в большей части вселенной, был некогда арианизм. А сегодня – это и Папизм... (filioque) является ересью и кто в нее верит, являются еретиками... Посему и Единая, Святая, Кафолическая и Апостольская Церковь, следуя стопам Святых Отцов, восточных и западных, как древле при Отцах наших возвещала, так и ныне вновь возвещает соборне, что сие новвоведение, будто Дух исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики...Также и составляющиеся из них общества , суть общества еретиков и духовное общение православных чад Соборной Церкви – беззаконие, как определяет 7 правило III Вселенского собора».[9]

То есть отношение к Римо-Католической церкви как к ереси – это многовековое сознание Восточной Кафолической, Апостольской, Православной Церкви, а не пожелания и измышления православных бабушек.

Мы не станем более и далее вникать в такст проповеди о. Лазаря, наивный хараткр которой раскрывается перед взором каждого честного православного христианина, в котором горит благодатный огонет подлинной любви, которая существенно порой отличается от любви в широком смысле слова – любви с безразличием к Истине, то есть ко Христу и Его Святой Церкви.

В качестве резюме по вопросу об истоках подлинной христианской любви мы приведем слова видного греческого правфессора догматического богословия Димитрия Целенгидиса:

«Даже при научном и богословском  подходе к вопросам, мы должны говорить о том, что Христос нам дает нам критерии любви к Богу и ближнему. Как мы уже говорили ранее - это критерии подлинной любви, это соблюдение заповедей Божиих, которые нам преподаются в Священном Писании со столь очевидной ясностью, однако же, они в дальнейшем интерпретируются, не произвольно,- как например, толкует всякий протестант, придавая словам Писания такой смысл - как я считаю, думаю. А сегодня до этого дошли  многие православные, или как считает папа, т.е. как я считаю, думаю - это и является вероучительной истиной – но истиной является то, что изложено Вселенскими Соборами,  т. е. Собором всей Церкви, авторитетным способом и под водительством самого Святого Духа, поскольку Отцы на Соборах говорят так: изволися Святому Духу и нам. То что у нас от них имеется, в деяниях Вселенских Соборов, решениях, то есть в их догматических определениях, это  и является авторитетным и подлинным истолкованием  Божией воли в такие знаковые положения, которые в течении истории не подвергались оспариванию.

Но у нас имеется диахронический опыт жизни Отцов во Святом Духе связанный с их догматическим сознанием, которым является так называемое согласие Отцов, которое верно и авторитетно истолковывает Истину Церкви.

Так, в рамках экуменизма, все нами названное было спланировано, фундаментальное было и намеренно  проигнорировано, а что еще хуже, что это делается и православными. И происходит некий обман этой действительностью с помощью вполне определенных методов, которые, если вы захотите, мы представим: это совместные молитвы, метапатристическое богословие, придание относительности   абсолютному характеру решений Вселенских Соборов, то как к ним относятся в практической жизни и к канонам Вселенских Соборов, которые не могут быть относительными .

И все же сегодня именно это говорится столь ответственными церковными лицами в области, я говорю, православного богословия, а посему имеет место огромных масштабов неведение, невежество, а это невежество, в действительности,    объясняется ориентацией православных верующих на мирское. Это не вопрос как поступить на Богословский факультет, не вопрос как постичь грамоту, чтобы все это понять, поскольку  все это записано в наших сердцах Святым Духом в день нашей личной Пятидесятницы, как я уже сказал, через святое таинство Миропомазания.

Все эти вопросы я постиг чисто опытно, с помощью одаренных благодатью лиц, которые были в Начальной школе, или которые вовсе не ходили в школу,  и с такой точностью и ясностью, благодаря чему я убеждался  в том, что истины веры отождествляются ими с догматами, в точности излагаемых Отцами на Вселенских Соборах. То есть я хочу сказать, что  у нас есть гарантия, абсолютная гарантия в том, что такое у нас есть.  Однако это не имеет никакого отношения к когнитивному опыту, рассудку, логике, получению образования.

У нас в Церкви существует такое сокровище, такое знание, то есть благодатный опыт во святом Духе. Так что мы не может принять такую мысль, что Святой Дух нас не просветил. Конечно, задача церковного руководства, богословов состоит, чтобы нас учить, но у нас нет некоего оправдания для того, чтобы пребывать в большом неведении, которое используют и эксплуатируют некоторые, чтобы внедрять эту путаницу. Это объясняется тем фактом, что наше сердце наполнено небольшим количеством щебня, которое называется мысленным мусором, который его заполнил. Однако часто это не является тем единственным, что разрывает нашу связь с Богом, но разрывают эту связь грязные страсти и т. д. Но чтобы их очищать нам Сам Бог указывает на этот путь и Его волу для духовного делания, а нам следует это воспринять с полной серьезностью как нашу личную обязанность, дело.

То есть это не тот вопрос, мы бы сказали, чтобы мы ему необходимо обучаться как научным предметам, но  мы нуждаемся в  этой живой связи с Церковью  для того, чтобы иметь внутреннее извещение, которое является неложным, и исходит от Святого Духа».[10]

Редакция Православного Апологета 2016г.