Русская Православная Церковь

ПРАВОСЛАВНЫЙ АПОЛОГЕТ
Богословский комментарий на некоторые современные
непростые вопросы вероучения.

«Никогда, о человек, то, что относится к Церкви,
не исправляется через компромиссы:
нет ничего среднего между истиной и ложью.»

Свт. Марк Эфесский


Интернет-содружество преподавателей и студентов православных духовных учебных заведений, монашествующих и мирян, ищущих чистоты православной веры.


Карта сайта

Разделы сайта

Православный журнал «Благодатный Огонь»
Церковная-жизнь.рф

 

СВЯТОЙ И ВЕЛИКИЙ СОБОР ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Собор с дефицитом соборности и православного самосознания

Интервью

С профессором догматического богословия Богословского факультета Фессалоникского университета

 г. Димитрием Целенгидисом

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

(25-2-2016)

«ΑΓΙΑ ΚΑΙ ΜΕΓΑΛΗ ΣΥΝΟΔΟΣ ΤΗΣ ΟΡΘΟΔΟΞΟΥ ΕΚΚΛΗΣΙΑΣ»

Μία Σύνοδος μέ ἔλλειμμα συνοδικότητος

καί ὀρθοδόξου αὐτοσυνειδησίας

 

Συ­νέν­τευ­ξη

τοῦ Κα­θη­γη­τῆ κ. Δη­μη­τρί­ου Τσε­λεγ­γί­δη

στόν κ. Λυκοῦργο Μαρκούδη, Διευθυντή Προγράμματος

τοῦ Ρα­δι­ο­φω­νι­κοῦ Σταθ­μοῦ τῆς Πει­ρα­ϊ­κῆς Ἐκ­κλη­σί­ας

Ἀ­πο­μα­γνη­το­φω­νη­μέ­νο Κεί­με­νο

 

 

 

Введение в тематику Великого Собора

Журналист: Г-н профессор, как мы уже говорили и на нашей предыдущей радио-встрече, мы разожгли аппетит у публики. И я считаю, хорошо, что мы это сделали, поскольку имеется множество вопросов, которые представляют очень большой интерес. До сих пор все мы жили в абсолютной темноте. И сейчас пытаемся, пользуясь предоставленной Вами возможностью, разжечь маленькие искорки. И, надеюсь, эти маленькие искорки просветят нас с Божьей помощью, и, в конце концов, воссияет истина, которая, как Вы уже говорили на нашей предыдущей радио-встрече, всегда большинствует, поскольку она есть Ипостасная Истина, она есть сам Христос. 

Итак, мы ведем речь о предстоящем Святом и Великом Соборе Православной Церкви. Мы не раз упоминали об этом Соборе во время нашей предыдущей радио-встрече, как он возник, что он будет обсуждать, какие вопросы включены в его повестку дня. И именно на этом мы и остановились, на вопросах, которые будут обсуждаться. Этих вопросов было шесть, как Вы нам сказали: а) Автономия и способ ее провозглашения, б) Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру, в) Миссия Православной Церкви в современном мире, г) Важность поста и его соблюдение сегодня, д) Таинство брака и препятствия к нему, и е) Православная диаспора. Именно эти вопросы подлежат дальнейшему обсуждению и вынесению на голосование.

 

Связь Великого Собора с

предыдущими Вселенскими

 

Но то, что остается нам, и что большинству из нас из того немногого, с которым, вероятно, имели дело, известно, что всегда, когда созывался Великий Собор, он был призван, как Вы нам говорили и на нашей предыдущей встрече, подтвердить все предыдущие Соборы для того, чтобы можно было идти дальше. Можно ли с уверенностью сказать о предстоящем Соборе, что он в точности назовет и примет веру предыдущих Вселенских Соборов? И в этом случае, должен ли он обеспечить всеправославный характер нашей веры, как он был выражен на так называемых сегодня – хотя и неофициально – Восьмом и Девятом Вселенских Соборах нашей Церкви?

 

Профессор: Ваши вопросы я нахожу весьма интересными и с удовольствием отвечу на них. Если этот конкретный Собор, даже в том составе, который мы ранее критиковали, действительно будет претендовать, но со всей справедливостью, на титул Святого и Великого Собора, он должен будет сделать эти две вещи, о которых мы упоминали выше. То есть он должен будет, прежде всего, доказать на деле – об этом можно будет судить по его решениям – свое абсолютное согласие с предыдущими Вселенскими Соборами. На деле это означает, что он должен сослаться на каждый из них отдельно и на то, что было решено ими, и показать свое согласие с их решениями и закрепить затем и институционально Православную Веру, так или иначе выраженную Собором 879-80 гг. при Великом Фотии. Необходимо отметить, что этот Собор формально, в присутствии западных епископов, решительно осудил филиокве (filioque вставка в Символ веры с учением об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына – прим. переводчика). Но это было осуждено и Собором 1351 г., который оправдал исихазм и святителя Григория Паламу, утверждавшего учение онетварном характере Божественного Света и обожествляющей Благодати, о которой мы говорили ранее, чей характер соборно оспаривают римо-католики решением Вселенского Собора.

То есть, если говорить проще, настоящий Собор не может называться и не может хотеть называться Святым и Великим только лишь потому, что так он самоназывался. Он должен оправдать свое название, подтвердив свой характер не только Вселенскими Соборами, но и теми, которые имеют вселенский, всеправославный характер. И я решительно заявляю, что сегодня не существует ни одной Поместной Церкви, ни одного епископа – я, по крайней мере, нигде в мире не слышал об этом -   который оспаривал бы решения Собора 879-80 гг. при Великом Фотие, касающиеся филиокве, или решения, принятые Церковью, начиная с 1341-51 гг. И, главным образом,  именно этот последний Собор придал институциональный характер истине, которую переживал исихазм в то время, истина, которая, безусловно, переживалась и в прошлом и переживается и сегодня. Следовательно, он совершит нечто очевидное, утвердив ее. Он не может игнорировать эти Соборы, потому что, если он их проигнорирует, возникает вопрос: может, он не приемлет их, что в них относится к вере? Если он коснется веры и этих Соборов, ознаменовавших Историю Церкви нового времени, то есть имевших место после известных семи Вселенских, можно будет сказать, что даже в таком проблематичном составе, он вне времени выразил сознание Церкви.

 

«Отношения Православной Церкви

к остальному христианскому миру»
 

Журналист: Это было бы весьма утешительным для всех нас и, вероятно,  прекратились бы не только многие другие вопросы и беспокойные размышления, но и критика, направленная на настоящий Собор. Итак, вернемся именно к вопросам этого Святого и Великого Собора. Всеправославный Собор, претендующий, как Вы особенно подчеркиваете, господин профессор, на характер Великого Собора, то есть Вселенского, разве не должен иметь дело с неким серьезным вопросом нашей веры? Какой из имеющихся вопросов можно назвать серьезным вопросом нашей веры? Есть ли такой доктринальный вопрос среди вопросов, поставленных перед предстоящим Собором?

Профессор: Да, такой доктринальный вопрос есть, и он затрагивается в вопросе под названием «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру». Здесь ставится преимущественно доктринальный вопрос, имеющий экклезиологический характер. То есть он касается характера Церкви, того, что есть Церковь сама по себе. На этот вопрос, в частности, я более подробно, ссылался в моем первом письме Священному Синоду Элладской Церкви, доведенному до сведения всех Архиереев страны, от 03.02.2016 г., т.е. несколько дней назад, опубликованном и в интернете. Это письмо находится сейчас передо мной, и я могу зачитать Вам свои основные аргументы и окончательную оценку, которая заключается в том, что этот документ-текст должен быть полностью изъят, поскольку он предполагает придание институциональной легитимности Экуменизму.

 

Журналист: Полагаю, это стоит зачитать. Это было бы весьма интересным, поскольку действительно первые реакции вызваны именно этим текстом, проблематичным с доктринальной точки зрения

 

Профессор: Да. Комментарии и реакции, на которые вы ссылаетесь, должен вам признаться, дошли и до моего слуха, благим отзвуком. Т.е., это вмешательство было оценено положительно. В частности, в этом письме, которое, как я уже говорил, опубликовано и поэтому не является чем-то тайным, я пишу: «В этом документе-тексте неоднократно проявляется, с богословской точки зрения, непоследовательность, и даже противоречивость. Так, статья 1 провозглашает церковное самосознание Православной Церкви, считая ее – и очень правильно – «Единой, Святой Соборной и Апостольской Церковью». Тем не менее, в статье 6 появляется противоречивая по отношению к статье (1) формулировка. В частности, речь идет о том, что «Православная Церковь признает историческое существование других не находящихся в общении с ней христианских церквей и конфессий». В данном случае текст намекает на римо-католиков и панспермию протестантов.

«Здесь возникает совершенно оправданный богословский вопрос: «Если Церковь является «ЕДИНОЙ» в Символе веры и в самосознании Православной Церкви (статья 1), то почему речь идет о других христианских церквях? Совершенно очевидно, что эти другие церкви являются инославными». Слово «инославный» - элегантная, вежливая форма слова «еретический». Поскольку любая иная вера для Бога является ересью. «Однако инославные «церкви» совершенно не могут православными христианами называться «Церквями», потому что с догматической точки зрения нет оснований утверждать о существовании множества «Церквей», с отличными от православных догматами, причем по многим богословским вопросам. Следовательно, до тех пор, пока эти «церкви» остаются непоколебимыми в своей ложной вере, с богословской точки зрения не будет правильным признавать их принадлежность к Церкви, даже как бы вне «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви», да еще и узаконивать их статус соборно».

В той же статье (6) есть второе серьезное богословское противоречие. В начале статьи отмечается следующее: «Единство, которым обладает Церковь по своей онтологической природе, не может быть нарушено». А в конце этой статьи пишется, что, участвуя в экуменическом движении, Православная Церковь преследует «объективную цель – подготовить путь к единству».

Здесь возникает вопрос: «Поскольку единство Церкви является данностью, то какого именно единства церквей мы стремимся достичь в рамках экуменического движения?» Может быть, подразумевается возвращение западных христиан в лоно ЕДИНОЙ и единственной Церкви? Однако ничего подобного не видно ни согласно букве, ни согласно духу всего этого документа. Даже наоборот, создаётся впечатление, что в Церкви, как данность, существует разделение, и перспектива «межхристианского диалога» направлена на воссоединение нарушенного единства Церкви.

К богословской путанице приводит и неясность в пункте 20, в котором говорится: «Перспективы проведения богословских диалогов Православной Церкви с другими христианскими церквами и конфессиями всегда исходят из канонических критериев уже сформировавшейся церковной традиции (7-й канон Второго и 95-й канон Пято-Шестого Вселенских соборов)».

 Но в священных 7-м Второго и 95-м Пято-Шестого Вселенских соборов канонах речь идет о признании отдельных еретиков, выражающих заинтересованность в присоединении к Православной Церкви. Но, по букве и по духу оцениваемого с богословской точки зрения текста мы понимаем, что речь совершенно не идет о возвращении инославных в Православную и Единую Церковь. Наоборот, в данном документе крещение инославных априори считается – причем при отсутствии Всеправославного решения по этому вопросу – данностью. Другими словами, текстом признается «крещальное богословие». В то же время намеренно игнорируется исторический факт, что современные инославные Запада (римокатолики и протестанты) имеют даже не один, а множество догматов, которые отличаются от вероучения Православной Церкви (кроме филиокве, это учение о тварной благодати Таинств, о примате Папы Римского, о его непогрешимости, а также отрицание почитания икон и решений Вселенских Соборов и т.д).

Вызывает справедливые вопросы и пункт 21, в котором отмечается, что «Православная Церковь... положительно оценивает документы богословского характера, принятые Комиссией (имеется в виду Комиссия «Вера и церковное устройство») ... в процессе сближения Церквей». Здесь следует отметить, что данные документы официально не выносились на рассмотрение Иерархов Поместных Православных Церквей. Это имеет фундаментальное значение, поскольку фактически отменяет соборную систему Церкви.

 

Совместные документы-тексты ВСЦ

 

Журналист: Вы имеете в виду тексты-документы, которые являлись предметом диалогов ВСЦ?

 

Профессор: Совершенно верно. Эти тексты-документы находятся в подвешенном состоянии. С ними имели дело некоторые представители, которые выразили свое мнение, подписали тексты от имени поместных, конечно же, церквей, но при этом епископы этих Церквей понятия не имели, каковы были решения, под которыми поставлены подписи их представителей. И я говорю вам об этом, поскольку не раз связывался, когда речь шла о таких текстах, с епископами Греции. А им даже не была известна проблематика обсуждаемых вопросов.

            Сегодня, в век информации, это кажется очень странным. Но и сами эти представители были весьма обеспокоены после опубликования текстов, поскольку были опубликованы их подписи. Они говорили и делали вещи, совершенно неприемлемые с точки зрения Православного самосознания. Многие наши Епископы по наивности считали, что все это происходит в рамках социальных, дипломатических и иных отношений, и думали, что все это так и останется.

Но теперь это преподнесено нам. Это решения, которые были подписаны в прошлом таким образом. Есть и другие решения, еще хуже, которые были приняты в рамках ВСЦ, свободно распространяемые как мнение и Православной Церкви в том числе, будучи подписанными некоторыми ее Епископами, но они являются явно еретическими, поскольку не выражают Православного самосознания. Они не выносились на обсуждение в Поместных Церквах. И это не только потому, что Организационный Центр не предоставил их. За это несут ответственность, и это не упреки, я просто называю вещи своими именами, наши Поместные Церкви и Иерархи, которые не потребовали, а должны были, их обсуждения и принятия положительных или отрицательных решений. Я не стану говорить, что они должны были решить, но скажу о том, что они должны были сделать с институциональной, святодуховной точки зрения. Ведь статус Епископа неразрывно связан с соборностью, которая имеет христологический и святодуховный характер.

 

Являются ли обязательными эти тексты?

 

Журналист: Господин профессор, что касается сказанного Вами, являются ли эти тексты, в принятом или, скорее, в подписанном виде, потому что окончательно не были приняты, раз не были вынесены на обсуждение, обязательными для Православной Церкви?

 

Профессор: Очень хороший вопрос. Читая тексты, распространяемые в так называемом экуменическом пространстве инославными экуменистами, удивляешься нам, Православным, почему мы не совершаем ожидаемого ими прогресса – здесь, конечно, имеется в виду прогресс с негативным оттенком – на основании поставленных нами подписей. И нас считают непоследовательными, поскольку Церкви, которые представлены упомянутыми выше представителями, не намерены идти в этом направлении. Поэтому они и испытывают давление со стороны многих сил, даже мирских. И что удивительно, подавляющее большинство Православных верующих даже не знает об этих решениях или не пожелало обсуждать их, недооценив эту практику, которую, конечно же, принял Вселенский Патриархат и на чьей основе продвигает эти тексты. Сами же Поместные Церкви думали, что могут оставаться безразличными, поскольку их пока не касаются предполагаемые для них обязательства.

Тем не менее, это не так. Когда-нибудь с нас спросят за подписи наших представителей. Конечно, суверенным телом остается всегда Иерархия, и она может, если займется этим, и она обязана заняться этим как можно скорее, выразить свое мнение и направить его в Координационный Центр, которым является Вселенский Патриархат, чтобы таким образом появилось решение, представляющее Православную Церковь. Я приведу вам простой пример для большей конкретности: в 1993 году в Баламанде (Ливан) был принят текст-документ. Этот текст, прежде всего, является позорным.

 

Журналист: Первый, налагавший сокращения.

 

Профессор: Да, и он был худшим из всех возможных документов-текстов, потому что придавал церковность и легитимность таинствам римокатоликов, которые он считает эквивалентными нашим. То есть единственное, что отличает православных от римокатоликов, это экклезиологический дефицит, что касается признания Папы. Все остальное является общим. Но это широко распространяется Вселенским Патриархатом, якобы это убеждение нашей Церкви. И это подтверждается визитами Папы и Вселенского Патриарха, их совместными молитвами, потому что так узакониваются, т.е. они думают, что узакониваются, их действия. Тем не менее, не принимается во внимание, поскольку большинству неизвестно об этом, что шесть Православных Церквей не принимали участия в этом собрании, в принятии этого решения. Это Церкви Греции, Сербии, Болгарии, Грузии, Иерусалима и Чехии. Но даже если бы всего лишь одна Церковь не приняла участия, этого было бы достаточно, на основании Регламента, для его отмены. Они не только не приняли участия в собрании, но и подвергли его критике. Помню, что тогда Элладскую Церковь представлял блаженной памяти профессор протоиерей Иоанн Романидис, и Элладская Церковь не пожелала быть представленной именно из-за содержания вышеупомянутого Текста.

            Тогда он и был подвергнут критике, и эти позиции были фактически отклонены бодрствующим сознанием Церковной полноты. Я говорю о Греции, где, как мне известно, именно так и было. Но, в конечном счете, они все же распространяются, как если бы это был совместный текст, подписанный всеми Православными Церквами. То есть, называя вещи своими именами, имеет место дезинформация, преднамеренная и методичная. Мы говорим, говорим, говорим о том, что неверно, чтобы убедить окружающих через сверхупрощенное понимание, что, раз так много говорят об этом, это и есть истина. Конечно, это методология нового порядка вещей, но мы должны знать, что происходит в нашем доме, и это наш дом. Некто, без нас, и, прошу, не сочтите это протестантским, решил за нас. Были приняты решения, с которыми мы не согласны, о которых нас не спросили, и, тем не менее, они практически продвигаются дальше, как если бы мы были согласны.

 

На данный момент все это находится в подвешенном состоянии. Именно об этом я хочу сказать в этой передаче. И мы недооценили этого, потому что наша ориентация в более широком плане является мирской, мы имеем дело с житейскими проблемами, у нас свое мракобесие и т.д., и мы не придаем этому должного значения. Но все это преподносится и будет преподноситься нам, поскольку настоящим Собором объявлено, что его тематика в настоящее время именно такова, но он сохраняет за собой право созвать и в будущем такие Святые и Великие Соборы, чтобы вынести на их обсуждение и остальные запланированные вопросы. Таким образом, нам все ясно сказано на этот раз. Будут затронуты не только вопросы, под которыми некоторые поставили свои подписи, но и те, под которыми некоторые не подписывались. Я не знаю, каким образом. Возможно, будет проигнорирован тот факт, что они подписаны не всеми, но эти вопросы будут затронуты. Следовательно, мы не можем игнорировать их или не затрагивать их истории, и приукрашивать их.

Смотрите, удивительно то, что не только само Священное Писание и сам Христос, но и Евангелисты никогда не приукрашивали истины. Видите ли, Евангелисты говорят о непоследовательности и ошибках Апостолов и грехи некоторых людей называют своими именами. Таким образом, нет приукрашивания. Красота Церкви нетварная, и она такова, что не боится истины. Следовательно, именно в этом направлении должно продвигаться и институциональное выражение Церкви в целом.

Позвольте мне, однако, дополнить анализ этого Текста отрывком из моего письма: «Наконец, в пункте 22 создается впечатление, что грядущий Святой и Великий Собор предрешает непогрешимость своих решений», это то, о чем мы говорили на нашей предыдущей встрече, «потому что считает, что сохранение истинной православной веры возможно только благодаря соборному строю, который издревле представлял компетентный и высший критерий Церкви в вопросах веры». Здесь, отрываясь от рукописи, скажу, что он явно подразумевает – а в другом месте еще более явно – что там будут некоторые, которые считаются ревностными поборниками, можно сказать, фундаменталистами, которые, вероятно, не согласятся с этими решениями. И они должны быть осторожны, поскольку он ставит их перед исторической ответственностью, против единства Церкви. Это ужасно, с точки зрения Православия. Это мог сказать только один Папа, только римокатолики. То есть он предрешает непогрешимость и осуждает любую реакцию, априори. Но если эта реакция выстроена в бодрствующем сознании, и она «последует Святым Отцам», то есть выражает Святого Марка Эфесского, скажем, это будет означать, что выражающие ее ставятся вне Церкви? Или что они нарушают единство Церкви, которое отстаивали латиномыслящие? Здесь мы подошли к перевороту вещей.

Поэтому позвольте мне подвергнуть критике данную статью. В этой статье игнорируется тот исторический факт, что в Православной Церкви высшим критерием является бодрствующее догматическое сознание, которое в прошлом признавало авторитет или же считала разбойничьими даже Вселенские Соборы. То есть если это догматическое сознание - и когда мы говорим о догматическом сознании, я могу сказать, что это сконцентрированный внутри Церкви духовный опыт, т.е. пребывающий в нас Святой Дух, обретенный нами, и это единственное равенство между людьми в теле Христовом – итак, если оно задействовано, то именно оно информирует нас об этом продолжении, и научно подтверждаем это и мы как ученые.

Соборный строй, возвращаясь к моему письму, сам по себе механистично, то есть можно сказать по волшебству,  не обеспечивает правильность православной веры. Это происходит только тогда, когда Епископы-члены собора находятся под действием Святого Духа и на Ипостасном Пути, то есть ко Христу. Тогда они как члены собора  на деле «последуют Святым Отцам». Это доказано исторически и научно.

А теперь я дам общую оценку Тексту: «Из того, что написано и что явно подразумевается в вышеупомянутом Тексте, очевидно, что его инициаторы и авторы предпринимают попытку придания институциональной легитимности христианскому синкретизму-универсализму решением Всеправославного Собора. Это будет иметь катастрофические последствия для Православной Церкви. Поэтому я смиренно предлагаю его полное изъятие. Не пересмотр. В нем нет ничего, что может быть пересмотрено, на мой взгляд. Я имею в виду самые существенные части этого Текста.

Этот текст по доктринальным причинам, будучи предметом обсуждения, должен быть осужден. Потому что предполагает отчуждение сознания Церкви как Одной, Единой, Святой, Соборной и Апостольской, которое, как ни странно, признается,  а затем отменяется. Это, на мой взгляд, истинный Экуменизм. Все вписывается. Противоречивые вещи. То есть, в конечном счете, Святой Дух с нечистыми духами будут существовать и сосуществовать не только по терпимости, которые так или иначе существуют и сосуществуют, но рассматриваться как одно целое, если будет узаконен Собор, который, по сути, является Вселенским, раз он будет Всеправославным, Святым и Великим. Даже сама мысль об этом, т.е. о придании ему легитимности,  вызывает ужас! Потому что, несомненно, это переворачивает все вверх дном.

Здесь скажу и нечто оптимистичное, ведь все это звучит несколько пессимистично, не будет допущено во веки веков нечто подобное на деле. Почему я так говорю? При этом я говорю с абсолютной уверенностью. Потому что если это будет допущено, автоматически будет отменена сама Церковь. Сам Христос как Глава, восславленная Богочеловеческая Глава этого Тела, сказал нам, что останется до скончания века, а Дух Истины Его будет существовать и вести ее ко всякой истине. Таким образом, мы - априори реалистично настроенные оптимисты. Почему? Потому что мы «последуем Святым Отцам» и объединяемся словом самого основателя - этого Богочеловека - тела Церкви.

 

Журналист: Я думаю, господин Профессор, что исторически это было доказано в периоды с гораздо большими трудностями, и Церковь наша оставалась такой, какой и была, с ненарушенным единством, которое сейчас мы пытаемся искать или определить заново...

 

Профессор: Поэтому и практически вплоть до сегодняшнего дня у нашей Церкви есть святые, признанные в первую очередь этим догматическим сознанием Церкви, и лишь затем собирается Собор Иерархии, чтобы подтвердить это формально. Вот почему мы, православные, не делаем святыми, а причисляем к лику святых официально актовой записью то, что уже существует. Как происходит, что родившийся младенец существуют для государства формально? Фактически он существует, и никто не может оспорить этого, но должна быть и официальная актовая запись о рождении для формального подтверждения.

 

О вопросах веры мы должны говорить

 

То есть, в нашей Церкви нет таких проблем. Не прекращает существовать святой как святой и подтверждаться существование Бога Самим Богом и Церкви через Него. И это самая существенная часть. Чтобы мы знали, что есть Собор и что есть истина и жизнь, и это Богочеловеческое тело Церкви. Чтобы у нас не было ни запуганной совести, ни страха. И заметьте, потому что я слышал высказывания - не знаю, в какой степени они распространены, но я слышал их во многих местах – о том, что верующие не должны говорить об этих вещах, о которых мы сейчас ведем речь, потому что это является осуждением. Я говорю как профессор догматики. Это является нашей обязанностью,  а не осуждением. Говорить о том, что касается истины Церкви, независимо от того, прямо ли упоминается об этом, запечатлеваются или называются лица, это наша обязанность.  Святой Иоанн Златоуст в своем «Толковании на послание к Евреям» говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим... и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». То есть, мы не оказываем некритическое послушание, а оцениваем в соответствии с этим бодрствующим сознанием, соответствует ли сказанное лицами или даже институтом, целым Собором, тому, что сказал Христос и что вне времени существует в Церкви на основании Вселенских Соборов и согласия Отцов.

Но то, что нам предлагают Православные экуменисты, я говорю это с полным знанием дела, не только не соответствует, но даже противоречит этому, как, например, их совместные молитвы. Вселенские Соборы определяют отлучение тех, кто совершает это. Независимо от того, кто они. И если это пока еще не свершилось, это вопрос формальностей, как я уже говорил и в отношении причисления к лику святых. Соответственно, здесь применимо то же самое.

Таким образом, осуждение относится, как говорит блаженный Иоанн Златоуст, к жизни. Не должно заниматься повседневной жизнью другого, нечист ли он и т.д. Потому что это и есть осуждение. Судья лишь Бог, который знает и т.д. То есть мы не станем узурпировать это уникальное право Христа. Но о вопросах веры мы должны говорить. Причем об этом нам говорит сам Христос: «кто исповедует во Мне», то есть Христос исповедует тогда, когда есть Его живое присутствие внутри нас. То есть, если мы не станем этого делать, это не означает, что мы благочестивы, поскольку не желаем говорить, не желаем знать и не желаем быть информированными об этих вещах, но мы будем осуждены, потому что не приносим должного исповедания. Не имеет значения положение этих осуждаемых людей внутри Церкви. Только представьте, с таким рассуждением могло произойти то же самое, потому что Арий был священником, потому что Несторий был Патриархом и т.д. Мы не делаем ничего произвольного, все это законно и наложено самим Христом. Апостол Павел, на которого ссылается и святитель Златоуст, говорит: «но если бы даже я или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что я благовествовал вам, да будет анафема». Это библейское слово. Оно не подлежит сокращению, не подлежит округлению, да и мы не можем рассматривать его относительно. Оно абсолютно.

Итак, то, о чем мы говорим, мы говорим на основании знания. И это не фанатизм, нужно говорить смело о том, что касается веры и жизни Церкви, достаточно того, чтобы сказанное было обосновано. Напротив, фундаментализм и фанатизм являются одержимостью. Когда просто говорится об идеологии, необоснованной точке зрения, и для ее навязывания используется даже насилие. Мы, что совершенно очевидно, не имеем никакого отношения к этому способу. Конечно, мы даже можем смело кричать, но это не имеет ничего общего с эгоизмом. Потому что мы говорим не о себе, мы говорим о Христе и Церкви, и говорим, если хотите, о нашей идентичности, которая во Христе.

 

Журналист: Таким образом, это наша священная обязанность - говорить о вопросах веры. Не опускать голову и не проникаться духом безразличия, царящим, к сожалению, в Греции в течение многих последних лет: Разве я должен теперь говорить? Разве я должен теперь это делать? Разве я могу знать об этом? Вы привели нам очень хороший пример, связанный с нашими святыми. Что первым святость свидетельствуется сознанием людей, Церкви, а позже приходит и практика Церкви, чтобы закрепить ее официально. Это точно такой же вопрос.

 

Профессор: Именно так должен действовать и Святой и Великий Собор, если он желает именоваться Святым и Великим.

 

Существуют ли другие «Церкви и Конфессии»?

 

Журналист: Вероятно, этот Собор будет просто собранием, если все-таки он состоится... Господин профессор, мы уже упоминали ранее, и я думаю, что это стоит подчеркнуть чуть больше, что мы должны искать именно источники проблем с тем, чтобы немного лучше понять, как возникают эти проблемы. Этот проблематичный текст, выносимый на обсуждение или на утверждение предстоящим Собором, ссылается на «Церкви и Конфессии». Речь идет об ошибочном экклезиологическом видении, отличном от Православной Церкви. Однако когда впервые появилось это ошибочное видение в нашей истории?  

 

Профессор: Это действительно имеет исторический интерес: увидеть перед собой то, что пришло не через деторождение. Налицо целый век, который выносил в себе это. Впервые оно появляется с энцикликами Вселенского Патриархата в 20-м веке. В частности, в 1902 году была издана одна энциклика, в 1904 году другая, а самая решительная в 1920 г. Патриархом Мелетием Метаксакисом. Что делается этими энцикликами? Инославные неким образом узакониваются как «церкви» с выражением «ответвления» христианского древа. То есть, существуем мы и существуют «ветви», имеющие одни и те же корни. То есть они относятся к одному и тому же древу. Следовательно, мы имеем легитимность церковного существования. Так, косвенным образом, они впервые предполагают церковность западных христиан-еретиков.

 

Все методично

 

То есть то, что сказано в тексте, не появилось внезапно. Оно вынашивалось в течение всего этого времени. После 1920 года предпринимались попытки созвать этот «Вселенский Собор» конкретными Архиереями. Затем, по преимуществу, патриарх Афинагор проложил путь в этом направлении, с этим сознанием. И вся проблема заключалась в том, чтобы придать статус церковности римских католикам и протестантам. Узаконить их. Но исторически этого не было достигнуто. Имела место попытка созвать этот Собор в 1925 году, чтобы он совпал с первым Вселенским Собором, 1600 лет спустя, а затем в 1928 году, в 1935 году, думаю, и в разные другие периоды времени. Наконец, дело дошло до сегодняшнего дня, по инициативе, в равной степени и в точно таком же, как и патриарха Афинагора, направлении, нынешнего Патриарха Варфоломея, с точной копией, я сказал бы, этой методологии, которая не имеет ничего общего с Православной прозрачной практикой.

 

Журналист: Давайте кое-что разъясним, чтобы немного помочь нашей аудитории и всем нам. Вы сказали, что все началось с каких-то энциклик, под которыми понимается  текст,  направляемый Вселенским  Патриархом, скажем, другим Церквам.

 

Профессор: Для информации.

 

Журналист: Для информации и консультации ...  кто знает ...

 

Профессор: ... Брожения сознаний.

 

Журналист: То есть даже это не было обязательным Текстом, не представляло собой нечто абсолютно догматическое, которому должно было следовать.

 

Профессор: Догматическим является содержание, поскольку оно касается характера Церкви, но оно не было обязательным, в том смысле, что оно не обсуждалось и не принималось, лишь окольным путем была введена практика со стороны Вселенского Патриархата, которой вскоре последовали и другие Патриархаты. Это точка зрения, которая гласит: сначала мы претворим это в жизнь, и только потом придет история через конкретных людей для того, чтобы придать и институциональную легитимность тому, что уже претворено в жизнь. Это, однако, не имеет легитимности, с точки зрения Православия. Легитимность выражается через соборность, то есть через духовную функцию Православной Церкви. И все это, которое до сих пор носило неофициальный характер, то есть по существу находилось в подвешенном состоянии, предстоит узакониванию в настоящее время. Но все это очень серьезно. Почему, спросите вы, если решение Собора неверно? Возникнет ситуация, которая будет хуже настоящей, если она не будет развиваться в правильном направлении. Поэтому и я счел целесообразным с моей стороны ответить на сделанное вами приглашение, чтобы дать это интервью, потому что вопрос чрезвычайно серьезен. Конечно, имеется и множество иных аспектов, и я не из тех, кто требует целостного ответа на все вопросы, найдутся и другие братья во Христе, которые сделают дальнейшие шаги.

 

Что произойдет, если некоторые будут разногласить

 

Журналист: Итак, господин Профессор, со всем тем, что вы нам говорите, а мы слушаем с большим интересом, и  делая связь со всем тем, что мы говорили на предыдущей передаче радиостанции, мы хотели бы вас спросить: что произойдет, если некоторые из епископов, которые будут участвовать в делегациях от Поместных Церквей, то есть будут в составе 24 представителей, не будут согласны по голосуемым вопросам и конечно же с тем, которые имеют догматический характер, как то, о чем мы немного беседовали? Предвиделось нечто конкретное в способе работы данного конкретного Собора?

Профессор: Вопрос замечательный. Предвиделось. Регламент, то есть, организация и работа Собора в данном случае, отсылает вопрос, который поставлен в Поместной Церкви для его решения. Однако это предлагаемое решение, как вы понимаете, является проблематичным и неподходящим для Собора такого характера, который желает называться и быть Святым и Великим. В своем втором письме, обращенном к иерархам Элладской Церкви от 10/2/2016, я даю точный ответ на ваш вопрос.

Если быть конкретным, то мы пишем то, что характерно для нашей иерархии. И вы вынуждаете меня зачитать это. Итак, там говорится в одной из частей: «В этом параграфе мы видим, что консенсус Великого Собора определяется на основании одного голоса от каждой Поместной Автокефальной Церкви.  Возникающие  местами разногласия – хотя они происходят  должны составлять меньшинство голосов  в рамках Поместных Церквей – они оставляются как «внутренне их предположение», то есть это то, что с точки зрения экклезиологической является неприемлемым для конкретного Всеправославного собора, когда, конечно же, случаются разногласия по вопросу догматического характера. И такой случай вполне возможен. К слову сказать, вопрос самосознания и идентичности Церкви,  который прописывается в Документе «Отношения Православной Церкви к остальному христианскому миру», является  вопросом экклезиологическим, т.е. прежде всего догматическим.  Следовательно, с точки зрения богословской недопустимо, чтобы Документ, который предлагается на утверждение,  который, с одной стороны, по сути вводит Протестантскую «теорию ветвей» (т.е. есть единая Церковь, но есть много ветвей, которые имеют разные догматы) – узаконивая этой теорией существование многих церквей с многими различными догматами – а с другой стороны, «Регламент Организации и Работы Собора» должен игнорировать на деле реально допустимое меньшее число голосов епископов Поместных Церквей и должен не принимать наиважнейшие  замечания по богословским вопросам, выражающих их архиерейскую совесть.

В связи с этим вполне справедливо возникает богословский и догматический вопрос: Как в данном случае будет исповедоваться Единая вера Церкви «единым сердцем и единым устами»? Как смогли  бы Отцы этого Собора сказать «изволися Святому Духу и нам», как говорили на I Апостольском соборе? Как они смогут доказать, что они имеют «ум Христов», как это утверждают богоносные Отцы Вселенских соборов нашей Церкви? В догматических вопросах, как известно, истина не обретается  в большинстве голосов епископата на Соборе. В данном случае мы говорим то, что мы уже говорили в предыдущей передаче. Но я повторюсь, потому что этот вопрос имеет очень большое значение. «Истина сама по себе является большинством голосов. Потому что в Церкви Истина является ипостасной реальностью.  То есть она не является идеей. Поэтому те, которые разногласят с ней, с Ипостасной истиной, откалываются от Церкви, поскольку они извергаются и запрещаются. Святой и Великий Собор не должен оставлять нижестоящей части членов Собора столь необычайно важный вопрос по причине вероятного разногласия по догматическому вопросу епископов, имеющих меньшинство голосов. Как высшее соборное управление, пользующееся авторитетом, оно должно непосредственно вынести на рассмотрение этот вопрос, поскольку существование видимого разногласия несет в себе опасность раскола в Церкви, в то самый момент, когда , безусловно, этот Великий Собор хочет всеми ситами доказать существование видимого единства наше Церкви». Так я и завершаю мое Письмо.

То есть, иначе говоря, я здесь хочу сказать, что меньшинство епископов по данному догматическому вопросу имеет позицию не периферийного характера. Поскольку этой позиции последуют и ее будут поддерживать не только они, но и Поместная Церковь, которую выражают, как я думаю, их митрополит и не только. Что же может произойти в таком случае? Этот вопрос будет плавать до тех пор, пока не примет его как решение Поместная Церковь?  И для того, чтобы  Поместная Церковь приняла решение, эти епископы вновь могут обжаловать их осуждение, если оно является отрицательным, например, на Большем соборе. Да, Больший собор. Это, если и свершится процессуально, то пройдет время. А если пройдет время, то создастся огромный беспорядок и  в отношении доверия и надежности Собора, решений, которые им будут приняты, но в отношении вопроса о единстве, так что он сам поставлен под сомнение в своей основе. Кто сегодня имеет право, немногие или многие? И что можно сказать о том, что епископы якобы действовали институционально? Разве институциональное работает механически, магически? Разве действие Святого Духа связывается с фактом, что множество епископов собралось с разных мест? Я вам говорю, что нет. Это доказала история, т.е. что было много Великих соборов, которые были волчьими.

 

Чья же Истина

Следовательно, как мы говорили, истина – это Сам Дух Истины, Который  действует и говорит и через отдельных лиц. И это показала история, как я сказал уже в предыдущей нашей передаче, упоминая соответственно о личности прп. Максима Исповедника и свт. Марка Ефесского-Евгеника, которые были единственными по отношению к большинству. То есть случается так, что некоторые отдельные святые и даже народ, который является критерием для разрешения серьезных вопросов, либо персонально, либо же в более широкой общественной форме, домашней или национальной, прибегают к этим святым, не ради испытания их являются ли они священными и ли же нет, имеют ли какую-то власть или не имеют, являются ли они образованными и начитанными. Да, в наше последнее время у нас происходит некий призыв малообразованных святых, который напоминает апостольское время, когда неграмотные апостолы были всемудрыми, которые изменили историю Вселенной.

Таким образом, мы видим, что там, где нам не моги дать ответ ни книги, ни слова на столько лет занимаемые нас эти вопросы, нам на них ответили эти святые и таким исчерпывающим образом, что наши сердца по сути нам извещают, что то, что ими говорится - это истина. И это я говорю исходя и из своего личного опыта, потому что у меня было благословение в жизни, по крайней мере, знать таких двух уже новопричисленных к лику святых  святого Паисия и святого Порфирия. Но есть и другие, которых вмещает мое сознание без какого-то сомнения, хотя они являются святыми, которые, так уж случилось, являются малообразованными. Этот знак, о котором нам надо молиться особенно, потому что он является качественным отличием между Православие и инославием на деле.

 

Какая же конечная цель созыва Собора

Журналист: И это реальное отличие, когда мы внимаем немного голосу совести, то оно нам подает ответ, и нас такого рода вещи существенно выделяют. Вместе с тем, когда мы вас слушаем, господин Профессор, то у нас неизбежно появляется вопрос: Какова же в же цель созыва этого Собора? Очень часто, когда, как мы читаем, только открытие и закрытие, только эти два торжественных заседания будут открытыми, в то время как все остальные будут проходить за закрытыми дверями, когда, как говорят, и вопросы, которые будут обсуждаться, все будет как за семью печатями, таинственно и никто не сможет оказывать свое влияние. Могли бы вы что-то  сказать об этом?

 

Профессор: Да, несомненно и мы смоли бы сказать, и более того я напомню нечто о том, о чем я уже говорил: Мое мнение о цели созыва этого Собора непосредственно сводится к оценке, которую я даю в моем первом Письме к Иерархам. Я вам его зачитаю вновь, потому что там в кратком виде записано. «инициаторы и его составители делают попытку узаконить «христианский синкретизм-экуменизм» через принятие соответствующего Решения на Всеправославном Соборе». Что это означает? То есть, что я хочу сказать? Этот Собор проводится ради того, чтобы придать законность Экуменизму. Я буду настроен против него, потому что, согласно моему мнению, необходимо было, уже, к сожалению поздно, чтобы этот Святой и Великий Собор стал Вселенским Собором. Но что касается его тематики, то следовало бы ее осудить за ее Синкретизм, Экуменизм, либо как вид Православного Экуменизма, либо как Западный Экуменизм. Согласно последнему анализу, общим беззаконием является планирование истины нашей Церкви.

И для меня действительно весьма странным кажется, как вам мне об этом казать, ибо слово, которое мне приходит на ум гнилое,  ставить этот вопрос для утверждения, в то время как этот вопрос следовало бы подвергнуть только осуждению. Потому что уже вот на протяжении целого века  Церковь наша плачет, и мы опасаемся потерять огромное количество верующих из-за планирования всего,  а это планирование осуществляется, конечно же, в рамках глобализации. Для того, чтобы глобализация доминировала бы на всех уровнях – экономическом, социальном, политическом и т.д. – ей необходимо доминировать и в религии. И первым шагом в данный момент является христианский Экуменизм.  То есть  мы это можем увидеть в некоем догматическом m­i­n­i­m­um – при всем том, что, как говорил святой Паисий Святогорец, не может произойти в вере умаления. То есть, если мы сделаем какие-то искажения, в данном случае мы согласимся узаконить присутствие, но более скрытное, либо римо-католиков, либо протестантов. И придем ко второму заблуждению, которое уже распространяется благодаря Богословским диалогам с так называемыми монотеистическими религиями, т.е. иудаизмом и исламом.

Второй план состоит в том, где значимую решаемую роль имеет, и это уже явно, Папа, который будет лидером, потому глобализация должна будет иметь  одного лидера, и он не будет разделять власть с другими. И на эту реалию необходимо смотреть открытыми глазами. Я вам напомню о совместном Документе, подписанном в Равенне, который подписали совместно, когда столько времени вели разговор о первенстве Папы, как следует понять, и в котором, после последнего анализа, как оказывается оно нами вводится и принимается. Но если мы его еще до сих пор не принимаем, то нам следует иметь Первого, потому что если мы не будем иметь Первого, то в опасности будет находится наше единство, как нам об этом столь ясно безбожно говорит этот Документ. Это просто ужасно. Кто же являются тогда равными. Или более того они поставляются не равными, и что же тогда согласно им вводится? Другие епископы.

И это мы наблюдаем в истории ее развития, чтобы нам достичь этого Собора. Мы хорошо знаем, какие прения велись на некотором уровне. В данном случае для того, чтобы принять Диптихи или же нет, и которые в итоге не были приняты. И все они имели единый стержень, который назывался Первенство, которое является совершенно немыслимым для Православной Церкви, потому что в ней существует только «первенство чести» (πρε­σβεῖ­α τι­μῆς), и ничто иное. Но в Первенстве-примате, чисто светский взгляд, нуждается, к сожалению, и Православная Церковь, как считают вдохновители создания этого Документа (Равенны). И эта реалия проявилась и в организации этого Собора. И имеется в отношении этого вопроса множество придирок  и множество споров. Я вам просто скажу. Что не существует никакой случайности в стечении этих обстоятельств, что они хотят Экуменистическое христианство при окончательном лидерстве Папы, которое, как оказывается, не оспаривается Вселенской Патриархией, не взирая на те догматические отклонения и вызовы, а в дальнейшем некоего Экуменизма с монотеистическими религиями, при отдаленной цели – Экуменизма со всеми религиями мира.

Неужели то, что я говорю, является фантазией? Нет. Это исторические деяния. Вновь появляется Папа для того, чтобы «надеть шляпу», т.е. возглавить церемонию так называемой Экуменической молитвы. Вспомните Ассизи и т.д., когда даже и идолопоклонники. Люди, которые явным образом исповедуют сатану и нечистых духов, они вместе с ними молятся, то есть совершается то, что подпадает осуждению канонами Вселенских Соборов, и, конечно же, в присутствии православных. У нас не должно это оставлять безразличие, равнодушие, как к целенаправленному действию вала, который все раскручивает к некой всерелигии. Где есть один лидер, т .е. Папа. И это тогда будет управление, как феномен религиозный, в рамках некоего глобализированного электронного управляемого общества с известным Всемирным Правительством. Как говорится, где будет находиться единый центр и для экономики и для национальных и иных вопросов. Следовательно, это является зрительным образом, мечтой, которую незадолго до нескольких лет, возможно, никто не сможет не принять. Но теперь мы понимаем, насколько все это является ощутимым.

Итак,  этот Собор следует нам вписать в это направление. И я говорю об этом с позиции науки. Когда я вижу, т.е., что Всеправославный Собор ищет того, чтобы узаконить эти так называемые церкви в качестве  Церкви, хотя это то и противоречит Оросу  и только II Вселенского собора, то есть Символу веры, в котором говорится, что Церковь только одна. Но, если она Одна, то не может быть многих с отличающейся догматикой и т.д. Следовательно, что же мы делаем? С первым отклонением от Символа? И это достаточно просто. Разве кто-то может так поступать? Нет. Тот, кто так делает. Говорят Вселенские Соборы, тот подпадает под осуждение и отпадает от Церкви и. если он клирик. То извергается из сана. И это повторяется всеми Соборами, вплоть до седьмого. Это значит, что этому Собору необходимо признать веру предыдущих Соборов, которая осуждает такие вещи, которые вводит этот Собор.

Поэтому «последуем святым Отцам» является весьма практичным. То есть, когда мы говорим, что мы принимаем Символ веры, что Церковь является Единой, это означает, что Церковь не является разделенной, что она обладает единством как данностью от Бога. Это и означает «да будут вси едины», и это осуществляется на персональном и на более широком общественном уровнях в рамках Церкви, через действие Святого Духа. Церковь Едина (Одна), потому что  мы просто крещены. И мы православные не являемся едиными, когда этот Святой Дух, который мы принимаем, не действует в нас через исполнение заповедей, дабы мы имели нетварную славу. Поэтому Христос, в Своей первосвященнической молитве, не сказал автономно «да будут все едино», то есть, Я вам даю эту молитву, но «и славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино».[1](то есть Отец с Сыном). Следовательно, и эта нетварная слава, которой обладает Отец и Сын, которую как нетварную не приемлют Западные христиане, когда он действует между нами – поэтому то Христос молится о том, чтобы мы хранили все это записанное, которое является хранением заповедей – тогда вы в действительности будите живыми.

Следовательно, если мы изначально, догматически, отвергаем это тождество Церкви и включаем в Церковь других, которые не исповедовали эту благодать, которая является тем средством, если только дозволительно использовать слово средство, которое нас соединяет воедино, которые разрушают свое единство. Потому что нетварная божественная слава соединяет с Самим Богом, с Духом истины, и таким образом мы становимся един Дух прежде всего с Богом. А затем мы становимся по этой причине и единым церковным телом между собой. Хотя, как православные, мы между собой не становимся едино, поскольку мы принимаем Крещение, потому что этот Дух не действует механически, но Он снисходит только в соответствии с нашим произволением. И когда мы говорим о снисхождении сообразно нашему произволению, то мы подразумеваем соблюдение нами заповедей. И когда мы говорим о соблюдении заповедей, то мы под этим, прежде всего, понимаем то, что определила, что установила и разъяснила Церковь в качестве догматических вероопределений-оросов.   Итак, когда мы преступаем догматический Орос, его нарушаем, когда он говорит что Церковь является Единой (Одной), и ей является Православная, то мы находимся непосредственно немного в подвешенном состоянии,  дабы не случилось чего-либо более худшего, что может каждый из нас помыслить. Итак, тем самым, эти вопросы являются исключительно важными. Этот Собор является неким вопросом, проблемой, которая нас должна весьма озадачить. И вероятно нам необходимо говорить и о том, какова наша позиция, потому что этот вопрос не таков, что о нем достаточно только слышать, но мы должны понимать, как простые верующие, что нам следует делать.

 

Журналист: Думаю. Что все то, что вы нам говорили, было настолько важно, что мы не могли вас прерывать, господин Профессор. И мы вас просим продолжить разговор в нашей следующей встрече….

 

Продолжение следует…

 

© перевод выполнен интернет-содружеством «Православный Апологет» 2016 год

 

[1] Ин. 18, 22



Подписка на новости

Последние обновления

События